Лагерь на рассвете, седом и туманном

Лагерь на рассвете, седом и туманном,

Когда, проснувшись так рано, я выхожу из своей палатки,

Когда бреду по утренней прохладе мимо лазаретной палатки,

Три тела я вижу, их вынесли на носилках и оставили без присмотра,

Каждое накрыто одеялом, широким коричневатым шерстяным одеялом,

Тяжелым и мрачным одеялом, закрывающим все сверху донизу.

 

Из любопытства я задерживаюсь и стою молча,

Потом осторожно отворачиваю одеяло с лица того, кто ближе;

Кто ты, суровый и мрачный старик, давно поседевший, с запавшими глазами?

Кто ты, мой милый товарищ?

 

Потом я иду ко второму — а кто ты, родимый сыночек?

Кто ты, милый мальчик, с детской пухлостью щек?

 

Потом — к третьему — лицо ни старика, ни ребенка, очень спокойное, словно из прекрасной желто-белой слоновой кости;

Юноша, думаю, что признал тебя,— думаю, что это лицо — лицо самого Христа,

Мертвый и богоподобный, брат всем и каждому, он снова лежит здесь.