Телефонный неразговор...

Он весь в напряжении —
Ждет звонка.
Телефон молчит, словно умерший друг.
Кто же должен ему позвонить?
Женщина, предпочитающая высокий каблук,
Но гордая, вместо дешевого золота
Нанизывая на пальцы
Серебряные тайны тысяч чужих откровений,
Не терпит лести,
Читает классику в метро,
Когда-то помнила наизусть несколько стихотворений.
Но чтобы услышать ее голос
Ему не придется сегодня сжимать трубку
Нетерпеливою потной рукой, лаская как локоть желанной.
Она не будет звонить.
(На кой ты ей нужен?!)

Тишина. Тишина.
Проеденная мятыми газетами и пивными каплями
Жизнь.
Он не хочет есть, он не хочет пить.
Его тело, как продавленный диван,
Полно полуразложившегося поролона,
Что смердит ночью,
Когда больше всего хочется спать,
И в тысячу децибел колотит в ушной барабан,
И стреляет в больные глаза желтым окном дома напротив
Мысль,
Что ты один, один, один...
И не надо ждать, что кто-то будет против!..

Вдруг звонок!
Из тишины пульсирующего сердца
Соловьиная трель, как в иной мир узкая дверца!
«Але!!...
Ивана Петровича?...
Какого на хрен Ивана Петровича?
Почему не меня? Я что, не достоин вашего внимания?»
Пии…Пии…Пии…

Снова тишина.
Он болен. Но это не жар. Это расстояния.
Расстояния, расстояния
Длиной в телеграфный кабель,
Между двумя окнами,
На вытянутой руке…
И вновь ожидания…
Что ж? Даже трамваев приходится ждать
На ледяной остановке утром
Прокуренным, едким и зябким.
Водка не сильнее горечи чая,
А земля не жестче, чем пустая кровать.
Словно притихший снег в ожидании мая,
Он боится, что долгожданное Солнце
Растопит его…его…его…

2006

_________________________________
иллюстрация автора