Общество трезвости

 
 



  Вскоре после того, как я закрылся двумя толстыми бронированными дверями, и предался слезливой печали по поводу… - да мало ли предлогов найдётся почти у каждого из нас – явился ко мне француз Нюрб с выражениями признательности на лице и устах. Догадываясь о причинах его благорасположения, я поддержал планку комплиментарного диалога как мог, при этом ничуть не лицемеря, так как человек он был смирный, обаятельный и даже приличный, несмотря на навязчивое стремление отмыть стиральным порошком заскорузлые ступени нашего подъезда. Так в улыбках провели мы минут пять, пока я не заметил в его руках кольцо. Поблескивающая  вещица непрерывно крутилась в ловких пальцах и волей-неволей привлекла моё внимание, наконец.

  - Что это? – поинтересовался я.

  - Так.

  - А не покажете ли?

  - Извольте, - отвечал он, передавая. То ли я был недостаточно ловок, то ли он преждевременно отпустил, но в результате вещь упала на пол, и, о, ужас! раскололась на две половины.

  - Доннерветтер! – вскричал Нюрб.

  Я тоже отвечал что-то, стараясь, однако, вместе с сожалениями  указать не только на свою оплошность. Розовое лицо моего соседа прямо на глазах потускнело и посерело, приятная улыбка угасла, уголки рта поползли вниз, верхняя губа – вверх. Через несколько мгновений передо мной стояло совершенно незнакомое существо: нахмуренное, мрачное, злое. Поражённый внезапным превращением, осознавая свою вину, я замер, не зная, что делать. Так продолжалось вечность.

  - Нет, нет, вы не виноваты, - развеял гнетущую тишину надтреснутый голос моего гостя. – Более того, я благодарен вам за помощь в разоблачении. Смотрите.

  Он поднял с паркета обломки и протянул мне. На его ладони лежали два тонких ободка, чёрный и серебристый, недавно составлявшие единое целое. Даже без очков я различил на них белёсые следы клея.

  - И это она называет любовью! – горестно воскликнул Нюрб.

  В тот вечер мы оба были поражены, в тот вечер мы оба пали.













Игорь Плящ