Сергеевич

               
                Рассказ-быль
Мы познакомились с Сергеичем зимой. Жаль, что он пробыл с нами недолго. Но в нём сконцентрировалась история тысяч людей бывшего СССР, по прихоти наших правителей, сломавших не только государство, но и судьбы множества людей. Жизнь его была несладкой. Множество испытаний выпало на его долю. Но он не ожесточился. Я поражался его неистощимой энергии. От всего его тела и вида веяло оптимизмом. И он заражал им всех окружающих. Казалось бы, что он в этой жизни видел хорошего? Детдом, тюрьма, тяжёлый физический труд, работа трактористом не вытрали из него любовь к жизни. Пожалуй, все тяготы лишь только заставили ценить и любить ещё сильнее эту самую жизнь. Он заражал своим оптимизмом  всех окружающих и заставлял верить в лучшее, несмотря на все тяготы нашей беспросветной жизни. Образования у него было всего 4 класса. Но природная сметка и необычный склад ума, помогли ему выжить в непростых условиях. Он никогда не сидел без дела. Он любил технику, свой трактор по особому, преданно и нежно. Всё всегда у него было под руками. Жизнь научила просчитывать всё наперёд, предусматривать все ситуации. Хотя, конечно всё предусмотреть невозможно. Он не суетился, не делал лишних движений.  Берёг и свою силу и технику. Все его движения были выверены, размеренны и точны. Таких людей ценят не только друзья, но и недоброжелатели. Они всегда внушают спокойствие за порученную работу. Такие люди всегда её  выполнят в срок, присущим, только им ровным почерком. Это почерк  никогда не спутаешь с другим.
Он был чем-то схож по характеру с героем произведения Шолохова» Судьба человека», с Соколовым. На таких держалась и будет держаться наша земля. Я как-то сразу заметил это неуловимое сходство. И чем больше он рассказывал о своей жизни. Тем больше это сходство совпадало. Я был рад, что вот передо мной не выдуманный  книжный герой, а реальный, которого я могу потрогать, посмеяться с ним от души. И лишний раз ещё убедился, что книжные герои пишутся с реальных людей.
90-е годы. Они ещё аукнутся  не на одном поколении. Они казалось,  загнали нашу страну в тупик. И казалось, из него нет выхода. Кругом разруха и нищета. Крах идеалов и безверие. Рушилось всё то, что веками воспитывалось. Впитывалось с молоком матери.  И это всё рухнуло. В такой ситуации можно волком завыть. Многие от безысходности опустились, не находя себе применения. В такой ситуации не просто приспособиться, а выжить, тем более. 90-е годы многих подкосили, отняв у них здоровье, силу, веру. И, наверное, были пострашнее войны. Как говорили многие прошедшие войну, у нас была надежда на светлое будущее,  что будет лучше. Мы знали, за что воевали. Жизнь налаживалась. Поднимались из руин города и сёла. Строились заводы и фабрики. Каждый стремился прийти на помощь. Была востебованность людей в их умениях, навыках, в приложении их силы и таланта. А власть бросила свой народ в бездонную яму. Узкая кучка людей присвоила несметные богатства всего народа. Без войны уничтожили мощное государство, веру в справедливость. Хотя и тогда хватало много негативных явлений. Но главные завоевания: работа, бесплатное жилье, образование, лечение,  оставались незиблимы. 90- е годы уничтожили не один миллион людей. Принесли неисчелимые горе и страдания десяткам миллионов людей. Нанесли и наносят такой урон, что это уже никогда не восстановить и не восполнить. Разруха смерть, нищета будут гореть клеймом на наших правителях и их потомках. И будущее ещё даст свою оценку.
Так рассуждал мой знакомый. И рассказывал такие вещи, от которых кровь стыла в жилах. 90-е годы. Распад союза. Работы нет. Зарплаты нет. Поехал я за лучшей долей. В надежде, найти хотя бы какую- нибудь работу. Поехал  в Сибирь. Остановился в одном из сибирских городов. Сюда приехали люди со всего Союза. Такие бедолаги, как и я. Ни друзей, не знакомых Никто нас конечно не ждал. Жить негде, денег нет. Стали мы жить на свалке. Собирали бутылки, сдавали, тем и жили. Умывались в речке. Время было уже конец осени, начало зимы. Многие простыли, заболели. Многих от болезни и истощения похоронили в лесу. И в больницу не обратишься. Ты представитель другого государства. Прописки нет. Вообщем выживай, как можешь. И выживали. Милиция стала устраивать облавы. Однажды окружила нас милиция. Построили в шеренгу. Стали задавать вопросы. Кто мы, откуда? Какими специальностями владеем? Сказали, нужны трактористы, вальщики леса. Посадили нас в автобус. Привезли на какую-то поляну. Сидим в автобусе. Ждём. Вдруг послышался шум вертолёта. Сел вертолёт на поляну. Стала милиция выводить по одному. Прямо как на этапе. Погрузили нас, как скот в вертолёт. Взмыл вертолёт и полетел. Куда мы летим, зачем? Никто ничего не объясняет. Летим в неизвестность. Под низом кругом тайга, болота, озёра, речушки. Летели где-то часа три, а может и больше. Приземлились на вырубке. Вышли. У нас ещё при посадке отобрали паспорта и документы. Вокруг бараки и землянки. Многие из нас поняли, что здесь придётся просто выживать. Никаких удобств, и выживет сильнейший. Я сидел в тюрьме, в ней было не сладко.  Но те условия, мне показались просто райскими. Работали, пока не стемнеет, по пояс в снегу.  Никакой механизации. Многие умирали. Но их заменяли другие. Раз в неделю прилетал вертолёт.  Работа не останавливалась. Хозяина мы не видели. Нас охраняла охрана с собаками. Собак кормили лучше, чем нас. На вырубке стоял трактор, но он был сломан. Как-то на построении к нам обратилось начальство. Кто сможет отремонтировать его? Я и ещё двое рабочих вышли из строя  и сказали, что попытаемся его отремонтировать. Но сначала его нужно осмотреть, выявить причину поломки. Трактор был интересный. Таких я никогда не видел. Он мог выполнять множество операций. В том числе и  срезать сучья. Перед русским человеком не существует неразрешимого. Мы осмотрели трактор. Некоторые детали были сломаны или просто вышли из строя. На другой день мы сказали, что нам необходимы детали, чтобы наладить его работу. Наша заявка была принята. Буквально через неделю эти детали были доставлены. Трактор мы отремонтировали. Работа пошла быстрее. Меня заметили. На работу я не выходил. Наводил порядок в доме, где жило начальство. Топил печи. Выполнял работу кочегара, истопника. Зима была уже в полном разгаре. В свободное время переложил печи, которые были неисправны. Выполнял и работу повара. Чинил имеющуюся технику, а иногда и оружие. Работы хватало. Без дела не сидел. За моё усердие, иногда давали деньги. Правда,  небольшие 10,50. 100, а иногда  и500 рублей. Я давно облюбовал дупло в дереве. Это дупло стало моим тайником. В него складывал деньги. Зарплату нам не платили. Работали за еду, если её, конечно, было можно  назвать едой. Но я не бедствовал, по сравнению с другими. Четверо из рабочих пытались возмутититься. Их погрузили в вертолёт и сбросили с высоты в болото. Больше их никто не видел. Такая же участь ждала и остальных, не согласных с условиями труда, с беспределом и произволом. Всех охватил страх. Нам дали понять, что всем нам здесь придётся умереть. Связи с внешним миром никакой. Да и куда убежишь. Кругом лес и болота. Гиблые места, одним словом. Я потерял счёт времени. Но надежду покинуть эту каторгу, я не потерял. Но как выбраться отсюда? Для рабочих существовал сухой закон, нарушивший  его, подвергался суровому наказанию, вплоть до расстрела. Одним человеком больше, одним меньше, это никого не волновало. Мы уже давно считались пропавшими или погибшими. Мы для своих хозяев были уже отработанным материалом. Детали к механизмам машин ценились дороже, чем человеческая жизнь. Начальство в этой глуши развлекалось, как могло. Напившись и обкурившись, устраивало стрельбу. Не знаю, как я уцелел в этом грохоте. На другой день я заделывал и замазывал дыры от выстрелов. Однажды прилетел вертолёт. Из него вынесли гроб из чёрного дерева. Никто из нас никогда не видел такого. По цене он был не меньше хорошего дома. Затем вынесли несколько ящиков водки, коньяка, шампанского. Много различной еды. Привезли вора в законе. Стали угощать. Налили и мне водки полный стакан. Я сказал, что меня жестоко накажет Анатолий Петрович. На что мне ответили: « Не накажет. Сегодня мы поминаем Лютого». Я выпил стакан залпом, закусил коляской колбасы. И меня как будто бы током пронзило. И как иголки прошлись по телу.