Таинственны тут истины!

Деревья могут жить столетья,
в то время как листы их лишь сезон,-
поэтам и стихам же, долголетья,-
противоположный дан закон.
Негой грустной ласки, стихи там ведь растут,-
где безмолвствуют краски, зато звуки цветут.

Словесный, слагая, нетленный чертог,
поэт, умирая, воскресает, как Бог,-
обресть, чтобы вечный покой,
глубокоокой, как окоем, строкой.
Ведь в шири лишь и вышине, высокое живо искусство,-
молчанье бесплодно и пусто, без высшего в тишине.

Сквозь, блесков суетных, бум,-
как дикой природы шум,-
пускай тревожит твой ум, безотчетное чудо дум!
По сути своей, величие есть,
у строчек, в которых вечного весть,-
окрыляют мир, что сир, дивной силой, чары лир!

Дано, таинственной музыкой грусти звуча,
несмотря на бренную плоть,-
поэту, величие одиночества чтя,
робость подробностей перебороть.
Осеняет, что распятьем крест,-
ведь не сил, а истин, интерес.

Где таится нравственности свет,-
благородней в сердце нет!
Как чудная задумчивая даль,
созвучьями одаривая душу,-
скорбь нашу, может быть, нарушит,
поэта утонченная печаль.

Что-то в нём, от чувства умной лошади,
укрощенной волей жесткой,-
ощущенье зрелища на площади,
движет выйти на подмостки.
Лишь обожествленье чистоты основ,-
любовь способно привлечь слов.

Мир мерит недаром, ведь дар тут товаром,-
тем призрак призрачней, чем признанней,
и тем величей творчество, чем неизданней.
Сочетаньем слов и смысла,
словно статью и умом отличены,-
подобно особым числам, стихотворные шедевры сочтены.

Но очень хороши стихи или не очень,
совсем понятны или не совсем,-
в них есть всегда, промежду всяким прочим,-
попытки воспариться надо всем.
Ведь мысль и гортань, как голос и звук,-
преодолевая грань, породнились не вдруг.

Расхожих мыслей глуповатость,
созвучий гулких глуховатость,
неловких звуков угловатость,-
как избежать, скажите, вас,
и истинных не растерять прикрас?
Таинственны тут истины!