Подозрительное письмо из бутылки,

найденное водопроводчиком Петровым Петром Поликарповичем при работах по восстановлению проходимости трубы. Петров задержан при попытке сдать бутылку в пункт приёма стеклотары,
и в настоящее время, как важный свидетель, содержится в
следственном изоляторе Приобского района города Бийска Алтайского края.

Часть 1.
«…
Сижу в подвале,
В подводной лодке,
И вспоминаю
Твои колготки.

Вокруг пространство
Необозримо.
И жизнь прекрасна
Как субмарина.

Ура, солдаты!
Виват, матросы!
Плывут куда-то авианосцы…

Они дородны,
Они огромны,
Но мы подводны
И автономны.

Привет, Карибы!
Прошли экватор.
Глазеют рыбы в иллюминатор.

Они потешны как водолазы.
Они беспечны и лупоглазы.

Я здесь сдружился с одним матросом.
(Скрепили дружбу
Крепёжным тросом).

Он был подтянут,
Отважен, бодр,
И отзывался
На имя Пётр.

Заданье знаем,
Сильны и ловки,
Оберегаем
Боеголовки.

Пусть будет солнце
Как соль прогресса!
Пусть бережётся
Любой агрессор!

Уходим ниже.
Трещат заклёпки.
Задача:
Выжить в стальной коробке.

Приказ получен.
Не обсуждаем, но выполняем.
И выживаем.

Сто девяносто четыре метра.
Погасли звёзды.
Не стало ветра.

А где-то в мире
Бушует лето.
А ты – в квартире.
И не одета.

Ты там выходишь
Такой желанной,
Как Афродита
Из пенной ванны…

Но здесь фантазий
Таких не нужно.
Они, заразы,
Вредны для службы.

И вот, в подвале
Подводной яхты
Мне закатали
Четыре вахты.

Но не смутить ни
Каким режимом
Приятных мыслей
О содержимом

Твоих колготок.

Часть 2.

Четвёртый месяц вдали от дома.
Четвёртый месяц терпеть старпома!

Он на подлодку пришёл с фрегата,
И тупо смотрит на пеленгатор.

Он кроет матом.
Он негодует.
А пеленгатор
Не пеленгует.

Кряхтит как сейнер
Шестая букса.
Плывём на север,
Сбиваясь с курса.

Вот вам, на суше,
Плевать на север.
А мы застряли в железном чреве.

Сидеть во чреве
Темно и скучно.
Здесь нет деревьев,
Не пахнут груши.

Здесь лишь матросы
Носки меняют—
Приноровились
И не воняют.

А на свободе
Летают мухи,
И нечто вроде,
В подобном духе:

На перекрёстках шумят арбаты,
В далёком небе растут закаты,

А в огородах растёт картофель.
А из колготок
Растёт твой профиль.

Твои колготки – прыжок с обрыва.
Белее водки.
Мокрее пива.

Как…
Будто…
Словно…
Они прекрасны!—
Немногословны
И сладострастны.

Залог успеха!
Ночная пристань!
В них искры смеха
И чувство риска,

С роскошных ножек
Они струятся.
Они немножко
Меня боятся.

Часть 3.

Девятый месяц
В угрюмой бездне.
Девятый месяц морской болезни.

Девятый месяц!
Сижу тоскливо
И отрываюсь от коллектива.

Здесь всюду стены, шкафы, диваны…
Ни хризантемы,
Ни таракана,

Ни дня ни ночи.
Лишь генератор
Гудит-грохочет свои тирады.

И в этом кислом
И дребезжащем
Роятся мысли
О настоящем.

А в настоящем поют свирели.
Над спящим парком взойдут сирени…

Пылает сердце
Как Хиросима.
Нет, жить без секса
Невыносимо.

Тут есть картинки
В подводной лодке.
А на картинках резвятся тётки.

Их ровно восемь.
Белеют голо…
Не то чтоб вовсе –
На грани фола.

Они ногасты, они грудасты, они помпезны
И бесполезны.

А было вот как:
Матрос Петруха
Одну из тёток
Хотел понюхать.

Глазами рыскал,
Карябал плитку.
Но боцман быстро
Пресёк попытку.

Вот боц на камбуз
Идёт глумливо
И подливает
Касторку в пиво.

Гальюн захвачен.
Ликует быдло.
А Петя плачет,
Поскольку стыдно.

Ему и стыдно,
Ему и больно.
А боцман – гнида,
А он – довольный.

А мне плевать на такие фотки -
Я вспоминаю
Твои колготки.

Они двулики
Как две тропинки.
Я стал делить их
На половинки.

Сижу, к примеру, чиню проводку
и вспоминаю одну колготку.

А если гайку кручу тугую,
То вспоминаю уже другую.

И в этих мыслях
Я очень нежный
Как робкий, чистый
Такой подснежник.

Часть 4.

По горизонту
Плывёт кораблик.
Простой как зонтик.
Смешной как грабли.

На море качка.
Аллюр с галопом.
Лягушки скачут
По перископам.

Противный боцман идёт как робот.
Считает звёзды
И чешет хобот.

Он вечерами
Вздыхает сыто
Как будто шрам от
Аппендицита.

Стрижёт ушами матрос Петюня,
Бесперспективно пуская слюни.

Он стал неловкий
И жутко нервный -
Боеголовка
С застывшей спермой.

Сегодня праздник.
Восьмое марта.
Какого года? -
Семь раз со старта.

Прошли все даты,
Прошли все сроки.
В иллюминатор галдят сороки.

Хохочет зяблик,
Поют базуки…
Меня пронзают сквозные звуки.

Я вспомнил шпроты -
Во тьме, вповалку…
Мне так их жалко,
Так жалко-жалко.

Плевать на север,
Восток и запад.
Взлетает клевер, дурманит запах.

Густеет воздух.
Твои колготки имеют позу
И стиль походки.

Но это внешне.
А между прочим,
Они, конечно,
Не очень-очень.

К примеру, если отбросить ноги—
Сомкнутся вместе
Как две миноги.

Они нестойки,
Висят как плети.
Они жестоки как злые дети.

Вот злой ребёнок хватает муху
И зло пинает её по брюху.

Потом, любуясь на боль и муки,
Срывает крылья,
Ломает руки.

Он зверским видом!
Он бьёт по почкам!
Потом скатает
Её клубочком,

Глумясь над трупом…

Часть 5.

Повсюду скачет
Трансцендентальность.
И пусть резвится.
Фигня. Банальность.

Поникли флаги.
Шуршат зигзаги.
При этом нету ни лампы свету.

И только зомби мерцают тускло.
И пахнут глупо,
И так невкусно.

Такие гости.
И там, за дверью.
Но я – агностик,
Я в них не верю.

И кто вчерашний глокочет устно?
Не то чтоб страшно,
Но как-то грустно.

Повсюду мирно
И дырбулщилно.
А нам военно -
Обыкновенно.

А мирно – глупо.
Остерегайся.
Улыбка трупа
Страшней фугаса.

Блаженство жеста.
Разбег размера красив как танец легионера:

То вскинет тазом,
Ударит флангом,
А то в оргазме свернётся шлангом.

Вот боц проходит как камень в почке.
Он – Босх прохода.
Он верит в точки.

Не просто крот, а
Нахмуря брови.
Взовьется рвота
Фонтаном крови,

Раскосым смехом
Залает скальпель,
Рассыпав эхо
Звенящих капель.

Под гнётом пальцев
Вскипает глина…
И завоняло адреналином,

И покрывало
Приоткрывало.

Часть 6.

Подлодка дремлет,
А мне не спится –
Мне мысль про землю
Свербит как спица.

Пускай аскеты грызут дискеты,
А я до боли хочу на волю.

Дают микстуру.
А мне не нужно.
Она во внутрь -
А мне наружно.

И я не стану
Рыдать в жилетку.
Я протараню стальную клетку!

Колодка- лодка,
Мы с ней сравнялись.
Я скоро год как
Провёл анализ:

За порчу лодки дают десятку…
Хоть на Чукотке!
Айда вприсядку!

А время льётся,
За каплей капля.
И сталь сдаётся -
Хрустит как пакля.

Летят протоны
Визжащей стайкой.
Я рву капрон и эластик с лайкрой.

Я стал спокойный.
Я силу эту
Прогрыз послойно, по силуэту.

Вот так, внедряясь
И проникая,
Таки доскрёбся
До родника я.

Я все записки сложил в бутылку.
Я с ней покину
Свою Бутырку.

И пусть потомков
Загложет совесть,
Когда узнают такую повесть.

О том, как деды сопротивлялись –
терпели беды, но не сдавались.

Ведь кто-то должен!
…»

Р.S. Петров отпущен под подписку о невыезде.

Р.Р.S.  На лодке проведены ремонтно-восстановительные работы.