Вите Савицкой

А Тоту легко ли с тобою, маленькой,
Такой наносложной до непостижимости?
Уже без ума совершенно и памяти
Лежать, призывая к великой терпимости?

Ему может тоже под ливни осенние
В твоём Петербурге, навеки повенчанном
С печальною Осенью, видеть спасение
Так хочется в радости так и не встреченной.

Здесь бродит Тоска в сером платье унылая
Взывая к дворцам посрамлённым, униженным
О прошлом величии речи постылые
Бубнит нам теперешним, тоже пристыженным.

А мы ничего. Ни на что не решаемся.
Бывает, под водочку что-нибудь выкрикнем
Бывает, в Неву чуть с мостов побросаемся,
Бывает и в окна... Ну, это привычно нам.

Суворов поджарый сверкает кирасою
И длинною шпагой куда-то там тычет нам.
Но мы так устали. Мы каждою фразою
Уходим всё дальше туда, где нет имени.

Мы роста теперь не как ты, - гренадёрского!
Вот души на редкость растут неудачные
Такие не в рост, незаметны, скукожены...
Дела им под силу ну, разве что, дачные.

Не пой, не буди, не тревожь ты великого
Печального Тота на ложе в развалинах,
Великой империи сына безликого
Последним из ангелов тоже оставленным.