Одубенное

Не одиноко дуб стоит,
Не в одиночку ветер терпит…
На дуб чужие листья лепит
Художник – ветер. Дуб скрипит.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Разносят эха круговые
Ворон шумливых голоса.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Похолодания жестокость
Уже не так жестокостит.

Своим теплом – я им богат –
Делюсь я с деревом могучим.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я – человек, он – дуб, мы – сад.

Михаил Конев



Цитируемое выше  стихотворение М. Конева странным образом напомнило мне народную хулиганскую припевку:
С дуба падают листья ясеня.
Ни ... себе,
Ни ... себе!
Почему это вдруг вспомнилось именно сейчас?
Судите сами.




Неодинокий дуб стоит.
С него лист ясеня слетает.
И что-то слов мне не хватает,
Чтоб передать сей колорит.

Мечусь во внутренней борьбе.
Кричу: «Эгей!» вороньей стае,
Но эхи громко отвечают:
«… уя себе!..  Себе!..  Себе!..»

А он всё, знай себе, стоит.
Жестокостит меня не очень.
Как видно, ссориться не хочет.
Лишь суком шею мне сучит.


«Вдвоём с тобой мы – сад. Вот так!» --
Сказал ему я. – «Кроме смеха».
Но подлые вороньи эха
Вскричали: «… рак!».  Причём тут  рак?

Мне в том саду не околеть:
Ещё я тёплостью богатый.
Но нынче понял я, ребята,
Что означает «задубеть».