Модруд

   - Брось писать, брось писать, брось писать, - кричат мне со всех сторон и углов. И мне страшно. Но, что поделать, коли, руки сами просятся, аж до трясучки. Не хочу писать, а руки так и лезут. И как всегда приготовлены под рукой карандаш и лист тетрадный.
   - Брось писать, брось писать,- снова слышится со всех концов и закоулков. Эх! Где же вы друзья любимые? Где мамочка родная?
   Лежу. На меня соседи по койке косятся. Смотрят эдак, недобрым глазом. Ночь не сплю. День не сплю. Страшно! Аж жуть. Боюсь, а вдруг набросятся, дурачьё недорезанное. Кажись  рядом  психи  тихие и мирные. А всё же страшно. Вдруг они совсем неизлечимые. Через одного Ломоносовы и даже есть Наполеон. А тот, что стоит, язык кажет - Хлестаков Фонарь Трепохомыч. И Родионов много. Ан возьмёт из них кто топор, так изрубит на куски, в мелкий винегрет. Покрошат на салат и фамилию не спросят. Хоть они-то, психи, бывают разные. Грязные и чумазые, так эти ещё ничего. А бывают из этих, из новых, из русских, попадаются, так эти самые буйные. Как вывернет пальцы веером, так хоть под кровать прячься. Их, конечно, лечат. Голодом морят. Санитары бьют. А им всё нипочём. И что интересно, все ходят без смирительных. А жрут сколько! Что мне приносится — всё сжирают. Куда им лезет? Не успеешь оглянуться — ватрушку слямзили. Целиком глотают! Во как! Всё равно потом переварится.
   Да куда там Достоевскому со своими записками — младенец. А Гоголь бы увидал, вряд ли поверил. Сколько хошь ему рассказывай. Увидел бы покойничек, так сразу бы и обомлел, или ещё раз умер. Вот вчера ночью, в шестой палате один  дал, наверно свихнулся насовсем.
   - Даёшь Америку,- кричит,-свободу Луису Корвалану, освободите Анжелу Дэвис. Вот как! Наверное, как Баба Яга коммунистов на ночь объелся. А вот недавно, врачиха была, женщина. Я ей говорю: "С ума сойду". Она говорит: "Подожди, успеешь, ещё не время".
   - Ну, что ты разорался, придурок? Вообще покоя нет. Вы гляньте! Стоит и орёт: "Я торшер, я торшер".
   - Ну, что орёшь? Я может, при свете уснуть не могу. А сколько хлопот мухи доставляют. Покоя нет. Из-за них голодным остаёшься. Тарелку щей на одного наливают, а они толпой наскакивают. Вот и не наедаешься.
   - Эй, дебил! Ты зачем за швабру спрятался? В прятки чтоль играешь?
   Во народ. Одним словом — психи. Да, говорила мне мама: "Учись сынок". Ну, я и учился, а из  школьных  падежей  помню только два: винительный - это который, виноватит, без  вина  виноватые, а  ещё давательный или брательный, какой из них точно, хоть убей не помню. Да чёрт с ними.
   Были времена, когда работа была. Хоть занятие, какое: коробочки из картона клеили. А теперь, всё китайцы заполонили. Последнюю радость отняли. Вот и остались не у дел.
   - Ну, что пристала? Я ж говорю, от мух покоя нет. Весь живот истоптала.
   Х-х-лоп-п.
   - Ах ты сволочь! Ты ещё руки выкручивать?!
                Уральск.2003г.