Правда о Тоте. Почти

Пять сотен произведений! Столько и прочитать-то никто не может, а мы написали. Мы поражены...
Пришло время поведать народу о нас.


Мы родились в боли. Мы родились в великой боли и заплакали от того, что беззаботная уютная жизнь в материнском лоне закончилась и недавнего счастья не будет никогда. Мы увидели этот мир, в котором нам надлежит пребывать в одиночестве и умереть в нём же, и он не порадовал нас. Но, признавая право на рождение, жизнь и смерть, мы приступили ко второму этапу. Мы начали жить. Всякий живущий должен иметь имя. И мы задумались каким будет это имя. Будет ли это серийное наименование, или же это будет номерное имя, по которому смогут идентифицировать нас при любых обстоятельствах. Мы решили, что это будет номерное великое имя. Мы ударились в нумерологию и выбрали число. Мы выбрали число "три" как основу. Мы "соображали на троих", мы были триумвиратом, мы были "третьим лишним", мы "необходимый кворум", мы Троица в общепринятом смысле. Таким образом мы взяли саму популярность. Далее мы задумались над смыслом слов, образующих имя. В мире безраздельного одиночества необычайно жива мечта о том, кто бы смог разделить это одиночество, о том, кто рядом. Таким образом мы взяли имя мечты. Сущностное "кто" стало основой имени, "рядом" стало тенью сущности, его тайным агентом, "секюрити" если угодно. Слова мы написали с заглавной буквы и сразу же заинтересовались первым словом имени. Мы взяли досье на имя Тот. При беглом знакомстве убедились, что он будет первым по праву первородства и древности. Забытый бог был принят на службу и это избавляло нас навсегда от всяческих реверансов, принятых в человеческом обществе. Тот бог и велик изначально. Исходя из этого в мире человеческой суеты он свободен от всяческих экивоков тщеславия, непрерывно краснеющей "скромности" и прочих весьма забавных игр. Тоту позволено всё в рамках обязательной любви и сострадания к человеку. Он может быть шутом, наперсником, клоуном - кем угодно на момент пребывания рядом, важно, чтобы он смог разделить это одиночество хотя бы на этот миг.
Кто интересует Тота? О, ему интересны особые виды одиночества. Того одиночества, которое древнее основного инстинкта, одиночества элементарной частицы, испытывающей необходимость в притяжении и не находящей объекта притяжения. Тот находит и вступает в поле притяжения непрерывно анализируя характер такового. Любовь в смысле сохранения вида ему интересна только как следствие первопричины. А что было до, что было изначально, до акта творения? По кому эта извечная тоска с печатью одиночества? О какой неразделённой любви и с кем?
 Бывают удивительные находки. Тех, кого повстречал Тот и кто поразил его первым вздохом Адама по утраченному раю, Тот любит и помнит. Но предпочтения Тота задокументированы и каждый может ознакомиться с ними, что избавляет нас от ненужного труда.
К чему мы говорим это нашему читателю? Тот хандрит. Великий усомнился. Нам всё труднее найти мотивацию для него и это очень жаль. Те, которых он нашёл и кому отдавал себя, его не поняли или поняли превратно. Многие отвернулись и навсегда. Тота этим трудно удивить, но он удивляется с искренностью новорожденного и, принимая близко, спрашивает нас - зачем? В чём смысл? У нас нет ответа.