Т. С. Элиот - Бернт Нортон

«Хотя мудрость едина, многие живут по своему усмотрению»
«Путь наверх и путь вниз – один и тот же."               
                - Гераклит

Бернт Нортон (1935)

I
Время настоящее и время прошедшее
Возможно оба содержатся
В будущем,
А будущее - во времени прошедшем*.
Во всяком случае, если время вечно,
С этим уже ничего не поделаешь.
Гипотетическое «может быть» всего лишь
Абстракция из мира спекуляций.
У того, что могло быть и что было в реальности, -
один конец: от него не уйти.
Шаги по дороге, ведущей к заветному саду,
По которой мы так и не смогли пойти,
Отдают эхом в нашей памяти.
                Но для чего
Поднимать пыль с опавших лепестков роз –
я не знаю.

                Другие голоса
Раздаются эхом в саду.  Пойти за ними?
Быстро, быстро, - сказала птица, - ищи, ищи,
Там за поворотом, первые воротА, первый мир.
Поддадимся обману дрозда?
Войдем в первозданный мир?
Там мы жили достойно, невидимо;
Осенним теплым днем шли без усилий
По опавшим листьям, по звенящему воздуху,
И птица отвечала на скрытую музыку,
И невидимый взгляд скользил по цветам - 
А они знали, что на них смотрят,
Они были у нас в гостях.
Мы шли по пустой аллее
Чтобы посмотреть на пересохший пруд.
Он высох, его бетонные края потемнели, 
Солнце заполнило место воды,
И лотос встал,
И поверхность пруда медленно
Осветилась светом, исходящим из сердца,
И розы стояли за нами, отражаясь в пруду.
Затем пришло облако, и пруд опустел.
Иди, - сказала птица, -
И дети смеялись и прятались в листьях.
Иди, иди, - сказала птица, - люди не выносят реальности.
У того, что могло быть, и что было - один конец;
От него не уйти.


II

Чеснок и обрызганные грязью сапфиры
Заклинивают колесный вал.
Гудящий провод в крови
Поет под старыми шрамами,
Успокаивает давно забытые войны.
Артерии пляшут, лимфа течет
В согласии со звездами -
Летом все движутся по дереву вверх -
Вот мы в лучах, вот мы на листьях,
Вот мы под деревом на влажном
Травяном полу,
Пёс преследует борова,
Боров уходит от пса,
Каждый занят своим делом,
Каждый в согласии со звездами.

На неподвижной оси вращающегося мира
    нет ни плоти, ни бестелесности;
Ни туда, ни обратно; в неподвижной точке –
    танец,
Но нет движения, нет остановки. И не называйте
это определенностью, там сходятся
   и прошлое, и будущее.
Там нет движения,
    ни спуска, ни подъема,
ни танца, за исключением одной
   недвижной точки;
Могу только сказать, что мы
Там были, но как долго? 
Мы ощутили там свободу от желаний,
От действий, от страданий, 
От внутренних и внешних принуждений,
Там смысл хранит изящество,
там белый свет, 
Erhebung** без движения, концентрация,
Там новый старый мир - одно,
Частично эйфория и частично ужас.
Вплетенная в изменчивое тело
там вьется нить из прошлого
Она нас сохраняет,
ведь плоть не вынесет
  ни ада и ни рая. 

              Время прошедшее и время будущее
Ограничивают сознание.
Быть сознательным значит быть вне времени.
Но только во времени есть розовый сад,
Только во времени - беседка под дождем,
Церковь со сквозняками и ладаном;
Во времени - прошлое и будущее.
Только временем завоевывается время. 

III

Здесь - правит бесстрастие
Время прошедшее и время будущее смазаны,
В тусклом свете нет ни дневного света, рисующего
Блестящую недвижную форму,
Ни временной красоты из тени, медленно
вращающейся по кругу,
Ни темноты, очищающей душу
От чувств, освобождающей любовь
От временного увлечения.
Ни полноты, ни пустоты.  Только
Мерцание на утомленных,
Обезумевших от усталости лицах, ищущих
Отвлечение в пустых фантазиях, лишенных смысла;
Раздутая апатия, отсутствие мысли,
Люди и куски бумаги
На холодном ветру
До и после времени,
На ветру, входящим и выходящим
Через больные легкие
До и после времени.
Отрыжка нездоровых душ
В затхлом онемелом воздухе,
Который разносится ветром по мрачным
Холмам Лондона,
Хампстед и Кларкенвелл, Кампден и Патни,
Хайгейт, Примроуз и Лудгейт. Но тьма не здесь,
не в этом возбужденном мире.
Спуститесь ниже, спуститесь туда,
Где правит вечное одиночество,
Где мир уже не мир,
Где сокровенная темнота,
Где нет собственности,
Где чувства иссякли,
Где фантазия улетучилась,
Где дух недвижен;
Все дороги здесь одинаковы,
Не в смысле движения, а в смысле
Воздержания от движения;  тем временем,
Мир инстинктивно движется по рельсам
Времени,
Прошедшего и будущего.
 
IV

Время и колокол похоронили день,
Черное облако уносит солнце.
Повернется ли подсолнух лицом,
Забредет ли клематис; зацепит ли
 Веточка?
Дотронутся ли холодные пальцы тисса?
После того, как крылышко зимородка 
 заблестит,
Свет замолчит
На неподвижной оси мира.   

V

Слова движутся, музыка движется только
Во времени;  то, что живет,
Должно умереть. После речи, слова
Замолкают. Только форма, паттерн
Слов или музыки, достигают
оси недвижности, словно китайский сосуд,
вечно движутся в своей неподвижности.

Не последняя нота скрипки,
Но союз начала с концом,
Когда конец предшествует началу,
А конец и начало существуют раньше
Начала и позже конца.
И все происходит сейчас, немедленно. Слова
Напрягаются, трескаются, ломаются,
Не выдерживают тяжести грубых,
сварливых или праздных голосов,
Скользят, катятся, исчезают.
На Слово в пустыне нападают голоса
Искушения, плачущая тень погребального танца,
Громкое причитание безутешной химеры.

  У паттерна есть движение,
Оно похоже на картину десяти ступеней***.
Желание есть движение,
Нежелательное само по себе;
Любовь неподвижна,
Но причина движения,
Вне времени, вне желаний
Она временно принимает ограниченную форму
между бытием и не-бытием.
Внезапно солнечный луч,
Пробивает облако пыли
И слышно, как дети
Смеются в листве,
Быстрей-быстрей, здесь, сейчас, и всегда -
Смешное потерянное время,
До и после.

__________________________
* Недавно нашел у Берталанфи: "Допускается возможность, что настоящее определяется будущим, начало - концом, первичное - вторичным. Следует также допустить, что паук определяется паутиной, сирень - ее запахом, а солнце - зарею"" -  Прим. ВП
**Erhebung (нем) – восторг;
*** Картина десяти ступеней – Св. Иоанн Крестный говорит о «десяти ступенях мистической лестницы божественной любви» (Ср с библейской Лестницей Якова, которая имеет 12 ступеней) – Прим. ВП.