Зов Убанги. Глава8 продолжение

(посвящается Александру Кованову)

Когда спустя три с лишним часа мы вышли из гостеприимного дома мэтра Сиприануса, во дворе столпилась уже довольно большая толпа изнывающих от любопытства мальчишек и девчонок. Были здесь и взрослые. Точнее, совсем еще молодые люди, по возрасту едва дотягивающие до тридцати лет, держащие на руках совсем маленьких детей.
- Андрюх, если эти женщины и мужчины – бывшие воспитанники мэтра, то кто тогда   эта пацанва? – Алексей с любопытством оглянулся по сторонам.
- Вы о детях? – Мэтр с кошачьей грацией неслышно подошел сзади. – Все они жители нашей коммуны. Как-то так получилось, что слухи о том, что здесь, в глуши, находится что-то вроде детского дома, просочились далеко за пределы района и даже страны. Вот уже много лет нам периодически подкидывают младенцев, более взрослых ребят и даже подростков из разных концов Африки. Не так давно от нас уехала девочка, чья мама была русской, а папа – малийцем. Когда родители развелись, отец мужа привез десятилетнюю Анну сюда. Год назад она вышла замуж за камерунского зоолога. Кстати, от нее я знаю чуть-чуть русский язык. Иврит я узнал от Мойши – это тот темнокожий юноша, чьи родители - евреи из ЮАР – погибли в джунглях во время своего туристического похода. Они были, как это? Хиппи? Или что-то вроде того. Мальчик путешествовал с ними по всему миру и совсем не знает, где искать своих родственников. Впрочем, он особо и не стремится. У него здесь любовь – мулатка Люси, дочь конголезца и француженки.
- И вы тут живете своим автономным государством?
- Совершенно верно. Мне удалось создать то, о чем так мечтал мой наставник, падре Сиприанус – единую национальную экосистему. Наш день состоит из общей учебы и общей работы. Мы вообще все делаем сообща. Внутри деревни нет денежного хождения. Те товары, которые мы приобретаем в Бамбио, достаются нам, в основном, в обмен на кое-что, производимое или добываемое общиной.
- Это дикие животные?
Мэтр мучительно покраснел:
- Не только… Контрабанда зверей, вы же знаете, запрещена законом. Мы делаем сувениры, иногда находим самородки…
- Алмазы?
- Ну… их незаконная добыча тоже запрещена. Но как-то выживать нужно? Правда, очень часто нам присылают пожертвования бывшие члены общины и разные миссионерские организации, которые каким-то чудом узнают о нашей коммуне. Правда, последнее меня не слишком радует. Я отчетливо понимаю, что представители любой конфессии были бы рады отрапортовать о том, что основали свою миссию в таком благополучном поселке. Однако, мы принципиально избегаем продвижения только одной, не важно какой, религии. Мы поликонфессиональны, если хотите.
- В России мы бы сказали, что вы безбожники. – Миша улыбнулся.
- Да я и сам так говорю порой. А что вы хотите? Тут, в джунглях, сильнее всего религия Давы. Вот и приходится мне лавировать между Христом, Буддой, Аллахом и этим местным африканских духом…
Возле футбольного поля мэтр с нами ненадолго попрощался, пригласив в 16-00 к общему обеду, а к 18-00 (если мы не захотим есть вместе со всеми) на концерт, который его воспитанники дадут в нашу честь.
Уход главы коммуны был воспринят местными мальчишками с энтузиазмом. Каждого из нас мгновенно окружило несколько улыбающихся рожиц, и перекрикивая друг друга, не интересуясь, понимаем ли мы их хоть чуть-чуть принялось с энтузиазмом демонстрировать свои самые интересные навыки. Ричард еле успевал переводить сорок воплей, звучащих одновременно:
- Дядь! А слабо на голове постоять?
- Ха! А на руках пройти до ворот?
- А сколько ты можешь мячиком начеканить? Я – сто тыщ!
- А что ты больше любишь, бананы или девчонок?
- А кто такой Рюси и Моску? Это где вода только в твердом состоянии, как мороженое в Бамбио?
- А ты видел папу из Рима? Он кто? Дух? Или женщина? Мне Софи рассказывала, что в книжке он нарисован в женском платье.
- А пошли к луже, попускаем кораблики…
- А я сожрал вчера мясо голиафа, но шкуру снял и руки вымыл. Так что, видишь, живой. А вообще-то голиафом можно любого врага отравить.
- А хочешь, мы тебя прокатим на нашей машине?
О! Вот это уже интересно.
На машине? Конечно, хотим!
Незамедлительно возле нас оказывается древняя, но отремонтированная тачка, и мы, взгромоздившись на нее, проносимся по улицам с ветерком.
- Лёх, а давай с пацанами в футбол сыграем? – Миша в азарте поддал мяч, и он свечкой улетет в небо. Виртуозный удар срывает завистливые аплодисменты публики.
Вика в сторонке. Присев под огромным раскидистым деревом она щедро демонстрировала вновь обретенным подружкам, младшей из которых едва исполнилось три годика, а старшей перевали далеко за двадцать, содержимое своей бездонной косметички. Первые уроки макияжа в самом разгаре.
- Виктория! Кончай молодежь развращать – Михаил строго покачал головой и продолжил, - Лучше полезное что-нибудь сделай. Например, научи местных барышень готовить какое-нибудь русское блюдо.
- Тут, в Африке? Смеешься? Из чего я тут борщ сварю или гречневую кашу?
- А ты им блинов нажарь!
К обеду нас, действительно ждали блины. Они, безусловно, сильно отличались от домашних, московских. То ли Вика оказалась так-себе кулинаркой, а то ли местная мука делалась не из пшеницы, но блины больше походили на оладьи, очень сладкие и сыроватые внутри. Зато все местные жители были в полном восторге. Переслащенные блины (наверняка Вика угрохала на них почти все наши запасы сахара) щедро заливались сгущенкой (тоже нашей и тоже не жалко) и каким-то сиропом, ароматным и изумрудно-рыжим, с глянцевыми переливами.
После обильного обеда (кроме блинов мы съели еще по полной чашке какой-то пресноватой, но сытной каши), мальчишки потащили нас на рыбалку, выторговав в обмен на удочки наше согласие на то, чтобы мы показали им как готовится настоящая «ухарюс» - уха по-русски.
Вика осталась в деревне, готовить юных барышень к выступлению на концерте.
Всё это время мэтр Сиприанус тенью скользил между жителями, то улыбаясь, то хмуря бровь и грозя пальцем. Кого-то отчитывал, кого-то хвалил, к кому-то заглядывал в хижину с сумкой, обозначенной красным крестом…
Водители и Пьер, заскучавшие было во время нашей долгой беседы с Сиприанусом, незаметно впряглись в общественную жизнь и теперь сидели на стене строящегося дома, лихо вколачивая в доски длиннющие гвозди.
Когда стемнело, на улице, перед общественным домом разожгли два больших костра. На одном из них весело булькал огромный котел со свежей рыбой и клубнями маниоки (изображая уху), а возле второго на бревнах уселся сам мэтр Сиприанус с барабаном бонго-бонго и взрослая часть населения деревни, включая нас, водителей и охранников.
После определенной барабанной мелодии, которую все прослушали замерев, ритм бонго-бонго сменился и в круг, возле костра вышли две девочки-танцовщицы.  Они ритмично покачивали узкими мальчишескими бедрами, держа руки согнутыми в локтях и приподнятыми на уровне груди (так наши дети на школьных утренниках изображают кошечек и зайчиков). Танец, честно говоря, показался несколько нудноватым и затянутым по времени. Это заметили не только мы. Вот одна из взрослых женщин выскочила в круг, натягивая на себя на ходу соломенную юбку.  Вот еще одна такая же юбка приземлилась на колени Виктории и наша подруга, не растерявшись, поймала общий ритм и лихо закрутила бедрами. Мэтр Сиприанус ускорил ритм. Теперь танцовщицы уже тяжело дышали, пыль от босых пяток легкой взвесью держалась во влажном воздухе, лбы поблескивали от пота.
Внезапно звук оборвался, а танцовщицы мгновенно упорхнули с танцпола. Сиприанус мимолетно глянул куда-то за свою спину и начал размеренно бить в бонго-бонго: там-м-м-м, та-там, там-м-м-м, там, та-там…
Из-за наших спин показалась тоненькая фигурка то ли девочки, а то ли мальчика в розовой девчачьей футболке, но спортивных мальчуковых трусах. Короткая стрижка, сбитые коленки и полуприкрытые глаза  дополняли образ этот бесполого и почти бестелесного существа, которое нервно вздрагивало, выгибая дугою спину и двигаясь так, как ходят в брейк-дансе , плавно скользя, но только  сразу двумя ногами.
«Зомби! Зомби!» - раздались вокруг восторженные возгласы.
Темп бонго-бонго ускорился, ритм стал жестче. Теперь он звучал пулеметными очередями: там-там-там-та-та-та-там. В какое-то мгновение фигурка взвилась в воздух и тут же рухнула на землю, забившись в ритмических конвульсиях.
Мы замерли. Впечатление было действительно жутким. Глаза закрыты, сквозь узкую щелку верхнего века поблескивает мутный белок, щеки ввалились, губы оплыли, нос заострился. Если бы не конвульсии танцора, мы бы точно подумали, что перед нами мертвый человек. Даже кожа его приобрела мертвенно-серый оттенок.
- Мэтр, что это? – не выдержал первым впечатлительный Алексей.
- Это танец зомби. Я вам расскажу о нем за ужином.
Чтобы ничего не упустить из рассказа мэтра, мы его подробно записали в блокнот, но не расшифровывали, так что делайте выводы сами:
«Многие африканские народы верят в зомби. И самое удивительное, что все их верования, хоть и имеют общий корень «зомби», но существенно отличаются. В силу тесного соседства с пигмеями, Сиприанусу и его соратникам удалось лучше всего разобраться в духовных практиках именно этих племен, благо жили пигмеи по соседству, практически через забор от основных деревенских построек. По поверьям пигмеев считается, что человек умирает трижды - первый раз «просто умирает» (мы так поняли, что это обозначает что-то вроде потери сознания). Причины могут быть разными: от  укуса мухи це-це, до болевого шока, низкого давления, родильной горячка и т.п. Такого человека «будят» барабанным боем и разными своими лекарствами.
Второй раз человек умирает «насовсем» (очевидно, что в этом случае речь идет об ухудшении состояния больного, выражающегося длительной летаргией, долгим беспамятством, комой и т.п.). Вот тут и наступает время танца зомби. Исполняет его шаман, или человек, который когда-то сам уходил «насовсем». Суть танца в том, что «лекарь» ложится на землю рядом с больным, голова к голове, и начинает под звук там-тамов повторять движения (конвульсии) больного. Если больной в полном беспамятстве и обездвижен, танцор затылком, темечком, ударяет больного, чуть сдвигая его на земле, подталкивая. Все племя притопыванием помогает ударам там-тамов. Теоретически, подобные правильные вибрации, возможно, работают так же как наши медицинские реанимационные приборы. Они не знают об искусственном дыхании и массаже сердца, поэтому делают так как умеют. Удивительно, но способ часто срабатывает. Если же нет, то считается, что человек умер «навсегда» и его хоронят. Пигмеи начисто отрицали факт оживления людей умерших «навсегда»....
Девочка Юлур, которая танцевала нам танец зомби, перенесла клиническую смерть еще в младенческом возрасте. Это на нее указал пигмейский шаман, зайдя однажды в общину для обмена дичи на спички и соль. Но сам мэтр, конечно же, в зомби не верит, доверяя свою жизнь и жизнь соплеменников антибиотикам, аналгетикам и прочим лекарствам из его большой аптечки.

День стремительно покатился к ночи. У всех уже основательно слипались глаза, но мы всё не торопились расходиться, словно заряжаясь удивительно светлой энергией этого скромного африканского подвижника. Мы даже не заметили (все-таки вырубившись прямо возле костра), как мэтр и его друзья принесли и заботливо укрепили над нами большой брезентовый тент, который надежно укрыл нас от начавшегося дождя….

Продолжение: http://www.stihi.ru/2011/10/02/3231