Зекало с трещиной

Герман Токарев
ЗЕРКАЛО С ТРЕЩИНОЙ
Art-dram-house
(не рекомендуется лицам до 18 лет)

От автора:
Я заранее прошу меня извинить за нецензурную лексику героев данной пьесы, за резкие высказывания в адрес отдельных социальных структур, за шокирующие подробности и откровенные сцены. Попробуйте просто понять эти три души, три судьбы, три погубленные жизни. Приняв их такими, какие они есть, вы сможете заглянуть сквозь их внешнюю оболочку.
Это не драма, хотя в конце вам, возможно, станет больно. Это не мистика, хотя в некоторых моментах вам так будет казаться. Это обычная реальность, отображенная в одной комнате. Но это не совсем комната, хотя до самой последней сцены вы будете думать иначе.
Это то, куда мы попадаем, решив, наконец, разобраться в самом себе.
 
Действующие лица:
Стэн
Ирси
Нэйчел

Интерьер:
Пустая, тусклая, холодная комната какого-то подвального помещения. Стоит один диван: изношенный, с ободранной обивкой.  Небольшой стол со свечами и грязными кофейными чашками, с которых гуща не смывалась уже несколько дней.
На другом столике, стоят несколько стаканов и графин. Графин опрокинут. Вода, которая была в нем, вылилась и высохла с течением времени. Внутри осталось всего несколько глотков. И капля… Кажется, что одна капля застыла в невесомости, свисая с горлышка сосуда. Она никак не желала покидать свой,  так называемый,  «дом». 
Сложенная пирамидой стопка книг в углу, слегка прикрыта лоскутом красной ткани, а рядом засохшие цветы. По всей видимости, черные розы, принесенные сюда и сложенные к запыленным книгам, как на могиле погибших строк.
В комнате находятся зеркала, но они расположены таким образом, что не привлекают к себе внимание. Они вроде есть, и вроде их нет.

КАРТИНА ПЕРВОЙ РЕАЛЬНОСТИ:
Три стула стоят клином. Выходят Стэн, Ирси, Нэйчел  и занимают свои места на них. Впереди всех садится Стэн. Головы у всех опущены. Гаснет общий свет, и яркий луч вспыхивает над парнем. Щурясь, он поднимает голову к верху, пытаясь разглядеть что-то в ярком белом потоке. Ничего. Лишь обычный прожектор. Парень вновь опускает голову, мешкается, словно, не желает произносить ни звука. Но это необходимо сделать…

Стэн:
Меня зовут Стэн. Мне 20 лет. Я родился… А в прочем, кого это интересует. Я просто родился. И точка. Я родился для того, чтобы быть на этой земле очередным куском дерьма. Я – никто! Я – мерзкий тип, который, как и все, хочет красиво жить. Я бесполезен для общества! Я балуюсь наркотой, чтобы уходить в себя. Там лучше. Но если я до сих пор не сдох, значит, я для чего-то нужен. А эта жизнь тянется, как расплавленная резина, которая прилипает к подошве и воняет  паленым дерьмом. Я чувствую себя конченым ублюдком, потому что несколько дней назад вырвал сумку у одной старухи на Five street. Там было-то всего несколько паршивых зеленых. Но в ситуации, когда тебя ломает, уже не задумываешься о каких-то моральных принципах этой гребанной жизни. Ты уже начинаешь думать только о себе, чтобы спасти свою грязную задницу и не загнуться где-нибудь в подворотне от того, что тебе нужна доза.
А ещё в сумке была фотография. Молодая и очень красивая девушка. Очень красивая. Возможно, что она являлась внучкой этой самой старухи. На обратной стороне фотографии была надпись: «С любовью, от Синди». Вот она, лежит в заднем кармане моих джинс. Мне кажется, что я влюбился в неё. В эту девушку из благополучной семьи. Хотя…я не знаю наверняка – из какой она семьи. Да мне как-то насрать на это! Я ношу её фотографию с собой, потому что знаю, что у каждого в этой жизни должна быть мечта, к которой он должен стремиться. Моя мечта – это Синди. Но я знаю, что это несбыточно. Почему? Да потому что я сдохну, сдохну рано или поздно от передозировки. Но с мечтой как-то интереснее жить. 

Через какое-то мгновение откуда-то сверху раздается голос. Это – «кто-то». Некая несуществующая фигура. Словно, сторонний наблюдатель, который знает всех.

Голос:
Для чего ты находишься здесь?

Стэн:
В этой комнате? Для того, что бы хоть, где-нибудь находиться. Я где-то читал о некой комнате из чистого золота, где человек обретает своё счастье. И я подумал, а где эта комната. Может быть, это она…

Свет над Стэном гаснет и зажигается над Ирси. 

Ирси:
Меня зовут Ирси. Мне 19 лет. И я… Я не знаю – кто я! Но я помню – кем я была до этого. Я продавала свое тело за деньги. Шлюха – так, по-моему, вы это называете. Да, шлюха. Проститутка. Подстилка. Шалава. Как скажете! Я уже привыкла. Чтобы заработать хоть что-то, мне приходилось выслушивать и терпеть. Терпеть и выслушивать. От воспоминаний никуда не денешься.
А ещё я помню, что родилась где-то на побережье океана, в одном из портовых районов. Моя мамочка перепихнулась с кем-то, а когда поняла, что залетела, то было поздно. Денег на аборт не было. Пришлось рожать.
В 11 лет я впервые отсосала мужской член. Моей мамочке это вышло в небольшую сумму, которую она потом потратила на бутылку дешевого виски. Я прорыдала всю ночь. Во рту стоял этот противный, солоноватый вкус мужской плоти. Но всем было, откровенно, посрать на моё состояние. С этого всё и закрутилось.
От моей мамочки мне было бессмысленно ждать хотя бы, засохшего куска хлеба. Мне нужно было как-то выживать. Я ушла. Ушла туда, где мужчины с деньгами платили за то, чтобы трахнуть молодую девченку. Как-то раз, меня бросили в машину трое ублюдков. Они хотели развлечься, потому что были уже не хило пьяны. Они увезли меня на окраину города и…вышли из машины. Я сидела на заднем сидении и прислушивалась. Да, мне было впервые страшно. После этого, в машину залез один из них. Ему понадобилось всего несколько толчков, что бы кончить. От него разило вонью и перегаром. Следом на меня взобрался другой. Адская боль разрывала меня изнутри. Мне хотелось кричать, но я стиснула зубы.
Когда второй спустил, в машину сел последний. И он не притронулся ко мне. Он спросил: «Сколько тебе лет?». Я ответила, что 13. Он долго молчал. Боже мой, какой же он был симпатичный. Такой невинный. Ему было лет 19, наверное. Я смотрела на него, а он опускал глаза. Потом этот парень прижал меня к себе, и я заплакала в его клетчатую рубашку. Заплакала так, словно встретила родственную душу.
Через час меня отвезли в город, высадили, и машина скрылась. Помню, что тот парень, вложил в мою ладонь приличную сумму денег. И впервые в жизни, я не хотела их брать. Я помню о нем. Сейчас я завязала с проституцией и хочу жить другой жизнью. Я помню о том парне, потому что у каждого в этой жизни должна быть мечта, к которой он должен стремиться. Моя мечта – это он. Но я знаю, что это несбыточно. Потому что в этом огромном городе невозможно найти того, кто является потерянным. Но с мечтой как-то интереснее жить.

Голос:
Для чего ты находишься здесь?

Ирси немного удивляется этому вопросу. Она прекрасно знает на него ответ. Он прост и сложен одновременно.

Ирси:
Чтобы просто быть… Я где-то читала, что есть комната, в которой присутствует прекрасный ангел. И этот ангел исполняет самые заветные мечты человека. И я подумала, что неплохо было бы, черт возьми, найти эту комнату. И может быть тот самый ангел, укажет мне путь к тому парню.

Свет над Ирси гаснет и зажигается над Нэйчел. 

Нэйчел:
Меня зовут Нэйчел. Мне 19 лет. Я танцовщица в стриптиз-баре. И я совершенно не стыжусь этого. А что здесь такого? Каждый выживает в этой жизни так, как может. Я танцую. А иногда, когда платят кругленькую сумму, могу и перепихнуться. Главное, чтобы у клиента деньги были. Кто-то скажет: «Вот шалава!».
А росла-то я в приличной семье. Я помню этот роскошный дом с прислугами, садами и светскими вечерами раз в неделю. Весьма набожная семейка. За каждое мое непослушание меня пугали карой небесной и отправляли к святому отцу на исповедь. К 10 годам я знала три языка и играла в совершенстве на рояле. К 12 освоила весь курс классических танцев и этикет. Библия была для меня настольной книгой, а падре – вторым папашкой. У нас в доме существовали определённые правила, по которым мне было запрещено: 1) выражаться вульгарно; 2) не употреблять имя Господа всуе; 3) не общаться с теми людьми, которые были не угодны моей матери. А этой суке были не угодны все, кто не посещал воскресную мессу; 4) принимать волю матери, как правило.
Один раз меня избили в кровь, когда нашли в ящике моего стола журнал с обнаженными парнями. А мне было просто интересно знать – как устроены их тела. Но меня назвали шлюхой и ещё несколькими словечками, которые я не могу припомнить.
Да, в этом доме было все, что нужно для роскошной жизни, но когда-нибудь приходит конец терпению. Я просто сбежала. Потом стала жить с одним парнем. Он очень хотел иметь детей, но у нас как-то не складывалось. Позже я узнала, что бесплодна. Мой обожаемый человек оставил меня в тот же день, а я… А я выбрала для себя новый путь. Пригодились и классические танцы, только пришлось немного одежду скинуть. Пригодилось и знание трех языков. Теперь я понимаю клиента, который может позволить себе трахнуть меня. И вроде все хорошо в этой дерьмовой жизни. Но желание иметь ребенка не покидает меня. Ведь у каждого в этой жизни должна быть мечта, к которой он должен стремиться. Моя мечта – это ребенок, которого я смогу выносить и родить, чтобы начать новую жизнь. Но я знаю, что это несбыточно. Потому что… Потому что так распорядился кто-то там свыше. Но с мечтой как-то интереснее жить.

Голос:
Для чего ты находишься здесь?

Нэйчел - единственная, из всех присутствующих в комнате, даёт утвердительный и уверенный ответ на поставленный вопрос.

Нэйчел:
Новые ощущения. В одной передаче по телеку я слышала, что существует очень красивая комната, где на золотом троне восседает дух, у которого твои черты лица. Человек, который находит эту комнату, получает право на исполнение самых несбыточных желаний и обретает новую жизнь. Тогда я посмеялась, а потом задумалась – а если это не ложь.

Свет над Нэйчел гаснет. Все герои погружаются во тьму.
Через несколько секунд, уже знакомый голос, произносит всего два слова. После чего включается общий свет. 

Голос:
Всем спасибо!

Герои продолжают сидеть на своих местах с опущенными головами. Проходит около минуты в этой тишине, пока Стэн не нарушает её.

Стэн:
Меня тошнит!

Нэйчел:
Дозу?

Стэн:
Не хочу. Меня просто тошнит.

Ирси:
Вздохни глубоко.

Нэйчел:
А лучше вырви!

Стэн, чувствуя рвотные позывы, убегает в отдаленную комнату и скрывается за ширмой. Ирси и Нэйчел встают со стульев и относят их к столу с опрокинутым графином.

Нэйчел:
Наркоман хренов.

Ирси:
Зачем ты так…жестоко?

Нэйчел:
Хочешь, чтобы я его пожалела? За что?! За то, что он обдолбится, а потом блюет. Это его выбор. Его никто не заставляет.

Ирси:
У каждого свои недостатки.

Нэйчел ложится на диван и перекидывает ноги через подлокотник. В данный момент её ничего не волнует. Ей даже не интересна эта тема. Она достала из кармана пилку для ногтей и стала подравнивать какое-то подобие маникюра.

Нэйчел:
У Стэна их слишком много. Сосчитать невозможно.

Ирси наклоняется над Нэйчел через спинку дивана и произносит слова, не смотря в глаза собеседнице. Её взгляд направлен в сторону увядших роз.

Ирси:
А у тебя?!

Нэйчел поднимает взгляд на Ирси, но та уже отошла от дивана и села рядом с книгами.

Нэйчел:
Знаешь, Ирси, если бы у меня было дурное настроение, я бы не поленилась и заехала бы тебе в челюсть, дочь шлюхи.

Ирси:
Мразь…

Нэйчел:
Ты меня этим ни сколько не зацепила!

КАРТИНА ВТОРОЙ РЕАЛЬНОСТИ:
Комната с Нэйчел и Ирси вновь погружается во тьму. И словно, в некоем другом мире, параллельном миру этой комнаты, появляются три тени. Мелькает свет фонарей. Шаги. Где-то, прорезая гул подземки, мерно капает  вода. Три человека идут по длинному заброшенному туннелю. Кто это – пока не известно.
Объяснить сущность ВТОРОЙ РЕАЛЬНОСТИ довольно сложно. ВТОРАЯ РЕАЛЬНОСТЬ многогранна. Важно уяснить одно – этот мир неразрывно связан со Стэном, Ирси и Нэйчел. Этот мир, словно, существует в мыслях героев, как альтернативный ход событий, который должен когда-нибудь свершиться.
ПЕРВАЯ и ВТОРАЯ РЕАЛЬНОСТИ - как две дороги, идущие параллельно, но на определенном участке пути сходящиеся в одну прямую.
КАРТИНА ВТОРОЙ РЕАЛЬНОСТИ будет периодически возникать по ходу пьесы. Только в финале ПЕРВАЯ и ВТОРАЯ реальности соединятся. И всё встанет на свои места.

1 тень:
Где мы находимся?

2 тень:
Где-то… Это какой-то туннель, больше похожий на заброшенную линию метро. Возможно, здесь когда-то были рельсы и  ходили составы. Теперь всё  под слоем земли. Обычный туннель, но он должен привести нас…

3 тень:
Здесь холодно.

2 тень:
Это сырость. Здесь повышенная влажность. Постарайся не думать об этом. Просто иди вперед.
 
1 тень:
Тяжело дышать! (кашляет) Такое ощущение, что воздух заканчивается. Или это пыль.

3 тень:
Сейчас бы одну чашечку горячего кофе. Тот, что подают в кофейне на углу с кусочком теплого шоколадного бисквита. Который уже час?

1 тень:
Около 7 вечера. Часы встали. Странно. Я же их заводил недавно.

Послышался какой-то шорох.

3 тень:
Вы слышали?! Там что-то есть.

1 тень:
Это осыпается кладка от вибрации. Над нами наверняка магистраль.

3 тень:
Боже мой, куда мы идем…

2 тень:
Куда должны идти. Ведь есть же конец у этого туннеля. Осторожно, здесь разрушенная стена и камни под ногами. Подсвети. 

1 тень:
Это теплотрасса, по-моему…

КАРТИНА ПЕРВОЙ РЕАЛЬНОСТИ:
Возвращается Стэн, вытирая рот рукавом фланелевой рубашки. Он садится за стол с кофейными чашками, отодвигает их в сторону и высыпает на более-менее чистое блюдце кокаин.

Нэйчел:
Ты где взял его, Стэн?

Стэн:
Осталось ещё немного.

Стэн втягивает наркотик через трубочку и откидывается на спинку стула, чувствуя расслабление.

Ирси:
Расскажи мне…

Стэн:
О чем?

Ирси:
О себе. Кто ты?

Стэн усмехается, заслышав вопрос Ирси. Его реакция вполне оправданна – его жизнь не настолько блестяща, чтобы рассказывать о ней.

Стэн:
Это не интересно.

Ирси:
Зря…

Стэна  зацепили слова Ирси, и он решает вернуться в свое прошлое.

Стэн:
Первый раз это произошло в школе. Да… Наверное, в классе 11. До этого было какое-то баловство экстези время от времени, но не более. Что-то серьезно я попробовал именно в 11 классе. Я зашел в сортир, чтобы справить нужду. Пацаны нюхали коку. «Попробуй» - предлагали они. И я попробовал. Так… Ради интереса, как бы. Узнать новые ощущения… И узнал. Вначале сильно закружилась голова, и я блеванул. Минут через…пять, после того, как эта гадость попала в мой нос. А потом…потом мне стало тепло и голова… Стало как-то непонятно, как после хорошего алкоголя. И я понял, что нашел нечто, позволяющее уходить в другую реальность. Мне было хорошо. Никаких мыслей о том, что происходит, только собственный кайф. Пришел домой, закрылся в своей комнате и заснул. Проснулся от того, что ужасно хотелось пить. Спустился на кухню и выпил литр молока. Я до сих пор помню этот вкус. Потом была вечеринка. Мы зашли с моей подругой в сортир и приняли ещё одну дозу. Нас унесло. Мы трахались, как кролики.

Неуместный смех вырывается из Стэна легкими припадками.

Стэн:
Как кролики. Представляешь. Эти ушастые уроды. А потом был неземной оргазм. Когда кончаешь так, что глаза закатываются на лоб.

Нэйчел:
А добрая мамочка, смотрела на фотографию сына и тешила себя мыслью о том, что он когда-нибудь станет выпускником Оксфорда.

Стэн:
А сын стал конченым наркоманом. Ну же, продолжай, Нэйчел! Или кишка тонка?! И хуже всего, Нэйчел - сознавать, что этим надеждам не суждено свершиться. Не потому что невозможно вылечиться, а потому что ноги… Эти грёбанные ноги не пытаются сделать один сранный шаг к тому, что избавиться от зависимости.  А вместо этого идешь и покупаешь у барыги очередную дозу на деньги, которые вытащил ночью из сумочки матери. И ты не думаешь в тот момент о том, что она эти деньги заработала на кусок хлеба, чтобы её сынок, конченый наркоман, запихнул этот кусок в свою глотку и не был голодным. Ты не думаешь уже об этом.

Ирси подходит к Стэну, чтобы успокоить его. Но в тот момент, ей самой страшно.

Ирси:
Стэн…

Стэн:
А потом…потом наблюдаешь, как мать доживает свои последние дни, мучаясь от рака. А ты ничего не можешь сделать, потому что руки опущены. Потому что денег на лечение нет. Потому что каждый день нуждаешься в новой дозе.

Стэн замолкает. И эта пауза является коротким отрезком, перед тем,  исповедь Стэна обретёт новый поворот.

Стэн:
Я уснул. Но я всё слышал. Кто-то наклонился над самым ухом и сказал: «Хэй, дружок, ей пора. Ты ни в чем не виноват. Это её путь. И ты знал об этом, она знала об этом. Ищи свою комнату сам».
А когда я открыл глаза, её рука была холодная. Как лёд. Холодный лед, понимаешь?! Она умерла. И в последние минуты её жизни с ней был рядом я. Тот, на которого она возлагала все надежды.

Из глаз Стэна текут слезы.

Нэйчел:
Опять эта загадочная комната. А что в ней? Есть ли она на самом деле? Я сидела в каком-то придорожном баре и пила вермут со льдом. За окном лил дождь, и проносились ночные такси. Я сидела и тратила деньги, заработанные после очередного клиента. В помещении работал телек. И там шла какая-то странная передача о таинственной комнате.

Нэйчел замолкает. Откуда-то, приближающимся звуком доносится фрагмент передачи, которую в тот самый вечер смотрела Нэйчел.

- Так вы утверждаете, что человек может обрести счастье в считанные секунды?
- Я бы не стал употреблять слово «секунды». В нашем понимании – время линейно. Комната, в которую может войти каждый человек, находится в трехмерном пространстве.
- Это фантастика.
- Нет. Это реальность, дорогой мой! Всё вполне реально. Так же реально, как наше общение с вами. Эта комната прекрасна. В ней нет страха, гнева, боли. В ней восседает дух, который имеет ваши черты лица. Нужно только войти в эту комнату и попросить. Многие думают, что войти в эту комнату можно только, когда уйдешь в мир иной. Это ошибочное суждение. Комната существует здесь и сейчас. И она есть у каждого. Её нужно просто найти.
- Но где её искать?

Нэйчел:
А потом бармен переключил канал. Да и я не сопротивлялась. Всё было похоже на полный бред какого-то сумасшедшего: комната, дух, трехмерное измерение… Однако, я задумалась. Но только на одно мгновение. Теперь же, не могу избавиться от этой навязчивой мысли. Черт, жаль, что я тогда не досмотрела эту программу.

Ирси:
Значит, так распорядилась судьба. Значит, ответ на вопрос: «Где искать эту комнату» ты должна сама дать.

Нэйчел:
Ох, какие мы проницательные! Я не знаю. Не знаю! Во мне странные ощущения. С одной стороны – всё кажется бредом. Но всегда существует другая часть нашего сознания, которая навязчивой мыслью долбит: «А почему бы и нет?! А почему бы и нет?! А почему бы и нет?!» Ненавижу себя за это!

Ирси:
Я узнала об этой комнате сравнительно недавно. Было пасмурно, но меня потянуло к океану. Берег был пуст, потому что объявили штормовое предупреждение. Я сидела на песке, как вдруг услышала приближающиеся шаги. Это был какой-то очень старый моряк. Он молча сел рядом со мной и завел какой-то самый обычный разговор. И, по-моему, мы говорили о китах. Так мы проболтали, не поверишь, до самого вечера, пока пожилой хранитель маяка не включил прожектор. Потом мой собеседник стал прощаться со мной. Уходя, он оставил мне очень тонкую книгу и сказал: «Свет – явление бесконечности. Он не имеет ни начала, ни конца. Всё и всяк является частицей света. Ничто не вечно, но всё стремится к бесконечности». Я запомнила эти слова. Когда он ушел, я начала читать книгу, из которой и узнала про таинственную комнату.

Нэйчел:
У меня такое ощущение, что весь мир ищет то, что никому неизвестно что.

Ирси:
Потому что все хотят верить в чудо.

Нэйчел:
Старые сказки. Сопли, размазанные по рукаву.

Ирси:
Однако ты тоже веришь в существование комнаты…

Нэйчел:
Пошла ты к черту!

Ирси:
Признай это!

Нэйчел:
Я сказала, иди ты на хер, Ирси!

Нэйчел достает из своей сумочки пачку сигарет и закуривает одну.

Нэйчел:
Моя вера в существование таинственной комнаты – это просто вариант. Всегда нужно во что-то верить, чтобы не чувствовать себя паршиво и одиноко! Я не хочу верить в Бога, потому что в него верят все. Да, знаю, это тупое оправдание. Может быть, потому что я тупая сука. Я ищу эту комнату, только для того, чтобы было чем заняться. Опять же, долбит навязчивая мысль: «А почему бы и нет?». Если комната действительно существует, то я зайду в неё. А если это очередная выдуманная херня, то я посмеюсь над тем, как обосрутся миллионы людей. Знаешь, меня наградили такой голимой жизнью, что впору верить только в себя. Ну, а комната… Да, почему бы и нет? Я так для себя решила.

Ирси:
Как ты её себе представляешь?

Нэйчел усмехается и делает очередную затяжку.

Нэйчел:
Как… Да даже не знаю. Ну, комната, как комната. Какая-нибудь яркая, чистая, наверное. Иначе, её бы не рекламировали так сильно. Ирси, я не знаю! Я никогда не сталкивалась с чудом. Поэтому, не имею никакого понятия – как выглядит эта комната. Она где-то есть и всё.

Ирси:
Мне кажется, что это комната для одного. Там очень много света, который ослепляет. Я только не могу понять - как она меняет человека и исполняет его мечты. Это странно. Но это существует. Хочется верить. И я так думаю, что понять действие этой комнаты, можно лишь войдя в неё. Черт… Но где её искать?!

Нэйчел:
Жизнь – дерьмо. Постарайся это понять. И отчасти, в этом виновата ты сама. Я говорю открытым текстом, потому что только так можно передать смысл. 

Ирси:
Я знаю! Мой очень хороший друг, повесился. Когда его синего снимали с петли, нашли в кармане лист бумаги. Он написал всего одно слово: «Устал…».

Стэн:
А что случилось с твоей мамочкой, Ирси?

Ирси:
Почему ты спрашиваешь?

Стэн:
Потому что мне это стало интересно. Даю гарантию, что она тоже сдохла в какой-нибудь дыре!

Нэйчел:
Проницательный ублюдок…

Ирси:
Всё нормально, Нэйчел. Да, Стэн, она сдохла! Напилась до чертиков и упала ночью с пирса в океан. А на утро её тело нашли рыбаки. Хорошенький улов, не правда ли? Но знаешь, Стэн, в отличии от тебя, я не тянула сопли над её телом. Потому что она согнула мою жизнь раком и толкнула на панель! Я пришла и помочилась на её могиле.

Стэн:
Получается, Нэйчел, что только твоя мамаша жива?

Нэйчел:
А я не знаю. Мне плевать на неё.

Стэн:
А она дала тебе хорошее начало в жизни.

Нэйчел:
Знаешь, иногда фанатичное воспитание на религии не приводит к хорошему итогу. Мне кажется, что у человека должна быть свобода выбора. Кто-то мне говорил, что мы даже перед рождением выбираем себе условия жизни на Земле и семью, в которой родимся.

Ирси:
Ну, уж нет. Что ж я, дура, раз выбрала себе такую мать, которая в 11 лет продала мой рот за деньги?

Стэн:
Слышала о кармических долгах?

Ирси:
Случалось…

Стэн:
Может что-то отрабатывала?

Нэйчел:
Ртом!

Стэн и Нэйчел, поймав волну друг друга, залиливаются смехом.

Ирси:
Да пошли вы! Уроды!

Нэйчел:
Ну ладно, успокойся, Ирси!

Ирси (кричит):
Вы – конченые уроды!

Нэйчел:
Да что ты разошлась, мразь!? Забыла, как сама сосала?! Ирси, конченые деньги не имеют вкус ванильного мороженого. Их гребут не ложечкой, смоченной в молоке. И ты это не хуже меня знаешь!

Произнесённые Нэйчел слова растворяются в воздухе. Ирси сидит с опущенной головой. Её руки  плотно прижаты к ушам.
 
Ирси:
Вам не понять, каково это! Каково это, когда твоя собственная мать берет тебя за руку и ведет… Какими-то глухими проулками, приговаривая по пути: «Не волнуйся. Тебе нечего бояться. Нужно будет только сделать одну вещь и всё. Не бойся». И голос такой нежный, что кажется райским пением.
Мы переходим через дорогу и вновь идем какими-то проулками, пока не подходим к старой таверне на пирсе. Холодно. Потому что с океана дует ветер. Я вся дрожу, а мать продолжает успокаивать и гладить по волосам. Мы заходим внутрь. Поднимаемся на второй этаж по деревянной лестнице и входим в комнату. Там к нам подходит матрос, от которого разит перегаром. Он трогает меня за щеку, вымазанными в солярке руками, и протягивает деньги матери. А потом…потом та, которая родила меня, уходит, закрывая за собой дверь. И всё. Мне некуда было идти, а от страха я не могла даже кричать…

Ирси замолкает на недосказанной фразе. Замолкает от того, что ей противно вспоминать дальше  что произошло.

Нэйчел:
Паршивое состояние! Не знаю, что со мной. Такое ощущение, что в голове часовой механизм ведет обратный отсчет. Никто не слышит? А у меня в ушах отдает. Я хочу пить!

Стэн, Ирси и Нэйчел поворачиваю голову в сторону опрокинутого графина на столике.

Стэн:
Там осталось ещё немного воды, но потерпи.

Нэйчел:
Я хочу пить, Стэн!

Ирси:
Нэйчел, Стэн прав. Посмотри, как её мало в графине.

Нэйчел:
А вам-то что?! Вы всё равно сдохнете скоро. Один от передозировки, а другая, покончив суицидом. Сдохните, чертовы ублюдки, от того, что надоест сражаться за свою никчемную жизнь. Надоест цепляться за краешек скалы, чтобы не упасть в бездонную пропасть. Вам это надоест, а мне ещё жить хочется!

Нэйчел вскакивает с дивана, но Стэн хватает её и валит на пол. Он держит её руки. Сопротивление Нэйчел настолько велико, что у Стэна еле хватает сил, чтобы удержать её.

Стэн:
Послушай!

Нэйчел:
Отвали от меня, наркоман!

Стэн:
Да послушай же меня! Ты её выпьешь. А что потом?

Нэйчел:
Мне уже всё равно!

Стэн:
Одной каплей не напьешься. Оставь её в покое. Забудь о ней. Ты говоришь, что хочешь ещё жить! Есть целые реки с чистой водой, лучшей водой, чем эта!

Нэйчел, словно, ломает от желания прикоснуться к графину.

Нэйчел:
Нахер мне твои реки, когда есть вот эта вода! Отпусти меня!

Стэн:
Не дергайся!

Нэйчел:
Отпусти меня, ублюдок! Я хочу пить!

Стэн:
Только не эту воду!

Нэйчел (в истерике):
Я хочу пить! Я хочу пить! Я хочу пить! Я хочу пить!

Стэн:
Закрой свой рот,  тупая сука!

Крик Стэна оказывается настолько сильным, что дребезжат зеркала. Одно стекло даёт трещину.
Нэйчел замолкает. Затихает всё. Ирси вжимается в пирамиду из книг.

Стэн (спокойным тоном):
Нэйчел, Нэйчел, прошу тебя. Подожди. Я докажу тебе. Я дам тебе воды! Смотри.

Стэн подходит к графину и проводит пальцем по ободку горлышка.

Стэн:
Вот, эта капля долгое время не хотела падать на стол. Она застыла на горлышке графина и, как ты сама сказала, цеплялась за краешек скалы, чтобы не упасть в бездонную пропасть. Возьми её, Нэйчел. Это та самая капля.

Нэйчел берет в рот палец Стэна и блаженно закрывает глаза.

Ирси:
Мы живем каждой каплей, которая осталась в сосуде нашей жизни. Он же был полон. Но кто-то перевернул его. И живительная влага бесследно ушла. Осталось несколько глотков и одна капля, которая зависла на горлышке. Несколько глотков в сосуде жизни и капля. Мы сходим с ума…

Стэн:
Кто же его опрокинул?

Нэйчел:
Я…

Ирси:
Я…

Стэн:
Я… Сосуд был полон. Полон с самого начала. Он стоял на столе. Осталось несколько глотков.

Нэйчел:
А что потом?

Стэн:
Сосуд опустеет, и жизнь потеряет всякий смысл. Но ужаснее всего то, что мы бросаемся, как звери друг на друга из-за этих нескольких глотков нашего прошлого. Ещё один вид наркотика. Гребанная жизнь! Как всё ловко устроено: пока есть возможность пить из сосуда под рукой, сложно оторвать свою задницу и отправиться на поиски свежего источника. А ведь старая вода в графине испарится. Когда-нибудь… Она должна испариться! Но она никак не испаряется. Так, почему бы не выпить её до дна и покончить со всем? Мы тянем время, потому что боимся того, что будет после опустошения сосуда.

Ирси:
А неизвестность всегда пугает…

Стэн:
Но в страхе жить тоже нельзя!

Стэн, Ирси и Нэйчел ложатся на пол, голова к голове.  Их сближает единое чувство, которое кроется в их мыслях.

Нэйчел:
Расскажи мне…

Стэн:
О чем?

Нэйчел:
О первой капле в сосуде…

Стэн:
Солнце… И свежий ветер раннего утра. Запах весенних трав, когда испаряется росса. Поцелуй неба, и я это почувствовал. Я протягивал руки к верху и понимал, что родился на свет. Я понимал это. Я знал – для чего я пришел на эту Землю. И я слышал звуки колокольчиков. А потом, я умудрился вырвать одно перо из крыла ангела. А он улыбнулся мне в ответ. И я понял, что меня любят, меня ценят, прощают и ждут всегда назад. О, это был самый прекрасный день. Но кто-то, пока я улыбался, нежно забрал перо из моей руки. Мне стало обидно, и я заплакал.

Нэйчел:
Ты действительно помнишь это?

Стэн:
Я помню.

Ирси:
А я хочу рассказать о бабочке. Той самой бабочке, которая села мне в ладонь. Такая: фиолетовая с розовыми узорами на крыльях. Она прилетела в тот миг, когда я наслаждалась запахом океанского бриза. Я почувствовала легкое прикосновение её крыльев к моим ресницам. Она ещё некоторое время кружилась, а потом села на левую ладонь. Она была так прекрасна. И я стала медленно считать: «Один…два…три…четыре…пять…шесть…семь…». После этого, она исчезла, и я заплакала.

Нэйчел:
Я помню птицу. Я не знаю, что это была за птица. Но она была такая единственная из всех птиц, парящих в чистом небе. Было много птиц, но эта выделялась из всех. И я подумала, что хочу прикоснуться к ней. А птица будто бы услышала мои мысли. Она подлетела ко мне. Я выставила вперед правую руку, и птица села на моё запястье. Но я не почувствовала её веса. Словно она была невесома, как пух. И вдруг я услышала: «А хорошо было в небе! Мы кружились над землей и мечтали вновь вернуться назад!» Я подняла голову к верху, чтобы понять – откуда я слышу этот голос. И я увидела три луча: синий, как сапфир; зеленый, как сочная трава; розовый, как лепестки роз. Но когда я вновь посмотрела на запястье, то не увидела птицы. Она исчезла, а я заплакала.

Стэн:
Наша первая капля в сосуде…

Нэйчел:
Я помню песню, которую мне пели в детстве…

Нэйчел начинает очень тихо напевать колыбельную, и на третьей строчке её подхватывает Стэн и Ирси. Оказывается, им тоже знакомы эти слова.

Нэйчел:
Тихо звезды украсили небо
И луна подмигнула тебе.
Засыпай, чтобы утром, с рассветом,
Солнце встало на этой Земле.

В твоих снах, самых сладких, красивых
Будет ангел с тобою идти.
Засыпай, мой малыш, самый милый.
Засыпай на руках у любви.

Нэйчел, Стэн и Ирси закрывают глаза и засыпают. Возможно, впервые за долгое время, их сон был безмятежным и спокойным. Каждому снились те образы, которые он хотел увидеть во сне.

КАРТИНА ВТОРОЙ РЕАЛЬНОСТИ:
3 тень:
Вы слышали голос?

1 тень:
Да… Как будто кто-то пел колыбельную. Это… Этого просто не может быть.

2 тень:
Всё может быть. Ведь ты же знаешь эту колыбельную. И ты тоже.

1 тень:
Я слышал её. Где-то я её слышал.

2 тень:
Мы все её слышали когда-то…

1 тень (спотыкается):
Вот чёрт!

3 тень:
Сильно.

1 тень:
Черт! Я себе ногу разодрал кажется.

2 тень:
Идти сможешь?

1 тень:
Должен!

3 тень:
Смотри сюда. Что-то нарисовано на стене.

Лучи фонарей скрещиваются в одной точке на стене.

2 тень:
Это игла…

КАРТИНА ПЕРВОЙ РЕАЛЬНОСТИ:
Стэн открывает глаза и молча встает с пола. Он так же молча берет стул и, пройдя с ним мимо спящих Ирси и Нэйчел, ставит на то место, где он недавно рассказывал свою исповедь.
Гаснет  общий свет. Стэн садится на стул. Над головой зажигается прожектор. Стэн глубоко вздыхает, не решаясь начать…

Стэн:
Когда не было сил бороться с собственным бессилием, я задумывался над тем, насколько сильно выражена во мне сила воли. Человек силён тем, что слабость обращает в силу! Я слабак. Ничтожная тряпка, которая не имеет внутреннего стержня. Что скажет Синди, когда я найду её в этом городе и решусь подойти к ней. Она вытрет об меня ноги, потому что я – конченый наркоман. Этой девочке из благородной семьи не нужны такие проблемные парни. Что остается мне? Жить в окружении себе подобных, подыхая на игле? Отброс общества.
Всё начиналось с простой коки. Как-то раз…в сентябре…да, это было в сентябре прошлого года… мы торчали в одном гадюшнике. Типа ночного клуба. Где-то долбила музыка. Мы сидели в подвале и пили пиво. Всё было как обычно в этот день: кока, пиво, шмаль и обкуренные девочки, которые делали сумасшедший минет за лишнюю дозу. И один из нас, по-моему, Эдди, сказал: «Хэй, чуваки, как насчет того, чтобы попробовать нечто улетное, которое снесет башню? Всего раз. Узнать ощущения. От одного раза не втянешься». Все понимали, что он намекает на иглу.
Мы отправились на безлюдную станцию метро. Пасуя друг другу пустые жестяные банки, и подшучивая друг над другом, мы не задумывались ни о чем. Мы просто искали чувака по имени Клив. Нашли. Купили у него по дозе эфедрона и, зайдя в изгаженный мужской сортир, там же на станции метро, ширнулись. О, да! Разница чувствовалась! Возник какой-то эффект опьянения, кайфа. Где-то на 20-30 минут. На следующий день Эдди предложил ещё разок кольнуться, а потом завязать с иглой навсегда. Но завязать уже ни у кого не вышло.
Мы пробовали первитин. Он же «винт». Ужас этого наркотика в том, что он стоит дешево и способен за несколько лет превратить тебя в слабоумного, конченого дебила. Вкалывая его, ты становишься полностью контролируемым. Как кукла. После первитина мы легко соскочили на героин. Этого и следовало ожидать. Первитин является некой переходной дорожкой к героину. 
Эдди сдох от передозировки через месяц. Мы подумали в тот вечер, что он вырубился, а у него просто остановилось сердце. Вот так вот – раз, и ты мертвец. У наркоманов это происходит – как пулю пустить в висок.
Как-то раз я решил завязать с иглой, но через 5 дней дикой ломки, я вогнал себе очередную дозу и  забылся. Запираясь в своей комнате с ободранными стенами, я корчился от боли, но, получая дозу, мирился с судьбой. Отказаться от героина намного сложнее, чем от коки. Когда повышается температура, кажется, что заживо сгораешь. Невыносимость, которая заставляет чувствовать тебя, как под стеклянным колпаком. Отрезанным от реальности. «Я не хочу твой сраный суп!» - кричал я матери – «Мне нужна наркота! Заткни свой рот, сука, и дай мне сдохнуть!». Мать запирала двери, но я вылезал в окна. Она ставила решетки, а я высаживал двери. Пять дней, а потом моя сила воли сдувалась, как воздушный шарик.

Голос:
Что ты хочешь?

Стэн:
Найти бы эту комнату с ангелом. Я бы зашел в неё и попросил бы всего три желания. Всего три. Сука, это так ничтожно мало, но мне хватило бы. Я бы попросил освобождение от зависимости. Во-вторых, пожелал бы найти и познакомиться с Синди. А в-третьих, потребовал бы микрофон, подключенный ко всем городам мира, чтобы меня услышали все.

Голос:
И что бы ты сказал в него?

Стэн:
Ну, уж во всяком случае, не церковную проповедь! Колятся и с крестами на шее, и в комнате с иконами, и под музыку Баха, и ложку с героином греют на огне, разожженном Святым писанием, когда ничего другого нет под рукой. Нет, Бог рассыпается в белый порошок у наркомана. Я знаю это. Я ведь тоже когда-то мечтал не о такой жизни. Был капитаном бейсбольной команды. Поступал на юридический. А сейчас… Существо, отмеряющее время в единицах на шприце.  Хочешь знать – что бы я сказал в микрофон. Я бы закричал в него, что есть сил: «Откажитесь от гребанной наркоты! Потому что на одном разе ещё никто не останавливался!» Никто! Слышишь?!

Стэн вскакивает со стула и в приступе истерики отталкивает его со всей силы ногой в сторону. От шума просыпаются Ирси и Нэйчел. Но Стэн ничего не замечает и продолжает кричать. Всё накопившееся в нем выплескивается наружу бурлящим потоком слез и крика. Он признает свое бессилие перед наркозависимостью, и от этого сходит с ума. Криком он хоть как-то заглушает тупую боль, разъедающую мозг.

Стэн: 
Первый раз никогда не будет последним. Это дорога бесконечна, пока не сдохнешь от наркоты или не перережешь себе вены. Мы тоже думали, что остановимся на одной дозе эфедрона. Думали, что тормознём на первитине. Не вышло. Когда эта дрянь течет по венам, забудь о том, что ты человек! Ты – отброс! Вот это я бы закричал! Жизнь становится одной большой грёбанной хернёй!

Снося по дороге ещё два стула, Стэн убегает.
Ирси поднимает разбросанные стулья и ставит их на место. Боковым зрением она замечает, как Нэйчел принимает какую-то таблетку, запивая её виски из небольшой, полупустой бутылки.

Ирси:
Что это?

Нэйчел:
Ничего особенного. Обычное экстези.

Ирси:
Ты его употребляешь?

Нэйчел:
Да, Ирси, я употребляю экстези! Теперь заткни свой рот! Каждый убивает себя по-своему…

Пауза, возникшая после этих слов, гулким эхом зависает в воздухе. И вроде бы девушки хотят сказать что-то друг другу, но ни одна не хочет разрушать сложившуюся атмосферу. Наконец, через какое-то время Ирси решает начать разговор.

Ирси:
Нэйчел… Почему ты стала продавать себя? Неужели тебе не хватало денег, которые ты зарабатывала стриптизом?

Нэйчел:
А почему ты стала шлюхой?! Ну отсосала один раз и завязала бы… А нет! Втянулась.

Ирси:
Не было выхода! Мне нужно было как-то зарабатывать…

Нэйчел:
Прекрати нести бред. Выход есть всегда. Просто на тот момент, для тебя было легче всего раздвинуть ноги и открыть рот. Конечно. Теперь ты завязала с этим. А я не могу! Не могу, Ирси! И я не знаю – что мне делать.

В какой-то момент Нэйчел немного успокаивается.

Нэйчел:
Меня заказали на приват-танец. Очень состоятельный клиент. Женатый. Имеющий детей. Именно такие, чаще всего, и заходят в стриптиз-клубы, чтобы получить то, что жена не дает. Получить дозу разврата. Но приват-танец – не подразумевает секс. Это отдельная комната, где девушка танцует только для одного клиента. Он же стал требовать большего, и я ушла. А потом, когда я возвращалась домой, меня подкараулили его ребята и затолкали в машину. Он повернулся ко мне и сказал, что сейчас меня будут трахать. Вначале он, а потом его ребята. Чтобы обидно никому не было. На мне порвали одежду, выволокли на улицу и поимели. Сначала босс, потом один его охранник, второй и третий. Четыре раза. Четыре невыносимых раза, от которых я чуть не сдохла прямо возле их машины. Потом они заплатили мне деньги и уехали.
И только когда я пришла домой и посмотрела в зеркало, только тогда я обнаружила, что у меня вся спина разодрана в кровь и синяки на запястьях. Мне впору было только полоснуть себя по венам и лечь в теплую водичку, чтобы было приятнее уйти на тот свет. Вместо этого, меня будто переклинило. Я подумала: почему бы и нет. Господь сделал меня бесплодной. Он не дал мне возможности иметь детей. Так кто же обвинит меня, если я буду продавать свое тело и трахаться с каждым, кто готов заплатить? Бог?! Где он был, когда я просила одного единственного ребенка?!

Ирси:
Но вопреки всему, ты хочешь найти комнату чуда, чтобы попросить у ангела возможности забеременеть…

Нэйчел:
Да. Но если эта комната действительно существует… Иногда мне кажется, что нам всем суждено не дожить до рассвета. Кто-то придумал историю, про золотую комнату с ангелом, чтобы человеку было – к чему стремиться. А на самом деле, всем суждено в скором времени сдохнуть, потому что каждый убивает себя по-своему. Не сложилась жизнь ни у тебя, ни у меня, ни у Стэна.

Нэйчел закуривает очередную  сигарету.

Ирси:
Много куришь…

Нэйчел:
Много начинаешь болтать!

Нэйчел продолжительно затягивается.

Нэйчел:
Говоришь, тот парень был красивым? Как его звали?

Ирси:
Майкл.

Нэйчел:
Что же тебе помешало остаться с ним?! Может быть, всё у тебя было бы сейчас по-другому…

Ирси:
Ничего не помешало. Я сама себе тогда помешала.

Нэйчел:
Не бери в голову. Наверняка он о тебе уже и не помнит. Да мало ли шлюх было в его жизни. Ты стала всего лишь очередной из них. Знаешь, вам не суждено вновь с ним встретиться. Вам не суждено связать совместную жизнь. Потому что ты – бывшая проститутка, а он – клиент, который платит за твои услуги. Твоя мечта настолько же не осуществима, насколько и моя. Просто дотяни эту жизнь до конца, пока над твоим телом не прокричат вороны. А они не скажут «Аминь!».

Ирси:
А смысл тогда жить?

Нэйчел:
Можешь повеситься. Мир не заметит потери.

Ирси:
Как ты сама говорила – «У каждого человека должна быть свобода выбора». А я не хочу умирать. Я верю, что смогу найти Майкла. Ты не заметила, что мы повязаны одной линией. Стэн мечтает встретить Синди, я думаю о Майкле, ты хочешь ребенка. Наши желания являются проявлением любви. У каждого человека должна быть свобода выбора? А между чем и чем выбираешь ты?! Почему мы лишены любви?! И если нас наказываю, то за что?! Под каждым наказанием следует вынесенный урок. Что мы должны вынести из этого?! Нет, Нэйчел! Я не хочу так просто сдаваться. Я чувствую, что я близка к этой комнате. Она рядом. И я буду жить дальше. Я хочу жить дальше! Я намерена жить дальше!

Нэйчел:
Это твой выбор.

Ирси:
Вот именно – это мой выбор!

Ирси и Нэйчел встречаются взглядом в яростном противостоянии. Каждая из них отстаивает свою позицию в немом споре. Но приходит тот момент, когда необходимо сменить гнев на милость.

Нэйчел:
Расскажи мне о своих страхах, Ирси. Есть что-то в этой жизни, чего ты боишься?

Было заметно, что Ирси погрузилась в свои воспоминания, которые доставляли ей неприятные ощущения. И, как будто из далекого прошлого Ирси, стали доноситься отзвуки бушующего океана.

Ирси:
Ночь… Очень холодный ветер, пронизывающий до самых костей… Запах рыбы… Кружащийся луч старого маяка… И штормящий океан. Я падаю в воду. Падаю не сама. Меня бросают. Толкают в спину с причала. Избавляются, как от ненужной вещи. Потому что я не должна была родиться. Меня толкает собственная мать, потому что я обуза для неё. Она привела меня ночью на причал, что недалеко от нашего дома. Я чувствовала её руки на своих плечах, а потом, в какой-то миг, хватка ослабла, и последовал сильный толчок в спину. Я барахталась в воде несколько минут, старалась, как могла ухватиться за жизнь. Мне казалось, что водоросли сплелись по моим ногам и тянули на песчаное дно. Вдоволь наглотавшись воды, я смогла выкрикнуть только одно слово: «Мама!».
Она стояла на причале и наблюдала за тем, как я - то исчезаю, то появляюсь в бурлящих волнах. Возможно, что-то кольнуло в её груди. Но она не прыгнула за мной. Нет. Знаешь, что она сделала? Знаешь, что сделала эта сука? Она просто наклонилась и протянула к воде руку. Мол, выбирай: если сможешь ухватиться, то я вытащу тебя, а не сможешь, значит иди на дно.  И если бы в ту ночь, я бы не смогла…

Нэйчел:
Сколько тебе было лет?

Ирси:
Четыре года.

Ирси садится на диван к Нэйчел, и они обнимаются, как очень старые подруги.

Ирси:
Она вытащила меня на причал и ушла. Я смотрела ей в спину, откашливалась от воды, и не могла сдержать слез. Я не понимала – за что меня так ненавидят. Я этого просто не понимала. Когда я поднималась на ноги, чтобы вернуться домой, то чувствовала чье-то присутствие рядом. Но я никого не видела. А потом…потом я услышала голос. Кто-то говорил мне: «Ты смогла…».

Нэйчел:
Ты смогла… Смогла, Ирси!

КАРТИНА ВТОРОЙ РЕАЛЬНОСТИ:
Один из трех фонарей в руках, несколько раз мигнул и погас.

1 тень:
У меня батарейка в фонаре сдохла.

2 тень:
Ничего. Ещё два светят. Мне кажется, что мы совсем близко. Совсем недавно тут кто-то проходил.

3 тень:
Почему ты так думаешь?

2 тень:
Чувствую. Под ноги смотрите. Здесь сильно разрушена дорога.

3 тень:
Сколько же лет этому туннелю?

2 тень:
Много… Мы не первые, кто проходил по нему… И не последние.

1 тень:
Помните ту заметку в утренней прессе?

3 тень:
Да, я читала. Но при чем тут этот туннель?

2 тень:
Впереди поворот. Идём!

КАРТИНА ПЕРВОЙ РЕАЛЬНОСТИ:
Единение Ирси и Нэйчел было непродолжительным, пока шумел океан, пока не появился Стэн с газетой в руках.

Стэн:
Я подобрал её на скамье в сквере. Думаешь, я спятил? Нет, я не спятил. Я не спятил, мать вашу!

Стэн начинает брать по одному листу, рвать на мелкие кусочки и подбрасывать их в  воздух.

Стэн:
Так. Это чушь. Бумажный снег, смотри! Это всё не нужная информация, хлам. Слишком много его в голове. Бесполезная информация. Бред! Всё, что нам нужно – находится здесь. Я сохранил этот листок отдельно. Вот он.

Стэн достает обрывок газетного листа из кармана.

Стэн:
Смотрите. «…комната дает неограниченные возможности человеку. Она полна света, любви, чистоты, счастья. Комната позволяет заглянуть в себя и выкинуть то, что мешает гармонично развиваться. Представьте, всё самое красивое, что только может быть, воплощено в этой комнате. Вам не нужно больше страдать, испытывать боль, муки, унижения, разочарования. Вы сможете получить всё, что захотите. Счастья достойны все без исключения. Испытания, которые выпали в вашей жизни - пройдены. Настало время снимать урожай и становиться частью света. Комната открыта для каждого. Просто найдите её. Она гораздо ближе, чем вы можете себе представить…».
Что это?! Что это - я вас спрашиваю! Мы близки. Мы так близки, черт возьми! Это знак.

Нэйчел:
Очередная газетная сплетня!

Стэн:
Заткни свой рот! Заткни свой рот, дрянь!

Стэн в бешенстве набрасывается на Нэйчел и хватает её за волосы. Нэйчел теряет равновесие и падает. Стэн срывает ткань с книг, разрывает её пополам и начинает душить Нэйчел лоскутом. И когда он видит, как побагровела кожа на её лице, что-то прояснило сознание Стэна. Убрав руки, он отползает  в сторону.

Стэн:
Что я делаю?! Нет. Это не может быть правдой. Просто не может. Или может?

Стэн, как в бреду, начинает говорить о каких-то странных вещах. Ни Ирси, ни Нэйчел не понимают – о чем он говорит. Складывается впечатление, что он разговаривает с невидимым гостем в комнате.

Стэн:
Я знаю. Я знаю то, что мне нужно знать. Думаешь, что я не понимаю тебя? Я понимаю тебя. Я слышу тебя! Постой, не уходи! Я всё приму. Я не страдаю, мне не больно. Я принимаю. Как много звуков в тишине. Вы слышите? Как много фигур в пустоте. Вы видите? Вы слепы. То, что вы ищите - не видят ваши глаза. А почему? Потому что  вы ослепили себя. Вы видите так мало красок.

Внезапно Стэн начинает говорить в унисон с «Голосом»…

Стэн и Голос:
Как можно что-то прочесть в сожженных листах?
Как можно что-то узреть на размытых холстах?
Как же возможно в двери войти, если разрушен ваш дом?
Разрушены стены, разрушен ваш свод. Всё на кусочки.

Стен начинает собирать с пола разбросанные кусочки газеты.

Стэн:
Всё на кусочки. Всё, что было целым! Что я делаю? Нэйчел, Ирси, я не могу так больше.

Ирси:
А ты думал, что будет легко?! Ты нашел Синди?

Стэн:
Нет. Она где-то в этом городе, где-то совсем близко…как та комната, которую мы все ищем.

Нэйчел:
Может, твоей Синди вообще не существует?

Стэн:
А фото?

Нэйчел:
Может, Синди…умерла? На твоем фото нет даты. Если Синди давно уже нет в живых, что тогда?!

Стэн:
Заткнись, Нэйчел!

Нэйчел:
Она тебе нравится? Я вижу, что да. Но ведь ты же совсем её не знаешь…

Стэн:
Мне кажется, что я знаю её вечность.

Нэйчел:
Покажи мне её фото.

Стэн нехотя достает из заднего кармана джинс измятую фотографию незнакомой девушки и протягивает Нэйчел.

Нэйчел:
Красивая. Белая кожа, непорочный взгляд… Ты смог бы помастурбировать на неё?

Стэн:
Но зачем?

Нэйчел:
Ну, она же должна тебя возбуждать.

Стэн всматривается в образ Синди.

Стэн:
Я не могу. Ты немного путаешь, Нэйчел. Ты путаешь вещи. Это разные состояния: как свет и тьма, огонь и лед.

Нэйчел:
Экстези и Героин… Кока и Первитин… Да, это разные вещи.

Стэн:
Ты конченая дрянь!
Синди - это воплощение моей мечты. Это то, что не стоит на одной границе с похотью и смертью. Кто посмеет бросить мечту в грязь?

Нэйчел:
Стэн, я могу доказать тебе обратное.

Нэйчел сажает Стэна на диван и садится на колени рядом с ним. Её рука медленно расстегивает гульфик на его джинсах и проникает внутрь.
Нэйчел преследует определенные цели. Она хочет разрушить воздушный замок Стэна о Синди.

Нэйчел:
Твоя мечта не сможет прикоснуться к тебе, Стэн. Я хочу, чтобы ты понял это. Тебе нужен секс, а не Синди! Я хочу, чтобы ты понял - к чему ты стремишься на самом деле. Попробуй.

Нэйчел слегка приспускает джинсы Стэна вместе с бельем и кладет свою руку ему на пенис.

Стэн:
Кто посмеет бросить мечту в грязь?

Нэйчел:
Попробуй…

Стэн:
Кто посмеет бросить мечту в грязь?!

Нэйчел:
Попробуй… Думай о Синди. Представь её. Тебе нравится? Хочешь кончить? Хочешь, чтобы я взяла его в рот? Стэн, я так хочу тебя. Это я, Синди. Трахни меня, Стэн.

Нэйчел мастурбирует пенис Стэна.

Стэн (получает удовольствие, прерывисто дышит):
Кто посмеет бросить мечту в грязь?! Прекрати, пожалуйста. Прекрати. Ты не она. Пожалуйста… Пожалуйста…

Нэйчел:
Твоя мечта не сможет прикоснуться к тебе!

Стэн:
Значит, и я не прикоснусь к своей мечте!

Стэн отталкивает руку Нэйчел и одевает джинсы. Он встает с дивана и отходит к зеркалам. Нэйчел реагирует абсолютно спокойно. Ничего другого она от него и не ожидала. Поэтому, встав с колен, Нэйчел садится на диван в свою привычную позу.

Нэйчел:
Я понимаю тебя, Стэн…

Стэн:
Как ты можешь меня понять, когда я сам себя не понимаю? Я, словно, не существую. Меня нет в этой реальности. Есть эта комната, эти стены… Есть ты, Ирси. А меня с вами нет. А для некоторых нет тебя. Мы все для кого-то не существуем. Потому что кто-то поделил мир на дерьмо и людей. Остается только ждать окончания.

Ирси:
А комната, Стэн? Как же комната, которую нужно найти?

Стэн:
Я устал, Ирси! Сегодня я ходил к знакомому врачу. Он сказал: «Дружище, мне очень жаль, ты протянешь ещё не более недели…». Я занес какую-то заразу в свою кровь. Простите меня. Я больше не в состоянии бороться. Я сам виноват. Через неделю солнце так же встанет над землей. Никто не заметит моего ухода.

Ирси:
Стэн?

Стэн:
Да, Ирси!

Ирси:
Что там?

Стэн:
Где?

Ирси:
Наверху. Уже утро?

Стэн:
Утро… Всё, как обычно. Ничего не поменялось. Тот же самый город, те же самые люди, такое же отношение друг к другу. Туда-сюда проезжают такси, вечная погоня за выгодой, торговля собой, наркота и вырезание друг друга. Тот же самый мир.

Ирси:
Думаешь, что кто-то уже смог найти золотую комнату?

Стэн:
Думаю, что нет. Иначе, об этом уже трезвонили бы все газеты, каналы. Поднялся бы такой невообразимый шум, что хоть уши затыкай. И все бы, расталкивая друг друга, потянулись к этой комнате, чтобы узреть её.

Нэйчел:
Тогда смысл этой комнаты, если её появление внесет хаос в общество. О каком счастье может идти речь?!

Стэн:
Я не знаю. А если всё по-другому. Если каждый, кто находит её, обретает другое сознание. То сознание, которое не позволит вносить разрушения в общество. Нэйчел, комната открыта для всех, помнишь? Но найти её должен каждый сам. 
Да... Да! Получается, что комната действительно существует. Она изменяет каждого, кто входит в неё. И человек не будет потом кричать на каждом углу о том, что нашел её. Он будет просто сиять от счастья, потому что всё у него хорошо в жизни. Потому что он избавился от груза проблем…

Ирси:
Потому что он обрел любовь…

Стэн:
Остальные люди, завидев свет, исходящий от этого человека, бросятся к нему с расспросами: «Что с тобой случилось? Почему тебя обходит стороной беда?»

Ирси:
А он им ответит: «Найдите свою золотую комнату».

Стэн:
И тогда каждый посвятит себя поиску этой комнаты в полной мере, потому что всем захочется излучать такой же свет, как тот человек. Понимаете? Потом эту комнату найдет другой, и третий, и тысячный. И вы найдете когда-нибудь её.

Нэйчел:
А потом поменяется мир, потому что все будут счастливы?

И в этот момент каждый из них, где стоял, медленно опускается на пол и садится, обхватив колени. Словно, погружается в свой маленький уголок огромного мира.

Ирси:
Каким он будет, Стэн?

Стэн:
Мир?

Ирси:
Да.

Стэн:
Я не знаю. Мне кажется, что всё будет как-то по-другому. Ну, не так, как сейчас. Останется всё самое хорошее, чистое, светлое. Не нужно будет лгать и притворяться. Не нужно будет переживать из-за проблем. Человеку не нужно будет убивать себя и себе подобных, ради каких-то принципов. Всё будет хорошо. Воздух будет пахнуть свободой. Настоящей, а не выдуманной. И все освободятся от груза, который тянет к земле. И каждый это почувствует. Станет, как будто тесно в этих одеждах, в этой оболочке, потому что крылья будут вырастать за спиной. А они тоже нуждаются в свободе. Это будет новый мир. В нём есть место для каждого! Для каждого, слышите! И даже для нас с вами… Я верю!

Ирси:
А комната? Получается, что это вовсе не комната. Это проход в новый мир, в новое сознание.

Стэн:
Комната – это образ, который легче всего представить человеку. Но где же она? Где эта дверь?! Где эта комната?!

Нэйчел:
В моих воспоминаниях до сих пор остался фрагмент, который мне не забыть. Был теплый, солнечный день. Я играла во дворе со своим псом. В какой-то момент он убежал от меня и забрался в старый домик садовника, который всегда был закрыт. Через щели я видела - там что-то есть, но я никак не могла попасть туда. А пес проник внутрь, потому что смог пролезть под дверью. На мне было красивое голубое платье. И я, не задумываясь ни о чем, увлеченная желанием попасть в закрытый домик садовника, легла на землю и попыталась тоже протиснуться под дверью. У меня получилось. Но, к моему сожалению, за дверью ничего не оказалось интересного, кроме садовых принадлежностей и горшков с рассадой. Вдруг, я услышала голос матери, которая звала меня к обеду. Я вылезла наружу и вбежала в столовую. Только тогда я поняла, что платье на мне всё в грязи, руки и лицо черное, как у трубочиста. Мать схватила меня за шиворот, взяла мою тарелку и вывела во двор. Она указала мне место рядом с собачьей конурой и бросила на землю мою еду. «Хочешь быть грязной, как собака, ну так и жри, как собака!» - сказала она. Мне было так обидно. До сих пор не могу простить ей это унижение.

Стэн:
А сколько его накопилось в нас… Сколько накопилось в нас не забытых унижений, не прощенных обид, затаенной ненависти. Кто мы? Стэн… Ирси… Нэйчел… Всего лишь имена. От нас остались только имена.

Нэйчел:
Каждый убивает себя по-своему!
   
Стэн:
Что мы и делаем. От нас остались только имена. Этот набор букв. Не более.

Внезапно Стэн вздрагивает и резко переводит взгляд на Нэйчел.

Стэн:
Нэйчел, где твоя сумка?!

Нэйчел:
Для чего она тебе?

Стэн:
Почему нельзя просто ответить – где твоя грёбанная сумка!

Стэн подбегает к дивану и скидывает с него Нэйчел. Девушка падает лицом на пол. Она подносит руку к носу и обнаруживает кровь.

Нэйчел:
У меня кровь. Кровь… Сука, что ты сделал со мной?!

Собрав силы в кулак, она вскакивает с пола и цепляется в волосы Стэна.

Нэйчел:
Конченый наркоман! Сука! Когда же ты сдохнешь, ублюдок?! Я ненавижу тебя!

Нэйчел охватывает волна ярости. Она раздирает одежду Стэна, вымещает злобу. В этот момент Стэн находит взглядом то, что искал и, оттолкнув Нэйчел, на четвереньках ползет к сумке. Вытряхнув всё содержимое на пол, Стэн берет в руки губную помаду и подползает к зеркалам. Судорожно открыв тюбик, Стэн пишет на стекле в столб имена:
Stan
Irsy
Naychel.

Стэн:
Только имена! Стэн, Ирси, Нэйчел. Почему?! Почему от нас остались лишь имена?! Где? Где всё остальное? Мы исчезаем! Почему имена?!

Стэн обводит первые буквы каждого имени и выписывает их отдельно. На зеркальном стекле выявляется слово, которое было скрыто в их именах: SIN – Грех. Стэн обводит нервно несколько раз это слово и, отбросив помаду в сторону, хватается за голову.

Стэн:
Вы видите – что осталось от нас? Sin! Грех! Это грех!

Стэн направляется ползком к столу, где насыпан кокаин. Нэйчел и Ирси держат его, как могут. Он ползет, рвется, тянется руками и, задев рукой  блюдце с порошком, роняет его на пол. Ирси подбегает и ногой разметает наркотик. У Стэна начинается ломка.

Стэн:
Мне нужна доза. Я сдохну здесь. Сука! Я не могу так больше! Я видел её. Я видел её сегодня! Я видел Синди. Я нашел её. И когда я подбежал к ней, она отстранилась от меня, как от куска вонючего дерьма. А я достал её фотографию и сказал, что искал её долгое время. Что не могу без неё. Я сказал, что прошу только её внимания ко мне, потому что я стремился к ней, как к своей мечте. Знаете, что она сделала?! Она послала меня. Послала, потому что слишком чистые её руки, чтобы прикасаться к моей коже. К коже законченного наркомана. Мечты больше нет. Стремиться не к чему!

Стэн подползает к перевернутому графину с водой и, схватив его в руки, со всего маху разбивает перед собой об пол. Эхо битого стекла.
И всё затихает. Осколки разлетаются по комнате, по полу расплескиваются последние глотки воды. Возникает гулкое молчание.

Стэн:
А потом…я смотрел ей вслед.

Стэн достает из кармана измятое фото Синди и, воспламенив зажигалку, поджигает его.
Огонь стирает несбыточную мечту Стэна. Огонь пожирает всё на своем пути, как болезнь тело парня.

Стэн:
Она уходила…шаг за шагом…пока не скрылась за поворотом. Вот и всё. Вот и вся моя мечта. Потому что мы для них никто! Мы сами для себя никто. Так… кучка кретинов, гробящих свою ничтожную жизнь. Мы – как то отражение в начищенном до блеска зеркале. Да только стекло дало трещину. И как бы мы не встали к нему: лицом, боком, спиной… Под каким бы углом не посмотрели на себя, наше отражение в зеркале с трещиной будет перечеркнуто.

Ирси:
Нужно найти комнату. Ту самую комнату, где исполняются все мечты. Она прекрасна. Она близко.

Стэн:
Ирси…

Ирси:
Я знаю, что можно что-то сделать. Нужно только войти и попросить…

Стэн:
Ирси!!! Мы уже в ней! Посмотри вокруг. Вот какая она – такая же, как и мы сами. Разрушенная. А треснутое зеркало, в котором мы отражаемся – это дверь в эту комнату. Наслаждайся! Грязь, ненависть, не прощённые обиды, затаившаяся злоба, пороки – о чем мы говорили в этой комнате, то нам и дали.

Нэйчел:
Но… Этого не может быть. Как же так? Ведь…

Стэн:
Как можно что-то прочесть в сожженных листах?
Как можно что-то узреть на размытых холстах?
Как же возможно в двери войти, если разрушен ваш дом?

Стэн, Ирси, Нэйчел:
Мы сами пришли сюда. Мы сами уходим отсюда.

Голос:
Вы проявляете намерение?

Была секундная пауза, перед тем, как Стэн, Ирси и Нэйчел принимают важное решение в своей жизни.

Стэн, Ирси, Нэйчел:
Да!

Голос:
Это ваш выбор!

Нэйчел  и Ирси тоже опускаются на пол и начинают ощупывать его руками, словно, изучая каждый сантиметр комнаты. И будто бы вновь откуда-то сверху звучит отрывок передачи, которую когда-то не досмотрела Нэйчел.
- Так вы утверждаете, что человек может обрести счастье в считанные секунды?
- Я бы не стал употреблять слово «секунды». В нашем понимании – время линейно. Комната, в которую может войти каждый человек, находится в трехмерном пространстве.
- Это фантастика.
- Нет. Это реальность, дорогой мой! Всё вполне реально. Так же реально, как наше общение с вами. Эта комната прекрасна. В ней нет страха, гнева, боли. В ней восседает дух, который имеет ваши черты лица. Нужно только войти в эту комнату и попросить. Многие думают, что войти в эту комнату можно только, когда уйдешь в мир иной. Это ошибочное суждение. Комната существует здесь и сейчас. И она есть у каждого. Её нужно просто найти.
- Но где её искать?
- В себе, мой друг. В себе. Очищая своё сознание, мы заслуживаем право на то, чтобы нести свет. Нужно только проявить намерение, чтобы открыть комнату. И тогда меняется мир.

Нэйчел:
Я слышу…

Ирси:
Что?

Нэйчел:
Плач ребенка.

Откуда-то очень тихо доносится младенческий крик.

Нэйчел:
Это мой ребенок. Он… Он где-то близко. Я же слышу его. Ангел мой, где ты? Мамочка рядом. Я иду к тебе. О, как же это приятно!

Ирси:
Майкл… Я слышу запах его одеколона. Я не спутаю его ни с чем. Это его одеколон. Майкл был в этой комнате. Он заходил сюда. Но когда? Почему я упустила этот момент? Но я счастлива…

Стэн:
Я вижу Синди. Я смотрю ей вслед, чтобы запомнить цвет её волос, походку. Чтобы запомнить её тень. Синди! Она поворачивается и идёт ко мне. Она возвращается.

Нэйчел:
Странные ощущения. Как будто я становлюсь ближе к небу. Мне хочется свободы. Меня держат эти цепи!

Стэн, Нэйчел и Ирси начинают разрывать на себе одежду, раздеваясь донага. Их состояние похоже на то, когда человек тянется к проему окна, чтобы сделать глоток чистого воздуха.

Ирси:
Всё закончилось. Я свободна. Я выполнила всё, что должна была. Я хочу домой!

Стэн:
Туда, где ветер над океаном. Туда, где ждут меня те, кто любит. Я чувствую крылья.

Нэйчел:
Пора…

Ирси:
К свободе…

Стэн:
Домой…

Стэн, Ирси, Нэйчел:
Без слез, без обид, без страха, без гнева, и с благодарностью за пройденный урок!

Гаснет свет. Кромешный мрак. Потом яркая, ОЧЕНЬ яркая, ослепительная вспышка света заливает всю комнату. Но Стэна, Ирси и Нэйчел уже в ней нет. Комната пуста.

КАРТИНА ВТОРОЙ РЕАЛЬНОСТИ:
2 тень:
Открывайте эту дверь.

Раздается скрип старой стальной двери. Три сущности заходят в белое пространство.

1 тень:
Синди?

3 тень:
Да, Майкл! Что ты хотел?

1 тень:
Они были здесь. Они были, понимаешь? Они были в этой комнате.

3 тень:
Я знаю, Майкл. Мы пришли слишком поздно?

2 тень:
Нет. Скорее, слишком рано. Они ещё здесь. Просто закройте глаза.   

Три сущности закрывают глаза и наблюдают яркую вспышку фиолетово-голубого сияния.

Звучат голоса Стэна, Ирси и Нэйчел. В этот момент три сущности расставляют три стула клином и садятся. Впереди всех садится Синди. 

Голоса:

Ирси:
Каким он будет, Стэн?

Стэн:
Мир?

Ирси:
Да.

Стэн:
Я не знаю. Мне кажется, что всё будет как-то по-другому. Ну, не так, как сейчас. Останется всё самое хорошее, чистое, светлое. Не нужно будет лгать и притворяться. Не нужно будет переживать из-за проблем. Всё будет хорошо. Воздух будет пахнуть свободой. И все освободятся от груза, который тянет к земле. И каждый это почувствует. Станет, как будто тесно в этих одеждах, в этой оболочке, потому что крылья будут вырастать за спиной. А они тоже нуждаются в свободе. Это будет новый мир. В нём есть место для каждого! Для каждого, слышите! И даже для нас с вами… Я верю!

Стэн, Ирси и Нэйчел покидают комнату, где провели самый главный и последний  свой урок в жизни.

Май 2009 год.