***

В моей жизни все имеет свой цвет. Какой-то один, именно один, яркий или тусклый, насыщенный или приглушенный, - неважно. Даже сама квартира, сама площадь. Не что-то отдельное в ней, не комната, а вся целиком.
Ночью она синяя. Темно-темно-синяя. Из-за того, что нет света. Я не люблю его включать, зачем он мне? При свете все видно, все обрывки прошлого проходят не то что тенью, а даже вполне конкретно лапают тебя с присущим им бесстыдством. И знаете что? При свете холодно. А в темноте можно согреться, хотя бы и тем, что ты никого не видишь - и тебя никто не видит. В темноте можно утонуть. Закрыть глаза, оттолкнуться и упасть в вязкую темноту, чувствуя, как она заливает тебе уши, как забивается в нос, как всего тебя обволакивает и тянет, тянет - на самое дно, до которого не достать, которого нет. Тебе ни хорошо, ни плохо. Никак. Тебе все равно. 
А утром она белая. Белая и голубая. Даже с золотинкой. Сначала холодно, но потом во мне просыпается фикус и просит жрать (и никак иначе). Для фикуса, как и для любого растения, "жрать" = "солнце", и тогда я встаю и иду к окну, там солнца больше всего. Пока фикус "нажирается", я наблюдаю за тем, что внизу. За прохладным просыпающимся миром. Я запасаюсь впечатлениями на день, чтобы потом сравнить с вечерними. Чтобы весь день мне было, чем греться... 
...С чего бы мне выполнять прихоти фикуса? А с чего бы не выполнять? - логика железная. Но каждый видит свою душу по-своему. У кого-то ангел, у кого-то марионетка, у кого-то кошка, собака, ёжик, утка, часы, холодильник. У меня - фикус. В темно-синей кадке. Он умеет немного шевелить листьями и разговаривать. Он вечно чем-то недоволен. Своенравное растение. Редко когда его можно застать в добром расположении духа.
Фикус, фикус, фикус...
Он смотрит на перемены цвета вместе со мной.
Переживая их не менее остро, чем я.


Днём моя квартира желтая. Желтая, золотая, оранжевая. Теплая-теплая, как горячий чай, только что проглаженная футболка. Но...мне неуютно одной сидеть в окружении солнца, высматривая в луче беспорядочно толкающиеся пылинки. Одиночество здоровой иглой тычет меня в бок, в затылок, в руки - куда придется, оно не прицеливается. Тогда начинаешь думать всякую бурду, что, например, даже пылинки - и те вместе, и их много. А ты один. Сидишь. Смотришь. А на тебя налетает такая здоровенная игла и тычется в разные стороны, но чаще - в ту, где сидишь ты. В это время солнце повсюду, поэтому спрятаться от него, даже в темный шкаф, не получается.   
Вечером она не имеет определенного цвета, что-то среднее между сиреневым и серым. В эти минуты еще холоднее, чем при свете. И уже не одна, а тысячи мелких-мелких иголок налетают на тебя отовсюду, отмораживая нерв за нервом, и даже леденеют пальцы. 
Фикус спит. И я вижу, как его листья тоже покрылись легким инеем. "Бедный", - думаю я, - "Подожди. Скоро мы согреемся. Только не умирай там, слышишь?" 
Я так и живу.
А жизнь ли это?..