Старику Ориону

Привет, мой мудрый Орион!
Прости неверного, помилуй,
И ниже прежних всех поклон
Прими от вечного кутилы.

Былые вспомни вечера,
Забудь обиды на минуту –
Опять пришла твоя пора:
Уж больно всё сменилось круто.

Но ну подумай, что опять,
Тебе порядком надоевший,
Тебя я буду донимать
Своим нытьём осточертевшим.

Нет. Я спокоен и пока
Держусь ещё довольно твердо.
Не гнута воля и крепка,
Сильна и зла моя рука
И затуманен лишь слегка
Печалью мой рассудок гордый!

И всё же белый свет не мил
И сердце бьётся отчуждённо.
Скажи, старик, а ты любил?
Ты, вечный житель небосклона?

Ты мог за карие глаза,
За шёпот тихий, осторожный
Для милой делать чудеса,
Сам разбиваясь в прах ничтожный?

Ты слышал сердца стон глухой,
Когда за острыми словами
Вдруг неприступною стеной
Вставало что-то между вами?

Вот я люблю и я любим.
Но, взгляды-молнии метая,
Друг перед другом мы стоим,
И перст судьбы неумолим,
И счастье, словно сизый дым
Под дуновеньем ветра, тает.

Стена меж нами, злой кордон.
Её же мать – граница эта.
Но не волнуйся, Орион!
Мы не Ромео и Джульета.

Давно прошли те времена,
Когда родительским желаньем
Любовь была обречена
На годы горя и страданья.

И мать виновна только в том,
Что попусту истратив силы
В своём характере дурном
Себе подобную взрастила

И ух не думала никак,
Что дочь, слов резких не жалея,
Ей нервы измотает в прах,
И плюнет на неё, в сердцах,
И даже при своих друзьях
С собакой сравнивать посмеет!

Противно. Горько. Голос тих
И мысли выхода не знают.
Ещё не смел мой юный стих
И слов порою не хватает.

Ну как, скажи, ей втолковать,
Что, несмотря на настроенье
Уже само лишь слово “мать“
Должны мы говорить с почтеньем?!

Как доказать, что я был прав?
А может это и не нужно?
А может, в жертву ей отдав
Свою любовь и даже дружбу

Я хоть немного ей помог
Понять, что мать для нас священна,
Что мать – и наш счастливый Рок,
И наших мыслей уголок,
И в нашем мире – Царь и Бог,
И лучший друг во всей вселенной?!

      Ташкент, Январь 1966