Волки

Быть может, за волка замолвите слово?

ВОЛКИ (небольшая повесть списанная с натуры)

Уже два дня делил один сухарь,
На сколько дней оставшие разбавить?
Не попадается ни заяц, ни глухарь,
Хотя силки он правильно расставил.

Готовить нужно ветки на ночлег,
Ночь опускает звёздное забрало.
Периной будет, хвоей крытый, снег,
На хвое, снег послужить одеялом.

Необходимо и костёр разжечь,
(Уже он игнорирует охрану),
Чтобы горячим лезвием прижечь,
Пока не загнивающую рану.

Всё это было десять дней назад,
Валили зэки, для отправки, хвою
И вдруг, на милость, крупный снегопад,
С порывом ветра свистанул пургою!

Он за погоду Бога  похвалил,
И проявил рисковую отвагу,
Свободу случай робко посулил-
И дал в пургу, мимо конвоя, тягу.

Перед законом с головой в долгу.
Сейчас ушёл от лагерной погони,
Лишь потому, что в снежную пургу,
Бежать вперёд отказывались кони.

Его закон напрасно обделил
И кинул в клетку, как кидают зверя,
И ничего, в грядущем не сулил,
Да он и сам в грядущее не верил..

Стреляли так. В пурге, какая цель?
И пули чётко попадали в ели.
Они жужжали как весною шмель.
И лишь  одна достигла своей цели.

И он услышал на ноге тепло-
Шальная «дура» напросилась в гости.
А он был рад, что крупно повезло,
Не раздробила эта пуля кости!

И вслед за пулей пёс его догнал,
Догнал один, и не привёл облаву!
Псу локоть выставил, и на руке поднял,
И в грудь вонзил по рукоятку правой!

И рухнул пёс, и даже не скулил-
Обмяк, свалившись, как комок из ваты.
Своих собратьев участь разделил,
Он службу нёс. Он был невиноватый.

К собачьей ране человек припал,
И в извиненье не нашлось ни слова-
Оскалом он ответил на оскал
И с жадностью испил собачей крови.

За этот грех нельзя его винить,
Грехов навесили… Куда же пробу ставить?
А кровь в тайге способна жизнь продлить-
На пару дней от голода избавить.

И вновь в пургу и появилась боль,
Стучат виски, он трезво понимает:
Зима, мороз, успеха почти ноль,
Но он хотел и эту роль сыграет.

Он сутки шёл. И это был успех,
Пусть и не знал в какую даль забился.
Лишился сил, в мешке зарылся в снег
И тут же в сон глубокий провалился.

В обрывке карты значился, Устюг.
По компасу, какая там разведка.
Он шёл на юг, такой желанный юг,
Чтобы добраться до железной ветки.

                2.

Вожак велел бежать назад скорей!
Так, не вкусив, пьянящей сердце драки.
На этот раз подняли егерей
Наша родня, паршивые собаки!

Нам невдомёк, что замышлял вожак,
Ведь он всегда отчаянно рискует.
Этот таран, этот зачинщик драк,
Перед добычей верною, пасует.

А не мешало б вожаку понять-
Не знает стая, что такое жалость,
И вожака придётся поменять,
И не спасёт его пустая ярость.

Такая вот, природа бытия,
Решать заставит трудную задачу,
После него вожатым буду я,
Я принесу добычу и удачу.

Уже вдали маячил тёмный лес,
Уже отстала конная облава,
Но вожака, опять попутал Бес-
Он резко взял по траверсу направо.

На этот раз, однако, он был прав,
И отводил в зимовник за ограду,
Попали мы в кольцо сплошных облав,
У входа в лес ждала уже засада.

Жизнь неохота отдавать за зря,
Сегодня мы жестоко просчитались…
Откуда взялись эти егеря?
Ведь их давно везде посокращали.

Вот они мечут от того и рвут,
А от властей нет никакого толка,
И только тем паршивые, живут,
Что продают богатым шкуры волка.

И вдруг в ушах раздалось слово: «пли»,
И поднимая клубы снежной пыли,
Кружились мы, не чувствуя земли
И, с каждым выстрелом, собратья мои выли!

Свинец жужжит, как недобитый шмель,
И из, вонючего как Ад, стального зева-
Егерь послал,- одна попала в цель
И разорвала мышцы задней левой.

Голодный волк ходил и вспоминал.
Десятый день бесцельно промотался,
Лишь иногда забывчиво стонал ,
Из стаи он единственный остался.

С больной ногой и зайца не догнать,
Лиса клыков, уж верно, ждать не станет.
В родной тайге придётся подыхать,
Подранок волк без пищи на закланье.

                3

Нюх обостряется при голоде с утра.
Не ешьте десять дней и вы поймёте.
Услышал волк знакомый дым костра,
И запах сильно обожженной плоти.

Боялся он с оружием мужчин.
И крался, чтоб не выдал даже шорох,
Но понял волк - бояться нет причин.
Он знал, как пахнет в патронташах порох.

Здесь был один, из раненых калек.
Ножом горячим рану прижигает.
Пусть, у костра возился человек,
Но человек, который не стреляет.

Через минуту серый осмелел.
Пока добыча лечит свои раны…
Голодный волк, он десять дней не ел!
И как хозяин вышёл на поляну.

В тайге удача светит не всегда,
За много дней она фартит однажды.
И вот она желанная еда,
Но, дело в том…что так подумал каждый.

Где на судьбу заранее взглянуть?
Нельзя события предвидеть и открыжить.
Так кости выпали, кончался верный путь -
То был тупик, нужно убить, что б выжить.

Абсурд, никто кончины не искал,
В другом и не хотелось признаваться…
И кто - то чувствовал, а кто - то твёрдо знал…
Что только он должен живым остаться.

И лес услышал трубный волчий вой,
Он по привычке собирал на «вече».
И шли на бой! И шли на смертный бой!
И вопль, в тот вой, вплетался человечий.

В сердцах вскипала, холодела кровь
И страх исчез, исчез, куда то голод,
И каждый бить и побеждать готов,
И волк и человек был очень молод.

И все миры ушли от них в провал,
И лишь сознание бунтует, рвёт и млеют
И непонятно, чей сейчас оскал,
Ужаснее, коварней и страшнее.

Всё превратилось в непонятный шквал!
А лес смотрел, безжалостно смеялся
И волк одежду человека рвал,
До плоти человека добирался.

Висела жизнь на тонком волоске,
Волк был подобен грозному тарану,
Только при каждом бешеном броске,
Он получал от человека рану.

И вновь к атаке каждый был готов,
Сужалось сильно жизненное поле,
Мешалась с волчьей человечья кровь,
И напрочь презиралось чувство боли.

С утратой сил, не иссякал их пыл,
И не считал никто своих увечий,
И человек в экстазе волком выл,
А волчий рык вплетался в человечий!

У волка были острые клыки,
И пусть ничто, и не было острее,
Но человек умел ковать клинки,
Их лезвия коварней и длиннее.

В последний, и критический накал,
Клинок ударом рёбра пробивает,
И человек от счастья ликовал-
Мелькнула мысль, ура, он выживает!

Но волк, в боку, по рукоять с клинком,
Дохнул врагу в лицо кровавой пеной,
И оборвал слабеющим клыком,
На шее человека, обе вены.

И искры брызнули, как молнии, из глаз,
Ещё момент и зло навек забыли.
Друг друга видели они в последний раз,
И первый раз друг другу всё простили.

И, будь то бы, для клоунских утех,
Они лежат друг к другу к изголовью,
И кровью их пропитывался снег,
Такой похожей ярко-красной кровью.

Дрожали волка серые бока,
Стон человека вырывался хрипом,
А в лапе волчьей заплелась рука,
Как в вечном Единении Великом!
…………………………………..