Щенок

               
Щенка любила вся улица. Он был черный, мохнатый. Невозможно  милый и забавный. У щенка был свой дом, и он жил один. Но у него не было хозяина,  и каждый норовил стать им. Но Щенок был всегда настороже и единственное, что он позволял себе - это подать лапу и поздороваться, но как только чужая рука тянулась к его загривку, щенок моментально из милого забавного существа превращался  во взрослую серьезную собаку, и облаяв наглеца, отскакивал назад, и уходил к себе. Он понимал, что  с ним хотят всего лишь поиграть,  и каждый, кто хочет взять его к себе, наигравшись им, в лютую,  зиму выкинет его на улицу, на мороз. Он никому не верил, но в глубине души ждал того самого единственного своего Хозяина. Того, кому он мог бы позволить и погладить себя по загривку, и совершенно не возражал бы, если бы он с ним играл все время, потому что Хозяин должен был бы любить его, а Щенок настолько хотел любви, он так соскучился по большой ласковой руке, что отдал бы всю свою щенячью преданность и тепло, запрятанное в закоулках  его одинокой души. Но хозяина все не было,  и Щенок привык быть один. Иногда он тосковал, иногда болел,  а чаще он просто принимал свое одиночество, как свободу от всего  ненужного и чуждого его натуре. Щенок отличался от людей только обличьем, но у него было все то, что есть у каждого человека, а именно: Четыре лапы, голова, глаза, и ум и душа.... У людей вместо  лап ноги и руки, но это не сильно отличает их от собак. Чаще люди  своей жестокостью и тягой к   бродяжничеству бывают хуже собак....Так думал Щенок, глядя на огромный мир с колокольни своего  дома.  Щенок умел мечтать, и верил  в  другие миры, поэтому он выдумал для себя несуществующий мир (У людей он зовется виртуальным миром), и   воплощал свои мечты и фантазии через призму необыкновенного не увиденного мира... Однажды там у него появился Друг.
Ах, какой это был замечательный Друг!!! Щенок сразу нашел с ним общий язык,  и разговаривали они всегда на понятном им обоим языке, и это не было ни собачьим языком,  ни человеческим. Это был особенный язык, построенный больше на интуиции, на доверии, на умении услышать сказанное в недосказанном, увидеть большое в малом, и, конечно - они путешествовали! Щенку так нравилось с ним гулять, что он даже без привязанности к поводку всегда  был рядом, как только Любимый Друг появлялся  в огромном несуществующем мире, и сразу все голое пространство окрашивалось красками, смехом, радостью и теплом.
Ах, как Щенок любил его! Его заливистый лай  не отличался от человеческого смеха, когда они вместе пересекали меридианы, плывя по Океанам и морям, гуляя в межзвёздном  пространстве, и утоляя,  голод взаимной радости друг  другом... Щенок так давно мечтал о таком Друге, и он даже не помнил, как он вдруг  Друг стал ему очень близким и дорогим его душе и сердцу человеком. Щенок, не стесняясь, рассказывал ему о своих маленьких и больших щенячьих проблемах и делах, а Друг всегда внимательно выслушивал,  и что - то непременно советовал,  как -то утешал,  когда Щенку было не радостно, и всегда смешил его своими шутками. А шутить он умел необыкновенно. Щенок и сам  мог кого угодно рассмешить,  но чтобы кто - то мог так насмешить его самого - это было ново для  него, да и Друг то же смеялся всегда над его проказами, и так им было вместе хорошо и тепло, что Щенку  иногда думалось, что пожалуй, он мог бы позволить ему и погладить себя по загривку. Тем более, что Друг всегда старался еще больше понравиться ему, и иногда высказывал смущенное желание взять его,  Щенка к себе на руки и приласкать, а может быть и стать его Хозяином. А Щенок привязывался к нему все больше и больше, и наступила когда - то та минута, когда в душе Щенка появилась нежность к Другу и затопила его сердце... Щенок был счастлив. Он так давно не испытывал такой нежности ни к кому,  и так ему захотелось раствориться в нем, принять его в свое сердце, и самому остаться в сердце Друга
Друг то же радовался тому, что в Щенке появилась нежность,  потому что он делал все, чтобы приручить его к себе. И приручил. Но потом случилась беда... Щенок с трудом пытался вспомнить тот момент,  когда Друг ласково  беседуя с ним, и поглаживая его по загривку и по спине и по животу (Так чувствовал его Щенок), и приговаривая: " Да какой же ты у меня красивый. самый лучший Щенок на свете,  и как я рад тебе,  как я рад тому,  что ты у меня есть - мой Щенок", поставил перед ним тарелку вкусной каши, и Щенок никогда не бравший ничего из чужих рук, начал есть эту вкусную кашу, но когда он ее доел,  Любимый Друг вдруг резко и больно пнул его в живот. Щенок задохнулся от страшной оглушительной боли, и,  свернувшись клубочком, откатился назад,  в свою конуру,  и остался лежать там, корчась от обиды,  и горечи, заполнившей его нутро,   не  в силах поверить  в  услышанное.  Два дня его ломило и выворачивало. У  Щенка разболелся  желудок, и он почти сутки ничего не ел. Ночами, он как настоящая мгновенно повзрослевшая собака выползал из своей конуры и выл на весь мир  тоскливым  страшным воем, полным горя и разочарования. Днем прятался от людей, потому что чувствовал, что начинает ненавидеть весь род людской. Конечно, удар был словесный,  ибо мир был несуществующий... Любимый Друг сказал, что на самом деле, Щенок ему нужен для игры,  и совсем на ненадолго, и после он исчезнет,  а Щенок не должен его ни о чем спрашивать,  и ничего говорить. Щенок больше не захотел разговаривать с Другом. В его маленьком Щенячьем мозгу  день и ночь гнездились мысли. На самом деле он  вел внутри себя бесконечный диалог с Другом, он пытался понять его.
Но людей было трудно понять.               
  "Я не понимаю этих людей,- думал Щенок. -Вот если бы я был человеком,  и захотел бы иметь своего  Щенка, разве мог бы я заранее знать, насколько он мне может быть нужен???  На день, на два, на год, или на многие годы????  А если бы я думал о том, что Щенок мне нужен на  пару дней, поиграться с ним и забыть его, значит, на самом деле, этот Щенок мне не нужен был бы. Значит, и я ему не нужен..."   
Но боль саднила, и не давала Щенку дышать...   
"Какие странные существа, эти люди - думал он. - Они боятся привязанности к постоянству и ответственности больше,  чем  Равнодушия, Пустоты, и Нелюбви....Они не умеют любить. Они умеют только играть в любовь.  Они не видят разницы между дворовой собакой и домашним Щенком... Они боятся заботы...Они не понимают, что я не дворовая  псина. И не бегаю за чужими кусками, и никогда не прошу подаяния,  и чувство чужого во мне, в Щенке настолько сильно развито, что и заботу  я могу позволить  себе принять только от очень близких  и горячо любимых людей.  Но право на эту заботу еще нужно Заслужить..."
Он лежал в саду,  уложив свою морду на черные мохнатые лапы, и провожал  чуть прикрытыми глазами предзакатное солнце, огромный розово - оранжевый диск которого растекался  большим блином у края потемневшего неба, и отражение его притихших лучей еще сияло золотистой охрой на садовой  листве, и иногда касалось нежным прикосновением  ушей, загривка и лап Щенка. И Щенок вдруг вспомнил видение, которое недавно ему привиделось: в жаркий летний день он вдруг увидел зимнее ясное белое морозное утро,  полное света,  и незнакомый двор.  Дом,  весь покрытый снегом.  Крыльцо, заваленное сугробами по самую крышу; колодец, и Друга, стоящего у этого колодца, улыбающегося ему своими теплыми и умными глазами, и зовущего его Щенка к себе, и Щенок бросился бежать к нему. Но ... подходы к  колодцу были покрыты льдом и  настолько скользки, что Щенок каждый раз скатывался назад, и лаял от огорчения громко, во весь голос,  и снова Друг звал его,  и снова он бросался на его зов, но лапы скользили,  и он ободрал их в кровь,  но так и не смог добраться  до него,  и вдруг почувствовал в один миг,  как сердце его осиротело, потеряв того, кто был ему   близок и дорог, и как огромный  населённый живыми существами   мир в одно мгновение стал пуст.  И этот несуществующий Мир стал  еще более  несуществующим  без него, такого родного и близкого, но что - либо поправить,  или изменить теперь уже было невозможно...