по загривку рукой

ставим новый рекорд. да надолго ли хватит мужества?
экстрагировать горечь, всухую потуги вытерши.
а хотя мне осталось немного еще потужиться -
черт возьми, только шаг от усталости до кликушества -
и опять усмехнуться, опять с безнадежным "выдержал".

и идем, дураки, и стараемся не отчаяться,
то ли в комплексах по уши, то ли в себя влюбленные.
вроде вместе, да только порознь;
и чем бахвалиться?
по загривку рукой - излохматиться, измочалиться,
чтоб шарахались прочь - будто, право, мы зачумленные.

и встречать сабмиссивов привычно во всеоружии,
избегать паутин их флиртовочных, вплелся-выплелся.
наискось и наотмашь по сердцу бьет равнодушие;
недовольно, с рычаньем, сверкают глазами лучшие -
их тут мало, но каждый твердит: "и чего зациклился?"

эти девочки здесь - от семнадцати - мило хмурятся,
строят глазки, вздыхают, томны и благовоспитанны,
и умны;
ими все так изысканно критикуется,
только я все равно вновь один по знакомым улицам:
воздух, город, вокзал - здесь к чертям все тобой пропитано.

голова - словно шар из огня при такой беспутице;
это имя - итог всех испытанных ран и горечей -
как на вертеле, вечно в мозгу воспаленном крутится.
раз желание "строчку бы в день" все никак не сбудется,
прятать взгляд своих глаз, от обиды кроваво-кроличьих.

и испуганно думать, что счастье твое просрочено,
и контрольного -
в голову -
выстрела ждать опасливо.
а пока - лишь сквозняк бродит в вере по червоточинам.
а пока - только колкости шины рвут по обочинам:
"знаешь, он!.. а хотя ведь давно прошло. будьте счастливы!!"


это счастье - оно, по кривой описав параболу,
уместившись компактно, болезненно сыплет искрами.
но один здесь, больной, и потерянный, как сомнамбула,
я сумел бы достроить теплицу для нашей фабулы,
если б ты - хоть во сне! - но скучал по мне так же искренне.