Жена, облечённая в солнце

О, очень скоро, о, очень остро.
О, эти встречи в конце недели.
И осень, осень застряла в теле.
Деревья словно в огне горели.

Износостоек, коварностатен,
От барных стоек оторван мною.
Не надо больше на виски тратить,
Я напою тебя ключевою.

Забыто платье в кипящей спешке,
О, микс объятий в бокале нежном.
Нагородила, нацеловала
Перелюбила, переласкала.

Свело, осело, осоловело,
Стеклом бутылочным запотело.
Такой вот август, солёный привкус.
Такой вот влажный медовый импульс.

Шлепков, липучек, ажурных штучек,
Шнурков, цепочек, и можно мучить.
Ты мой напиток, густой шипучий.
Вот тьме пещеры слепящий лучик.

О, трели - прелесть телодвижений.
О, рук сопрано, ног баритоны.
Ты весь в апреле, а я вся в джеме.
Не боли стоны. Как в мыле – кони.

Желаний диких тугой ошейник.
Узда не может сдержать порыва.
И поцелуи нас снова склеят.
В местах касаний, в местах разрыва.

О, эти складки - волокна лакомств.
Удобна гавань. Я - словно Патмос.
Расплавлен воском горячий август.
Я над тобою нависла ивой.

Ты мой философ, а я твой остров.
Будь откровенен, мой богослов.
Отец небесный, вот в сердце соты,
Вот мёд мой рыжий цветочных слов.

Мой апокалипсис междуножный.
Бугрятся мышцы тугою кожей.
Был день на славу с любовью прожит,
Теперь же ночь его перемножит.

Вернись обратно, красивый ракурс.
О, эта смелость и эта зрелость,
И, сок, пьянящий из фруктов спелых,
И снова тело тобою пело.

О, ты мой белый, о, ты мой рыжий,
То вороной, то незримо бледный.
Землетрясение тише, тише.
Затменье воли, сон предрассветный.