Маски и Маргарита, Озеро Оз, без времени

Озеро Оз из его глубины смотрелось очаровательно, таким видят наш мир жемчужины, подумалось Маргарите Мелузи, очень спокойно подумалось, в скрипичном ключе шума далекого водопада. Словно этот ключ повернулся и новое звучание пошло, как будто пошли друг на друга, словно створки раковины жемчужной, словно тяжелые раздвижные врата аквамариновые. Это движение легко отделило навсегда ее от печальной лютни, нежный звук которой лютой болью всего лишь минуту назад пронзил на лету остановившееся сердце.

Она увидела равнодушно, где-то вдали, лежащее на песке тяжелое тело Мастера Песен. А его легкое тело играло в фанты с хохочущими русалками, вот так вот и в моё отсутствие с горничными, наверное, шалил, мальчишка вечный. Без ревности, с усмешкой подумалось.

Фиолетовые медузы поддерживали мантию бархатную и даже отдельные складки платья королевы Марго Мелузи – интересно – м-медузы, ф-фрейлины м-Мелузи, так спел бы лукавый королевский паж, который очень завидовал умению лютни Мастера. Как он навивал и опять распускал с пальца её локоны любовно, а она делала вид, что не замечает шалостей этого порочного ребенка. Или он был карликом, всё-таки? Какая разница теперь, если и тогда королева не путалась с лилипутами, не порочила свою честь с непорочными? Что бы там кто ни врал, а настоящих женщин влекут неодолимо только настоящие мужчины. Или по-настоящему лживая музыка.

Музыка звучала, поток водянистого времени медленно носил ее кругами, круги постепенно сужались. Движение происходило вокруг естественного центра, пока смутно видимого далеко внизу. Что там?

- Вспомните видение Ронабви, Мабиногион. – подсказал откуда-то снизу верный Бек де Мот. Какая верность – следовать за королевой даже за рекой, отделяющеё добро от зла, свет от тьмы, горе от радости.

Видение Ронабви… Меч ? «Тут они услышали, как зовут Кадора, графа Корнуолла. И он вышел с мечом Артура в руке, на котором были изображены две золотые химеры. Изо рта у них, когда меч обнажали, вырывались языки пламени, и нелегко было смотреть на них из-за их пугающего обличья».

Потому и под водой, чтоб языки пламени из рук Мастера Меча не обжигали. Здесь они похожи на косматые водоросли. Вспышки Силы наполняются в воде элементалами воды, в огне – элементалами звезды, в вине – элементалами беды. Как интересно! Слова нанизываются на некие ниточки. Словно умение жить припеваючи осталось семечком в сердце и теперь прорастает поздними цветами сияющих станц. И эта песенка водит и водит по кругу, как в детском хороводе, и разорвать криком круг очень легко!

- Моргана! – с ужасом вскрикнула Маргарита Мелузи, круг лопнул, медузы рассыпались в разные стороны, как от камня брошенного. На самом деле это и был камень из стен Камелота, квадратный тесаный камень в руках пробившей водяное зеркало феи Морганы. Она стремительно летела в темную глубину и потоком увлекла за собой Маргариту, и…

…и ничего страшного не произошло. Маргарита просто плавно опустилась на дно напротив другого, высокого белого камня, на котором лежал каменеющий Мастер Меча.

«Там обнажил он меч Эскалибур,
И в то ж мгновенье зимняя луна,
 Посеребрив края тяжёлых туч,
 Одела изморозью рукоять
 В лучистой россыпи алмазных искр,
 Зажгла огнём топаз и гиацинт
 Отделки филигранной»

Ясно ведь сказано в заклинании, что происходит с теми, кто берется за меч Велунда при недостатке в сердце своего Огня. Как дети, эти мальчишки самоуверенные, они опять и опять приходят сюда.

Вода в озере начала твердеть, густеть. Вот-вот и появится донный лед. Моргана что-то шептала сквозь зубы и по одному пальцу отделяла правую руку рыцаря от рукояти меча. Надо попытаться помочь. Маргарита с трудом приподняла левую руку в стальной перчатке – вот ведь, даже в озеро он нырнул в доспехах, точно – мальчишка.

Наконец-то Моргана разжала кольцо из указательного и большого пальцев рыцаря на рукояти меча, легкая искра проскочила при этом, но волна пошла очень сильная и горячая от камня, когда меч качнулся и мягко вошел в свои ножны. Смотрите-ка – у мальчишки почти хватило силенок!

Они подхватили отброшенное камнем тело рыцаря и подозвали морских лошадей. Карета с огромными зеркальными стеклами явилась быстро. В отражениях Маргарита с трудом отделяла свое лицо от Морганы. То есть слияние всё-таки происходит. Ужасно. Опять не своя жизнь. Она безропотно вошла в белоснежную карету, но села подальше, чтоб не соприкасаться даже платьями – и – о ужас! – ощутила душой окружение и, подняв глаза – о, Небо! - увидела в зеркале на потолке кареты себя в окружении трех копий Морганы!

- Разрешите представить вам моих дочерей. Морганетта. Ниветта. Карвилия. А этот камушек полуживой - сэр Ивейн, рыцарь Круглого стола, наш сын и брат. Мастер Меча. Почти мастер. Вы в семье.

- Где мы вообще? У меня какое-то странное ощущение, словно изменился ход времени. То есть появился ход, пошло течение времени. Нет тишины страны Оз.

- Совершенно верно. Моя тетя Нимуэ, дама Озера, уже закрывает морские врата. Скоро Авалон. Там юные леди сейчас же займутся подготовкой операционной, а мы пока с вами можем посмотреть. То, за чем вы пожаловали.

- Я пошла за музыкой, которая где-то здесь. Так я думаю. Но точно не знаю.

- Точно не знает даже Книга мертвых, откуда вам приносит подсказки ваш верный спутник. Где он, кстати, наш надменный Гринурсус? Пусть опять позабавит дам своей историей о зеленом шнурке для шеи сэра Гавэйна. Не за эту ли шутку вы были отправлены Мерлином в слуги Вельзевулу? От Круглого стола – к Повелителю мух! Как забавно.

- Как в жизни, леди, как в жизни. Все смеются, один плачет. Все в пируют, один платит. Все танцуют, один дирижирует. – Зеленый рыцарь с зеленой веткой в руке легко отделился от рисунка на стене кареты, начал принимать осязаемую форму. – Обиднее всего, что старику не понравилось именно то, что я не отрубил голову сэру Гавейну. Может быть, вы скажете, милые дамы, что из тела рыцаря должен был хлынуть поток зелена вина, как бывало на пирах Воланда? Нет, скажу я вам, ничего подобного! Шею Гавэйна мой топор всё-таки зацепил. Была кровь. Обычная красная. То есть ничего веселящего не было бы в этой отрубленной голове.

- Достаточно Гринурсус. Старик сам скажет вам, что он посчитал бы хорошей шуткой. Я вижу, вы надели дорожный костюм не этих широт. Опять в Московию? Ну, что ж, я отпускаю вас, Зеленый Медведь. – с улыбкой сказала Моргана.

- Большое спасибо. Я удаляюсь. Никогда не бывал в вашей трупорезке на Авалоне, но уж как-нибудь вдругорядь. – Бек с улыбкой погладил лацканы темнозеленого пиджака фабрики «Большевичка». И растворился в зеленой морской воде.

- Я могла бы вам объяснить, сударыня, пока мы одни, – они сказали это хором, Моргана и Маргарита. И напряженно замолчали.

- Пожалуй, не стоит говорить о том, что гнетущая ситуация сильного мужа, или брата, будет повторяться, пока женская слабость будет вашим единственным оружием. Египет, Аквитания, Московия, да хоть Атлантида… Фараон, король Франции, нарком НКВД – все мужчины одинаковы, не так ли?

Марагрита прошептала «вы ведь лучше меня знаете, что не так».

- Я лучше, потому что родила от единоутробного брата? Я лучше, потому что в моей операционной, как там сказал Медведь – «в трупорезке Морганы»? – так я лучше, потому что руки мои в крови лично. Я лучше знаю – ЧТО?

- Я думаю, что без ваших рук давно сузился бы круг Круглого стола. Это о крови. Я думаю, что говорить слово «морганатический брак» в связи с вашим именем, как брак не по крови – это ошибка. Я думаю…

- А я знаю. Это будет, а для вас, скорее всего уже было, как бы это пояснить близкими вашим новым временам понятиями, да - медиатизировано при роспуске Священной Римской империи в 1806 году. Но ауру аристократизма не сведешь к средней линии, будь то медиана, или биссектриса.

- И я его встречу, но неравенство будет еще более трудно одолимо?

- Более чем. Скорее – неодолимо. И в вас не будет ничего королевского. И я даже не предлагаю вам отказаться, как женщина женщину я вас понимаю.

- И я понимаю. И прошу меня отпустить. Пока наше взаимопонимание не свело нас в одно целое в этом зеркальном мире.

- Вы увидите, когда мы выйдем из ауры озера Оз и еще не войдем в ауру острова Авалон. Но вам будет плохо, вы начнете тонуть по-настоящему, по-человечески, до тошноты по-человечески. Вы… Пора!

Карета, Моргана, ее девочки, мальчик-рыцарь – все вдруг стало плоским рисунком, даже штриховым наброском, но в то же время живым. Как на офортах Гойи. Небо над головой стало темно-серым. Как японская бумага Васи. Странно – мабиногион ведь написан на бумаге митиноку. Вчера в библиотеку пришла факсимильная копия. Ветер, вихрь крученый, настолько плотный, что этот воздух нельзя было вдохнуть, вихрь накрыл Маргариту тяжелой оловянной волной и она снова пошла ко дну.