Жара иссякла, уступив права вечерней, ободряющей п

Жара иссякла, уступив права
Вечерней, ободряющей прохладе.
И ожила поникшая трава,
 Весь долгий день минуты этой ради
              Страдавшая от солнечных лучей
              И от босых неутомимых пяток
              Любителей природы. А ручей,
              Ещё совсем недавно меж палаток
Затравленно бегущий, посветлел
И задремал, обиженный жестоко
Армадою купавшихся в нём тел,
Поднявших муть до самого истока!
              И тотчас лежебока-ветерок
             Понёс на нежных крыльях запах лета
             По лесу, что изрядно изнемог
             От знойной страсти солнечного света!
Он распушил причёски у осин,
Стряхнул с еловых лапок пудру пыли,
И, словно по команде, как один,
Все звуки, прежде мёртвые, ожили!
             Ударил дятел дробью по сосне,
              Чужим годам открыла счёт кукушка,
              А горностай, устроившись на пне,
              Зажмурился, почёсывая брюшко!
Шмель зажужжал, сгибая клеверок,
И затрещала сплетница-сорока.
Паук раскинул сеть, а ветерок,
Набравшись силы, был уже далёко!
              Он, не имея дома и родни,
              Не выбирал для странствий время года!
              И для него, что в солнечные дни,
              Что в хмурые, одна любовь – свобода!