Записки смертельно больной

Эхо к фильму "Спеши любить" <"A walk to remember">


Считается, что такие как я должны встречать в глазах других жалость.
Это глупость, подобная глупости людей, пафосно и испуганно уверяющих, что смерти нет.
Смерть есть, я точно знаю, кроме того, смерть - самая объективная из всех реальностей.
Поскольку именно она, а не что-либо другое, объединяет людей, живущих будто бы в уединенных маяках на скалах.

Нам не нужна жалость.
Человек, знающий время и причину своей смерти, на голову выше всех остальных.
Жалости достойны вы, не знающие, не помнящие о смерти.
Это мы, как более сильные и мудрые, должны учить вас, как жить.
Как жить, чтобы на слова врача "Простите, мисс, но вероятность благополучного исхода настолько мала, что я предпочел бы не называть эти доли процента," вы не станете опрокидывать капельницу или проклинать медсестер и сиделок.
Мы можем многому, бесконечно многому научить вас, безрассудно тратящих свое время.
К примеру, мы можем научить вас встречать с улыбкой самую дикую боль.
Боль - это самое живое, оптимистичное и жизнеутверждающее из всех ощущений.
Она спасала меня от комы, от беспамяства, от бесчувственности.
Она - мой верный сюзерн, который покинет меня только у смертных врат.
Когда я перестану чувствовать её, я улыбнусь - улыбнусь также, как улыбалась появлению боли.
Потому что это будет смерть.
А смерть - тоже явление жизни.
Жизни, которую встречают с улыбкой. Не иначе.
Больницы и переезды научили меня этому.

Смерть научила нас самому важному в жизни - быть людьми.
Её близость - величайший из наставников, умеющий заглядывать туда, куда сами мы зачастую заглянуть не в состоянии.

Вы считаете, что помнящему о своей смерти нечего бояться.
Все строго наоборот. Мы очень многого боимся, но страх этот благословенен.
Мы - словно натянутые струны, но это не болезненное напряжение тела и не тщетное напряжение ума.
Это - правильно настроенная и упорядоченная душа, которая поняла, чего она должна на самом деле страшиться.

Сердца окружающих - из тонкого фарфора, я боюсь быть с ними неосторожной.
Боюсь не заметить дыхания ветра и не услышать шелест крыльев бабочки.
Я боюсь потерять веру сейчас, когда она так необходима.
Вот этого я боюсь.

Но, самое главное, - нам хочется любить.
То, что мы умрем, не так уж важно, если мы любим, мы бессмертны в большей степени, чем вечность.
Но люди, памятуя то, что мы скоро уйдем из этого круга земного ада, обходят нас своей любовью.
Обходят и дарят ею тех, кто завтра погибнет под колесами машин, от передозировки снотворного, от внезапного кровоизлияния в мозг - по тысяче причин, иногда более убедительных, чем наши болезни.
В этой жизни мы все - смертники, просто кому-то дату казни объявили официально, при всех.
А кого-то ночью задушат в обжитой камере.