***

;Свежий запах окна открытого, 
Мне приносит силу писать. 
И через массу, матом покрытую, 
Я устремляюсь в сердца леса. 
Черными точками глаза воробьиные 
Смотрят на руки и хлеба кусок, 
Но воробьи в душе ведь павлины.
Гордые. Взяли и сразу в гнездо. 
Голуби стали храбрее со временем, 
Хоть ты на плечи руку клади. 
Люди может и стали злодеями,
Но так же остались они без еды,
Эти пернатые, но ленивые, 
Каждый хотел бы за просто так,
Чтобы на головы голубиный
Сыпался хлеба град. 

Но а животные -ведь те же люди, 
Только добрее, добрее намного. 
Ведь каждый борется за пост злодея. 
Но ставится следующим псевдо-богом. 
Кто-то зарылся в своем таланте,
И его не трогает все остальное. 
Кто-то давно сказал себе: Хватит, 
Сердце мое до сих пор не стальное.

Кто-то хочет достать руками до неба, 
Встав на табурет своей скрытой истины. 
Кто-то мнит себя королевой 
В этом мире запрятанном и бесмысленном. 

Но моя философия не дается простому,
Я предпочитаю быть никем,
Среди этих криков, безумных стонов,
Среди этих зверей-людей.
Среди этих культорой распятых,
Среди глупых, забывших голову! 
Я давно сказал себе: Хватит!
Отойдите, прошу вас, в сторону...
Отойдите, прошу вас, прочь! 
Пусть моя дорога по встречной. 
Для меня жизнь - вот эта ночь,
Пусть и будет она скоротечной,
Почитаю "метель" Есенина,
Брошу тело я на кровать. 
Унесусь в направлении севера, 
Унесусь я туда поспать. 

Там медведь белошерстый гуляет,
Вы же спросите, что он ест? 
Поедает он низших тварей, 
И набирает вес. 
Полечу я в китайский лес,
Там увижу полоски на рыжем, 
Тот из сильных, кто слабых ест,
До сих пор приспособлен и выжил. 

Только вижу другое совсем,
Ведь растения тоже живые!
На бамбуке решила весеть 
Эта панда, она там жиреет. 
Убивает планета себя, 
Создает неожиданно тут же, 
Всех она, сначала любя,
Для других преподносит на ужин. 

Это действенно и для нас, 
Только слабый работает вечно,
И сейчас такая пора: 
Работай - умри быстротечно.