Аurea mediocritas!

      Какое, право, печальное наблюдение имел я случай сделать ещё раз совсем
недавно. Говоря «ещё раз», я имею в виду, что и до сей поры, оно хоть и было
примечено мной, однако более глубже осмыслить, довелось мне его лишь на примере,
близко-соприкасающимся жизни моей.
      Стоит только быть с человеком чуть более любезней обыкновенного обращения, а
с полом прелестным, чуть более открытым в своих чувствах, - как уж начинают вести
себя по отношению к тебе так, словно ты чего-то должен и чем-то непременно вдруг
перед ними уже обязан. Чем искренней по откровенности твоё признание, а,
следовательно, и глубже, тем большее затем приходиться видеть к себе небрежение и
холод в ответ доверию. И невольно, создаётся такое впечатление, что отношения, до
сей поры бывшие довольно равноправными, со все возможной взаимностью чувств,
переходят в те отношения, где один любит, а другой снисходительно позволяет себя
любить. И решительно нет особого полового различия в сём проявлении. Исходят ли эти
признания и уверения от парня к девушки или от девушки к парню, за частую следствие
и эффект всё тот же, - что указывает на то, что сие явление корениться в
общечеловеческой нашей природе. Как будто делает про себя человек заключение, - где-
то глубоко внутри, - что без него теперь, и обойтись совершенно невозможно! Что
отныне лишь ему ты и принадлежишь, весь душой и телом, а его прихотливой воле
позволительно делать из тебя всё, что только вздумается… о, какое до крайности
дикое заблуждение, о чём и говорить! Чрезвычайно поразительно, с какой
необыкновенной лёгкостью забывается обыкновенная истина, что приходим мы погостить
сюда не для того, чтобы соответствовать чужим ожиданиям, представлениям или
надеждам на нас счёт. Полагать, что человек, сегодня сделавший мне признание в
своей любви, теперь будет любить меня до конца дней своих, по меньшей мере –
наивно. Да и кому может прийти в голову подобная самолюбивая мысль? Пожалуй, разве
только тому, кто заражён идеями собственного величия или теоманическими идеями, как
ныне стало модным говорить, то есть человеку, по существу больному душой своей.
Может этому равнодушию, возникшему затем, как следствие в ответ на признания,
способствует ещё та особенность, что нас более всего влечёт к себе не то, что мы
уже добились и имеем, но то, что нам пока ещё не доступно и что ещё только
предстоит добиться. Но ведь ни что в жизни не стоит на месте. Наши эмоциональные и
чувственные состояния приходят и уходят, сменяя одно другим, как времена года или
как время суток. Всем известно, что суть нашей жизни состоит не в чём ином, как
только в движении и развитии. Тот же, кто остановился и предпочёл быть в покое,
подобен тому, кто умер или уснул надолго. Это я говорю к тому, что признавшийся
сегодня в любви, назавтра может и имеет право забрать обратно своё слово, которому
(в этом деле) хозяин не он, а лишь только его чувства.
      Пока писал я эти строки, мне вспомнилось давно читанное мной рассуждение
посему поводу Артура Шопенгауэра, которое как нельзя лучше подходит к теме моих
заметок и коим я намерен их окончить.
      «… Ни с кем – пишет Шопенгауэр – не следует быть слишком уступчивым, слишком
добрым, если вы с ними видитесь и ведёте частые откровенные беседы, ибо они
начинают думать, что у них есть какие-то права на вас, и пробуют расширить рамки
вежливости. Если человек вообразит, что он мне гораздо нужнее, чем я ему, то он
испытывает такое чувство, словно я у него чего-то украл; он будет стараться вернуть
украденное». И заканчивает он свою мысль, изложенную наряду с другими превосходными
рассуждениями в своей книге «Афоризмов житейской мудрости», - следующей, весьма
замечательной, рекомендацией: «…следовало бы время от времени давать понять
каждому, будь то мужчина или женщина, что мы можем прекрасно обойтись и без них;
это укрепляет дружбу». Лучше и не скажешь! Остаётся только разве напомнить ещё раз
о существовании прекрасной поговорки, говорящей об золотой середине и о
добродетели, которая покоиться ровно там же, то есть между двумя крайностями.
   "Аurea mediocritas" (избери золотую середину) – говорил Гораций.