они

она странная. курит только когда выпьет. в словах чрезмерно осторожна. детей рожает только после секса. не смеется, когда нет шуток. и думает как-то иначе, не так как все.
он - проще. курит всегда, дымит. матерится безбожно. детей готов делать ежеминутно. всегда чуть улыбается. и вовсе не думает - не нуждается.
они вместе идут по улице. вопрос "почему вместе и почему именно по этой улице?" никогда не был загадкой, никто никогда на него не искал ответа, и, вероятно, поэтому никто и никогда не сможет ответить на этот вопрос.
она совершенно серьезно ему заявляет:
- времени нет.
он улыбается.
- понимаешь? совсем!
он улыбается. курит.
она не унимается, ровняя два своих шага одному его.
- вот так, то, что мы считаем временем - это всего лишь движение относительно чего-нибудь. движение планеты вокруг солнца. движение стрелок на циферблате.
он улыбается. курит. держит ее худую ладошку в своей.
ему плевать.
она останавливается, нервным тиком под бровью демонстрирует то, что злится на него, на его молчание, на его улыбку и на сигаретный дым.
он не улыбается. нет, у него вовсе не появился интерес к наличию или отсутствию времени. просто она остановилась и от этого ему показалось, что что-то не так.
он никогда не был любителем женской психологии, да и психологии как таковой. ему было плевать на то, что женщины и духовно иначе устроены, он всегда оправдывался фразой "женщина такой же человек".
она, увидев, что он стал серьезным вдруг, приняла это за рождение интереса к ее лекции, и продолжила. продолжила идти и рассказывать.
он, поняв, что все вновь стало хорошо, заулыбался откровенней прежнего и выпустил из легких далеко не последнее свое дыхание и сигаретный дым.
никто не знал, куда они шли, почему она говорила о времени, и почему он совсем ничего не говорил.
но всем казалось, что она была совершенно права. всем казалось, что времени вовсе нет. все решили, что есть лишь движение.
а когда они останавливались, казалось, что нет вообще ничего.