Сотворение Мира. Глава 7. Адам. Выдворение из рая

                «Наконец  Урму надоела эта игра… Он вдруг
                остановился перед трансформатором и реши-
                тельно  запустил  руку  под  кожух… В то же
                мгновение  раздался   оглушительный  треск,
                всё вокруг озарилось ослепительной голубой
                вспышкой и свет погас.
                – Надо скорее что-то предпринять, иначе он
                покалечит  себя,  –  встревожено  сказал Ряб-
                кин.»
                А. и Б. Стругацкие. «Спонтанный рефлекс».

Что ж, читатель, мы с тобою доказали,
Что легенда об Адаме – это миф.
Но Учители нам как-то подсказали:
К мифу будь внимателен, учтив,
Потому, как всё же миф тот отражает
Из истории событие иль факт,
Но свидетелем событья выступает
Человек неискушённый и простак.
А потом за показанья простофили
Вдохновенный принимается поэт.
Показанья может приукрасить, или
Даст им образ – и гулять отправит в свет.
СОТВОРЁН Адам был, человек разумный –
Этот факт установили мы с тобой.
И истории начало дал он шумной,
И завязан был с божественной борьбой.
И взялся поэт, божественный и мудрый –
Образ дал работе этой не простой.
Может, был поэтом Феб золотокудрый,
Ну а может статься, кто-нибудь другой.
Так иль иначе, но в мастерстве поэта
Убедились мы, закончив перву часть.
Но закрыта странно так работа эта –
Как в унынье за Адама не упасть?

Так за что Адам был выдворен из рая?
Или, может, лучше спросим: «Почему?»
Зарыдал он, к небу руки простирая:
Наказанье, недоступное уму!
Не совсем вина была того Адама,
А точнее – вовсе не его вина:
Съесть плода от древа выдумал не сам он,
Кара «Змея» больше ведь постичь должна.
Между тем «наказан» «Змей» тем, что «на чреве
Будет ползать». Ну совсем, как до греха.
И простёр Творец тут длань свою во гневе…
На «овцу», а вовсе не на «пастуха»!
Но ведь мудрость бога аксиоматична.
Почему ж он поступил ей вопреки?
И повёл себя он прямо не этично –
Не сдержал своей карающей руки.
Что же мудрый не подумал разобраться
В сей истории – кто прав, кто виноват,
А решил с Адамом грубо распрощаться:
«С пр-раха взят ты – в пр-рах воротишься назад!»
Ведь Адам и Ева были, точно дети.
Что же он судьбу пустил их под откос?
Что ж он сделал, как цари на этом свете,
Что казнили тех, кто весть до них донёс?
Усомнимся в этом выводе, что сверху:
Ведь обманчив очевидности туман.
Раз опять противоречье на поверку –
То анализу подвергнем балаган.
Бог имел для опасенья основанья,
Несмотря на молодёжный тот галдёж:
«Коль плодов вкусишь ты с Дерева Познанья,
То в тот день, Адам, ты смертию умрёшь.»

Что ж, доступно стало юным тем Познанье –
ЛЮБОПЫТСТВО появилось в их мозгах,
Познавать неодолимое желанье –
И конечно же, «чесоточка в руках»!
Но самих-то знаний было маловато,
А сказать точнее – знаний было ноль:
На СПОСОБНОСТЬ было древо таровато,
Ну а знанья – сам добыть теперь изволь.
Но просчёт простейших этих ситуаций
(«Кто сказал тебе, что наг? Не съели ль вы
С дерева плодов Познания? Ах, братцы,
Не сносить теперь в раю вам головы!»)
К выводам привёл он Господа «ужасным»:
«Невозможно больше пребывать в раю
Этим любопытным: это им ОПАСНО.
Что ж, в обетованном селим их краю.
Ладно бы, коль бога слушали ответы
И учились ухом знанья добывать.
Нет, они ручонки тянут! И при этом
Всё теперь руками могут доставать!
Получив способность задавать вопросы,
Станут потихоньку задавать СЕБЕ
И совать повсюду любопытны носы:
«А что будет, если…?» И тогда тебе,
Боже, будет туго с детками такими,
Что в ЛАБОРАТОРИИ  твоей живут:
Щёлкнут тумблерочек ручками своими –
И получишь раю форменный капут».

Что ж, друзья, представьте вы себе картину:
Ультрасовременный, мощный институт,
Вирусы в растворах в морозилках стынут,
Лампочек приборов праздничный салют.
Ну а рай у бога – в сотни раз чудесней.
Посредине сада – чудо-дерева
И одно другого – паче интересней,
Так что удержаться хватит сил едва.
А теперь представьте: входите вы в двери
Той лабораторьи, радость ощутив
От трудов приятных, и в своей манере
Тихо напевая бравурный мотив.
И вдруг глаз прилежный нечто замечает:
Стол лабораторный длинный. А на нём –
Карапуз четырёхлетний вас встречает –
Любопытство в глазках мечется огнём.
И ручёнки шаловливые героя
Тянут колбу с страшным вирусом к себе,
И сейчас начаться может тут такое,
Что своей не рады будете судьбе…
Иль рученки к аппарату управленья
Энергетикой планеты протянул –
И землетрясеньем грохнет чрез мгновенье
Сей малыш, к столу что пододвинул стул…
А теперь реакцию представьте вашу:
Вы от страха не попомните себя,
И предотвратить пытаясь эту кашу,
И о проклятой беспечности скорбя,
Заорёте вы от страха благим матом
(Ну а то и не благим, ведь вы – не бог
И бывает часто это с нашим братом),
К малышу рванёте с места со всех ног.
И схвативши малыша в свою охапку,
Вон рванёте, под собой не чуя ног,
Потерявши в суматохе этой шапку,
Ну а «замок» свой запрёте на замок,
И ключи сдадите в сейф. Во избежанье.
И не раз, не два всё будет вас трясти
От событья при одном воспоминанье:
«Боже правый, нас помилуй и прости!»

Ну и что? Вы малыша тем наказали,
Хоть он задал с перепугу ревака?
Нет, конечно. Малыша вы тем спасали,
Малыша и «рай» свой, целым был пока.
Так и бог: какая может быть дилемма?
«И «изгнал» Адама с Евою своей,
И у врат восточных своего Эдема
Выставил охрану с лазером при ней».
(Здесь мы обрываем поисков старанья –
Что ж он «Древа Жизни» «пожалел» для нас?
Но поверь, читатель: были основанья,
Просто слишком длинным будет наш рассказ.)
И не мудрено, что это расставанье
Человека с богом у Эдемских врат
Автор нам представил, будто наказанье,
О котором люди долго говорят.
(Грех, мол, первородный совершили люди –
И за это проклял ВСЕХ  людей Господь.
Но уж слишком круто церковь «грех» тот судит:
«Во грехе зачаты, УБИВАЙТЕ плоть!»
И к своей корысти обращает Слово:
«Ты – с рожденья грешник! В церковь дань неси,
А СВЯТЫМ НЕ СЛЕДУЙ! Ну а мы готовы
Дать тебе за это рай на небеси.»)
Для кого писалось это наставленье,
От Адама были так не далеки,
Что с иной причиной это выдворенье
Было бы представить просто не с руки.
Ведь по описанью автора святого
Рай-то был прекрасен: расчудесный сад
С реками, ручьями – не найти другого.
Как же не проситься бедненьким назад?
И не помогает грозных рук лобзанье,
Слёзы и рыданья бедненьких людей.
Логика понятна: это – наказанье
За непослушанье. Грозный Чародей!

Опыт с человеком «кончился бездарно»:
Тот «рефлекс спонтанный» не во время встрял.
И нельзя работать с ним стационарно:
Безопасность им диктует сей финал.
Но быть может, можно и «амбулаторно»,
Так сказать, работать: к опыту привёл
И людей не оставляя безнадзорно,
Делайте им в ткани мягкие укол.
А живёт – вне рая пусть, возле забора.
Ну, не под забором – дайте им шалаш.
Ну, короче, в деле больше разговоров
И темнит зачем-то снова боже наш.
Посещал он явно на Земле Адама,
И с самим встречался, и с детьми его,
Но лишь наблюдал на деле он на самом
И «грехи считал», не более того.
Что же, не по силам богу блокировки,
Сделанные «Змеем», разблокировать
И вернуть к началу нас движеньем ловким,
Чтобы вновь Адама совершенствовать?
Всё ему по силам, всё ему возможно:
«Разве есть что невозможное для нас?»
Только он отнёсся к делу осторожно.
«В чём же было дело?» – спросим мы сейчас.

Волею «случая» (а случай – отменный!)
Человек  способность к знанью заимел.
«Раз случайно, значит то – преждевременно»
С дерева плодов тех наш Адам поел.
(Бог бы сам, конечно, тех плодов Адаму,
Чуть повременивши, непременно дал:
Для кого ж ещё он сад Эдемский самый,
С деревами-чудом этим создавал?)
Чем опасна ситуация такая,
Что неодолимый сделала заслон
Для работ с Адамом даже и вне рая?
Качество иное в них увидел он!
Человек способность приобрёл к познанью –
Значит, любопытно сделалось ему.
И в мозгу возникло вечное желанье –
Задавать вопрос: «Зачем?» и «почему?»
Там когда, до «Змея», делал что с Адамом,
Не способным в голове родить вопрос,
То свои решенья принимал он прямо:
Ведь Адам до возраженья не дорос.
И Творец не с личностью свой ставил опыт,
А с живою вещью: был он не субъект,
И не мог в сознании родить он ропот,
Был он ВНЕ МОРАЛИ, коротко – объект.
Кто же, скажем, с стулом будет совещаться:
«Нет ли возражений ножку подпилить?»
И с Адамом точно так же обращаться
Можно было, коль не мог он возразить.

Но совсем-совсем, друзья, другое дело,
Коль Адам вопрос тот пресловутый рек:
Перед вами – не безмысленное тело,
А с сознаньем любопытным человек!
Сразу качественный здесь скачок наступит –
И раздался во раю том божий глас:
«Пусть никто с ним против воли не поступит!
Вот, друзья, Адам стал, как один из нас!»
И хоть был Творец «Гефестом-Иеговой»,
И хоть был тогда «не славен и не свят»,
Но с моралью дружен был в работе новой –
Это было много лет тому назад.
Узы крепкие у божеской морали
(Был ещё не Сатана он, просто бог),
Над желаньями табу торжествовали
И запретов сам нарушить он не мог.
Значит, тут перед Творцом альтернатива:
Либо невозможное здесь совершить –
Самому запрет нарушить торопливо,
Перестав, в конечном счёте, богом быть,
Для того лишь, чтобы поступать с субъектом,
Как с объектом – совершенствуя его,
Ставить опыты с Адамом. И при этом
Не спрося на то согласия его;
Либо действовать с согласья человека,
Уважать в Адаме «одного из нас»,
В нём признать права, свободные от века,
И навечный от насилия отказ…

– Ох, умора! Ну, нашёл же ты проблему!
Прекратить работы из-за ерунды!
Чем же непреодолима та дилемма,
В чём увидел ты наличие беды?
В отношенье бога ведь Адам – ребёнок.
Кто же у детей согласие берёт,
Заставляя что-то делать? Рёв их звонок,
Но попробуй сделать он наоборот!
То же и «согласье»: посули конфету,
Добиваясь цели, нужной от него –
И уже сопротивленья его нету.
Вот и всё в «борьбе» с Адамом волшебство!
– Да, оно, конечно, у людей всё просто,
Что «добро», что «зло» – вопрос не задаёт.
Но лишь у людей отсутствует вопрос тот,
Что МНЕ КАЖЕТСЯ добром, то и сойдёт:
«Да, свидетель бог, денёчки были:
Каждый делал, справедливым что СЧИТАЛ –
Не было царя в те дни у Израиля» –
В «Книге судей» бог об этом так сказал.
И какие могут быть у нас сомненья?
Ну а бог от нас отличен по уму:
С букв больших мы пишем все местоименья –
Вот какое уважение к Нему.
Но ему мы норовим мораль людскую
Приписать, что эластична, как у нас.
Но не может он мораль иметь такую –
И на этом и построил свой наказ:
«Человек! Не сотвори себе Кумира
И ему своей морали не давай!
Страшный грех произойдёт за то над Миром,
Лишь моей моралью дело измеряй!
А не то – постигнут кары вас Господни,
Наказанье детям за грехи отцов:
СЛЕДСТВИЯ из дел, что делают сегодня,
Дав своим Кумирам ту мораль глупцов!»

Но вернёмся мы к конкретному Адаму.
Почему ж нельзя тот опыт продолжать?
Пусть сажать не надо там Адама в яму –
С полного согласья порошки давать.
Но ЗАДАТЬ ВОПРОСИК МОГ ему субъект тот
(Он на измененье взгляд свой обратил):
«Так ЗАЧЕМ же, боже, ты проделал это?
И ЗАЧЕМ меня ты, боже, изменил?»
И вопрос Адама юного невинный
Вновь альтернативу ставит пред Творцом.
Смысл альтернативы до того глубинный,
Что заставит бога потемнеть лицом:
Иль творить добро своё чрез ложь убого,
Врать, выкручиваться очень много дней,
Вопреки своей святой морали бога,
Низводя её до уровня людей.
Но, во-первых, что же это за Всеблагий,
Что творит добро, употребляя ложь?
Во-вторых же – безответственной отваги
Ложь подруга, с нею ты не проживёшь.
Ведь у лжи такие слабенькие ноги –
И в ухаб противоречий на пути
Свалит ложь тебя на длинной той дороге,
А с умом Адама – лучше не шути:
Бог творил не дурака, а по условью,
Дал ему подобие и образ свой.
Дал не только тело с плотию и кровью –
Дух «вдохнул» в него божественный, святой.
Значит, рано или поздно, но признаться
В лжи Адаму будет вынужден Творец –
И с доверьем абсолютным распрощаться
К слову бога! Неприемлемый конец!

Иль другой конец у той альтернативы.
Человеку сразу должен он сказать:
«Видишь ли, Адам… Э-э… мой дружок ретивый…
Кое-что в тебе придётся исправлять.
Получился ты не очень совершенным,
То да сё… Короче – надо исправлять.
И тебе, Адам, признаюсь откровенно:
Я не знаю, как с тобою поступать.
Надо опыты поделать над тобою,
Скорректировать по опыту потом…
Примирись-ка та Адам, с такой судьбою,
Приходи-ка ты на опыты в мой дом».
Ну, Адам, конечно, понимать не может
Всей огромной сложности задач Творца.
Заумь эта, словно червь сомненья, гложет,
И реакция такая молодца:
«Не хочу!!! И всё тут!!! Я и так хороший!»
Значит, измененьям всем на том конец:
Мы ж через насилье путь закрыли божий,
А своим упрямством славен молодец.
А другое слово – первого похлеще:
«Как?! Да неужели Всемогущий Бог,
Тот, что Всеведеньем, словно солнце, блещет –
И чего-то сразу сделать он не смог?
Это значит, боже, ты НЕ ВСЁ, что ль, знаешь?
Как же безоглядно верить мне Тебе?
Ты в своих словах сомненье порождаешь
И не хватит сил с сомненьем тем в борьбе.»
Но Господь не может повод дать к сомненью:
Божье Слово – свято и в него ты верь!
Ведь безверье к смерти приведёт в мгновенье –
Так было от века, присно и теперь!

Вот и завершили поиски причины,
Что толкнула бога к этим всем делам,
Что родили в людях горе и кручины,
Как покинул рай тот с Евою Адам.
На прощанье бог сказал к Адаму слово:
«Что ж, Адам, ты вырос, стал ты человек.
Что ж в раю тебе толкаться бестолково?
На Земле продолжи славной жизни бег.
…Что ты? Вытри слёзы: ты же ведь мужчина!
Я же не бросаю на Земле тебя.
Верная с тобою будет половина,
Проживёте дружно вы, весь век любя.
Пусть не съел от «Древа Жизни» – эко дело!
И не вечна жизнь-то – тоже хороша.
И не бойся смерти бренного ты тела:
Главное – не тело, главное – душа.
И пускай во прах то тело превратится –
Ведь из праха взяты эти чудеса.
Но зато душа, свободная, как птица,
После смерти тела вспрянет в небеса.
И захочешь – новым телом обрядишься.
Лишь очистишь душу от грехов земных –
И младенцем снова на Земле родишься
И грехов не помня, свят среди других.
На Земле спокойно с Евой заживёте.
Но запомни слово ты моё, Адам:
Хочешь человеком быть – тогда вы в поте
Лиц своих насущный хлеб свой ешьте там!»