Чеслав Милош

BIEDNY CHRZE;CIJANIN PATRZY NA GHETTO

Pszczo;y obudowuj; czerwon; w;trob;
Mr;wki obudowuj; czarn; ko;;
Rozpoczyna si; rodzieranie, deptanie jedwabi,
Rozpoczyna si; t;uczenie szk;a, drzewa, miedzi, niklu,
srebra, pian
Gipsowych, blach, strun, tr;bek, ki;ci, kul, kryszta;;w -
Pyk! Fosforyczny ogie; z ;;;tych ;cian
Poch;ania ludzkie i zwierz;ce w;osie.

Pszczo;y odbudowuj; plastry p;uc
Mr;wki odbudowuj; bia;; ko;;,
Rozdzierany jak papier, kauczuk, p;;tno, sk;ra, len
W;;kna, materie, celuloza, w;os, w;;owa ;yska, druty
Wali si; w ogniu dach, ;ciana i ;ar ogarnia fundament.
Jest ju; tylko piaszczysta, zdeptana z jednym drzewem
bez li;ci
Ziemia

Powoli, dr;;;c tunel posuwa si; stra;nik – kret
Z ma;; czerwon; latark; przypi;t; na czole
Dotyka cia; pogrzebanych, liczy, przedziera si; dalej
Rozr;;nia ludzki popi;; po t;czuj;cym oparze
Popi;; ka;dego cz;owieka po innej barwie t;czy
Pszczo;y odbudowuj; czerwony ;lad
Mr;wki odbudowuj; miejsce po moim ciele.

Boj; si;, tak si; boj; stra;nika – kreta.
Jego powieka obrzmia;a jak u patriarchy,
Kt;ry siadywa; du;o w blasku ;wiec
Czytaj;c wielk; ksi;g; gatunku.

C;; powiem mu, ja, ;yd Nowego Testamentu
Czekaj;cy od dw;ch tysi;cy lat na powr;t Jezusa?
Mo;e rozbite cia;o wyda mnie jego spojrzeniu
I policzy mnie mi;dzy pomocnik;w ;mierci:
Nieobrzezanych.



БЕДНЫЙ ХРИСТИАНИН СМОТРИТ НА ГЕТТО




Обживают пчёлы чьи-то потроха,
Муравьи обживают ребро,
Разрываются и топчутся шелка,
Стёкла, дерево, медь, серебро.
И воздушного гипса и хрусталя,
Звоны струн и самих инструментов -
Это всё поглотит земля
В историчности всех моментов.
Фосфорически пламя: Пых!
С желтых стен всё глотает спешно.
Шерсть животных, людей живых,
Плоть и кровь. Всё сожрёт, конечно.
Пчелы в легких прорыли норы,
Муравьи на костях - жильё.
Клочья ткани, бумаги горы,
Каучук, полотно и  лён,
И чешуйки змеиной кожи,
Целлюлоза и даже жесть,
Все волокна и ткани тоже -
Всё огонь пожирает здесь.
Уже обняло пламя фундамент,
Крыша рушится и нет стен.
Пир огня! Что он здесь оставил?
Лишь обугленный постамент.
Лишь затоптанный жар земли,
С голым деревом, обгорелым,
Только пепел вместо любви,
Вместо мысли, души и тела.
И, тоннель свой буравя вновь,
Продвигается стражник - крот.
Фонарь красный на лбу, как кровь,
Тел сожённых ведёт он счёт.
Их, касаясь отточенной палкой,
Различает по радуге цвета,
Видит пепел останков жалких -
По окалине видит это.
Обустроили пчёлы здесь дом,
Муравьи будут жить в месте этом.
Всё, что было жизнью, потом
Разнесётся по свету ветром.
Я боюсь стражника - крота.
Он, подняв набрякшие веки,
При свечах так много читал
Книгу рода, судьбы человека.
Вот и я - новозаветный еврей,
Две тысячи лет ждал с Иисусом встречи,
Что скажу у Господних дверей?
Но без слов понимает Бог речи.
И меня,ведя смертный свой счёт,
Видя плоть мою бесполезную,
Средь пособников смерти сочтёт
Необрезанных.