Примет ветра порыв, лишь распятый парус

Среди безбедных будней полдня,
разве гроза здесь всегда для небес праздник,-
о вечном, средь конечного, помня,
высокомерием измерим высокое разве?
Как к ним бы ни тянулись вы, они не часто соединены,-
в поэзии, как и в любви, хотим мы высоты и глубины!

В мире, где несет всё Лета, чтоб ничто не повторить,-
благороден долг поэта, чувству вечности учить!
Что ж, что, как листок слетевший,
нас судьбою по жизни несет,-
плохо лишь, коль не созревший,
не к сроку ненароком сорвет.

Как червь и как крот, что питаются в почве,-
поэт это тот, кто о речи хлопочет.
Презрев корысть одних, тщеславие других,
средь вздорной суеты сует, нездешний лик,-
о скромный, не растоптанный восторгом стих,
раз торгом незамечен, может, ты велик?

Даны поэту речь, пафос, пыл и раж,-
чтоб смог запечатлеть, былей боль и блажь.
Что серою весной, чуть зреющей неярко,
пусть пахнущей зимой, но всё равно подарком,-
тем лишь, всё чаще, коль восхищение случается,
и по-читатель, от почитателя отличается.

Но дав во владенье века, вознеся высоко в облака,-
чтоб в строки слагались слога,
природа к поэтам строга.
Служить и жертвовать, святым и сытым,
поэту вечно суждено,-
а быть счастливым и небитым, дано мгновение одно.

Мир, лишь в нелепой опале, увы, суждено им познать,-
душам, постигшим печали, искуса искусства искать!
Ведь не жрецы высокого закона,
его звучание ловящие на лире,-
а слуги низкого и гнусного резона,
преуспевают часто в этом мире.

Тут мирно течь бы речи, если б ни роковая роль,-
противоречий предтечи, своевольной соли воль.
Понять непросто, порою нам это,
сколько строк рифмованных ни накручивай,-
нельзя быть, просто хорошим поэтом,
можно Пушкиным, Лермонтовым, Тютчевым,..

Так не кажется, что излишне,
среди разных прочих плодов,-
кровоточащей вишней, окровавлена зелень садов.
Как непросто в этом мире Поэтам,
легко понять по их итогам,-
помогая им поэтому, вы помогаете Богу!

Примет ветра порыв, лишь распятый парус,
с ним испытан на разрыв, и поэт, на пару.
Так мало людьми согретой, вечно греть их, жизни его,
несправедливость эта, сохранилась до дня сего,-
погодите ж, преклоняться пред словом,
помогите поэту живому!