Третья нерассказанная Васисуалием история

У Сысоя в подвале росла голубая морковь.

Этой тайне, ужасной, поверенным – Васисуалий непредвиденно стал, – собиравшийся на сенокос и   с л у ч а й н о   свернувший к подруге Сысоя, в купальню. В это время Сысой размножал голубую морковь и, возможно, мечтал об иных, не-морковных, утехах, но в своих искушениях был недостаточно скор.

Ближе к вечеру Васисуалий, упёршийся в стену, продолжал убеждаться, что женщины – странный народ, отражая атаки могучей подруги Сысоя, практикующей метод случайных ошибок и проб, и притом – не боясь всех своих кавалеров рассорить. Но поссориться всё же пришлось, ибо верный Сысой, наконец разыскавший свою ломовую подругу, деспотично – за обе груди, налитых, как фасоль, – ухватил её... В воздухе сразу повеяло трупом. А подруга Сысою сперва закатила леща, а затем приложила широким затылком о стену и, в конце, изловчившись, поймала за нежную часть...

Здесь решительный Васисуалий вмешался, – не в тему, потому что подруга, забыв про недавний интим, так ему поддала кулаком промеж глаз и по рёбрам, что ревнивый Сысой впечатлился и всё ей простил. Поразившийся Васисуалий, как винная пробка, отлетел вдоль стены, покачнулся и грузно осел, – сожалея о том, что вмешался, уже многократно. Между тем, романтичный Сысой не был жестокосерд, и его джентльменский прибор был подхвачен домкратом распалившейся страстью подруги, с которой они, как союзники, сразу воссоединились на Эльбе, – но, заметив, что Васисуалий телесно поник, понесли его в дом – истязать распорядком постельным.

Так случилось, что Васисуалий с Сысоем три дня провели в одном доме, – втроём с ненасытной подругой. На визаже у Васисуалия зверский синяк распускался, как мини-подсолнух, – кричащий и круглый. Шёл к концу третий день. Под подругой скрипела кровать. Сипло крякал Сысой за стеной, уповая на ужин... Мрачный Васисуалий искал что-нибудь пожевать – и, спустившись в подвал, голубую морковь обнаружил.

Вот, казалось бы, нет ничего необычного – в том, как блажной огородник Сысой не поводит и бровью при известии, что наступает Всемирный Потоп, но трясётся, как лист, – разлучённый с лазурной морковью. Кто поймёт идиосинкразию и пыл грибников? Их фрустрации – кто оценить по достоинству сможет?.. Увлечённый Сысой разводил голубую морковь, – и посадки в подвале ему были счастья дороже. Тайну эту, ужасную, Васисуалий ему сохранить обещался – и, верно, сдержал своё слово, потому – не болтлив. Да и с водкой воздержан.

И мудр – до тех пор, как в купальню решит заворачивать снова.