Я - Франсуа!

                Я, Франсуа – чему не рад! –
                Увы, ждет смерть злодея.
                И сколько весит этот зад,
                Узнает скоро шея.*
                Франсуа  Вийон*2
         
            По мотивам повести Вардвана   
          Варжапетяна “Баллада судьбы”

       Туман редел, стелился над рекой,
     Париж дышал осеннею прохладой.
   В 12 врат народ валил, что стадо –
Священный город проболел чумой.
          
         
   А в подземелии Шатле – тепло,
   «Жаровня» с углями вовсю пылает,
   Над нею Франсуа, его пытают.
   Горит с десяток свеч, кругом  светло.
Висит Вийона жизнь на волоске,
Золою ступни ног давно обулись,
Болят и кисти рук, а пальцы вздулись,
Как колбаса, сварившись в кипятке.
   Кровь медленно сползает краем рта.
   Палач подумал и спустил веревку,
   «Жаровню» в сторону отбросив  ловко.
   Поэт упал, как будто бы с креста.               
Босые ступни грохнулись об пол.
Бесчувственное тело тащат к «дому»,
И с лестниц – вниз, на прелую солому
Бросают, словно омертвевший ствол.
___________________________________________
* – здесь и далее жирным курсивом приводятся
      стихи  Ф.Вийона.
*2 - выдающийся французский поэт
      (1431 – после 1463). 

               


   Бедняга застонал. Почти был гол.
   Вдруг капеллана* голос он услышал:
   «Покайся, грешник!» -
                «Может, едет крыша? –
   Подумал Франсуа, - хорош щегол!
На этом свете я? А, вдруг, на том?»
Глаза открыв, он капеллана видит.
«Покайся, грех сними, Бог не обидит».
Священник крутит четки с образком.
    «За что терзают? Я не убивал!*2 -
   И Франсуа лизнул сухие губы, -
   Смотрите, расшатались даже зубы,
   А пальцы мне дробят, чтоб я сказал
Признанье в том, в чем был не виноват.
Я мертвых обирал легко с живыми,
И ризницы с иконами златыми
Я грабил, стал в притонах продавать,
   И девок разных тискать я любил,
   А утром глотка гнала к винной бочке.
   Я всем порокам брат, дошел до точки,
   Лишь в клевете никто не обвинил».
- «Ты исповедался, сын мой, иль нет?
Быстрей, ты в доме скорби не один».
- «Догадываюсь, кто Ваш господин.
Мне царство Бога, что без солнца свет.
   Поверьте, где бы я ни находился,
   Будь принца Орлеанского дворец,
   Тюрьмы ли подземелье, где ютился,
   Или трактир последний, наконец,
Я чувствую – понятен мой язык.
Звучна латынь, но слог мой  всё ж острее,
И в памяти народа он скорее
Останется. Я к этому привык». 
               
 *- священник в католической церкви.
*2- поэма основана на историческом факте, когда
      Вийон  в связи с косвенным участием в драке, 
      попадает в тюрьму Шатле; 
               
     «Мне из людей всего понятней мот.
    Я сомневаюсь в явном, верю чуду.
   Нагой, как червь, пышней я всех господ.
  Я всеми принят, изгнан отовсюду».

   Едва слова закончив говорить,
   Вийон встал, пригубил распятье,
   Уже забыв, кому он слал проклятье,
   Когда палач вдруг стал его клеймить.
Священник миррой смазал лоб, уста,
И положил на голову Вийона руку.
«Грехи я отпускаю, а вот муку,
Пойми, ты принимаешь неспроста.
   Скажи, горит свеча без фитиля?
   Так озаряется душа и верой.
   О страхе помни и где пахнет серой,
   Пусть чистый разум будет у руля».
Сказав, святой отец задул свечу,
От фитиля дымок вверх заструился.
«Скажите матери…  Я не простился».
«Схожу, сын мой, вот ноги подлечу.
И пусть Господь твою задует жизнь,
Чтоб не гореть  в исчадье преисподней.
Открой, Гарнье! Ты, Франсуа, крепись!»
Дверь отворилась, сторож сбросил сходни.
   Гарнье был добрый малый и жалел,
   Кого в крови из пыточной тащили,
   Кого, как мясо на огне, палили.
   Он сердцем очерстветь всё ж не успел.
Раздался скрип – с трудом закрылась дверь,
Пылинки танцевали – луч пробился,
Вийон плечом к отрепью прислонился,
И погрузился в сон …
                Вдруг, прыгнул зверь …
… А Франсуа летит … Вот уголок …
   Трактирщик старый тащит пива кружку …
   Вийон ласкает новую подружку
   И закатил глаза под потолок …
… «Сыночек! Скушай ягодку … еще!», -
«Так это не трактирщик? Мать родная!»,
«Балладу спой, на лютне мне играя,
Присядь, твоя скамейка под плющом».
   Вийон с улыбкой входит в летний сад …
   Вдруг, смотрит … на мосту у Нотр-Дама,
Сидят гранильщики из Амстердама,
Гуляют ломбардинцы, нищих смрад.
 
   Какой-то пес за руку укусил …
   Вийон проснулся. На руке – мышонок.
   Он попытался сесть – упал спросонок,
   Боль спину обожгла, встать нет уж сил.
Насыпал крошек и мышонку дал.
Раздался лязг откинутой щеколды.
Дверь распахнулась – за Гарнье две морды,
Их Франсуа еще на воле знал.
   То были мусорщик и золотарь:
   «Вставай, да подпояшь своё отрепье.
   Тебе с пеньки готовят ожерелье,
   Камзол сосновый. Всё, как было встарь».
«И, право, что в клоповнике забыл?», -
Вийон промолвил, медленно вставая.
С трудом шел коридором, отставая.
Дверь в пыточную вновь Гарнье открыл.
   Щипцы на стенах, разные крюки,
   В нос резко ударяет запах пота –
   Тяжелая у палачей работа.
   Для стока крови в плитках желобки.
Здесь прокурор, сержант, в углу писец,
И следователь у стола икает.
Горят в крест свечи, на пол жир стекает.
«Как жаль, что не пришел святой отец», -
 В полголоса Вийон еще играет.
«Похоже, вы законченный подлец», -
Икоту следователь так сбивает.
   «Поближе, подсудимый. Так, мусье,
   Уведомили Вас, в чем преступленья?
   Напомню Вам, убит был без сомненья
   Нотариус, сам папский мэтр Мустье!
Вы будете упорствовать, осел,
И следствие вводить здесь в заблужденье?»
; Я не виновен!
                Как горят поленья, -
Подумал Франсуа. 
                «Сержант! На стол!»
   Подручные схватили Франсуа
   И скобами к столу прижали прочно.
   «Неужто на тот свет позвали срочно?
   Тогда, друзья, пардон,  аре вуар*».
Сержант кинжалом раскрывает рот,
Вставляет медную огромную воронку,
Берет кувшин и … потекла вдогонку
И соль и горечь. Обожгло живот.
               
 * - извините, до свиданья (фр.). 

               
   Струя лилась ручьем, Вийон глотал,
   Нос был заткнут, дыханье прерывалось.
   Как кипяток, отрава растекалась.
   За рвотой, он сознанье потерял.
                *      *      *
Вийона бил озноб, он весь дрожал.
«Ах, это ты!», - мышонок юркнул в норку.
Он подтолкнул к ладони хлеба корку.
«Малыш, спасибо! Кто бы только знал,
Что мне мышонок умереть не дал!»
   От скоб болело не одно ребро.
   Он вспомнил мать, слова ее на воле:
   «Хоть помирай, а сей полоску в поле!»
   «Эх, где ж мой «плуг»?»,
Он вспомнил про перо.

   Ответьте горю моему,
   Моей тоске, моей тревоге.
   Взгляните: я не на дому,
   Не в кабаке, не на дороге
   И не в гостях, а здесь – в остроге.
 
Недолго узник камеры шестой
Лежал, о милосердии мечтая,
О Божьей матери,  усладах   рая,
И о несправедливости земной.

                *        *        *   
В тот год в Париже рано выпал снег,
И на ветвях каштанов вышел синим.
Старела Сена, и пейзаж стал зимним.
Казалось жизнь, замедлила свой бег.
   Дорогой снежной поспешал гонец,
   Вез письма из тюрьмы для кардинала.
   Скакун гасконский  выглядел устало –
   Хозяин вымотал коня уж под конец.
У папского гонца жизнь под седлом. –
Прошение Вийона кардиналу.
Помиловать! Во что бы то ни стало!
За это он согласен стать ослом!
   Но кардинал уехал в Авиньон!*
   Там даже в осень травка зеленеет,
   Здесь кардинал помедленней стареет,
   Лежит в саду, бокал шато*2, балдеет.
   О милости его мечтал Вийон.

                *        *        *
Тем временем поэт перед судом.
От босых ног растаял снег на плитках,
Закован весь в железа, как на пытках,
А в мыслях: «Вдруг увижу мать, свой дом!»
   Тут стража узника ведет к скамье,
   Затем судья подняться призывает
   И преступления перечисляет.
   «Не убивал я Ферребу Мустье!
Поверьте мне, могу лишь повторить,
Клянусь пречистой девой!
                Не виновен!
Я понимаю Вас, мой час не ровен,
Но за убийство – Вам не укорить!
   Все остальные дрязги – признаю».
    Христос с креста на Франсуа взирает.
   Бедняга смотрит, участь понимает.
   «А в Ваших пасквилях я узнаю
Известных в городе моем господ», -
Судья писцу продолжил фразу в гневе, -
«Читайте громко те стихи, что в деле!»
Писец смутился, посмотрел в народ.          

            "Для судей старых их сарай
          Я после смерти перестрою,2
        Чтоб был не суд, а просто рай,
       И всем по креслу дам с дырою,
      Из уваженья к геморрою.
    А чтоб покрыть расходы все,
  Пусть будет оштрафован втрое
Шлюшонка  лейтенант Массе".               

________________________________________________
* - здесь находилась тогда резиденция Римских пап.
*2- дословно «замок» или «дворец».  Здесь - французское
     красное сухое вино – одно  из 5-ти легендарных 
     бордоских вин (Шато Марго, Шато Ляту, Шато 
     Лафит Ротшильд, Шато Мутон и Шато Куте).
     Производится из винограда Ред Бордо Бленд.

Весь зал суда от хохота дрожал,
Смеялись даже рыцари, сержанты,
У дам от смеха вниз упали банты,
Казалось, что крылатый конь заржал.

                *        *        *
Снег быстро таял. Авиньон в грязи.
Жиро с ответом на коня садится,
Но, странно, в путь обратный не стремится.
Вдруг, обернувшись, видит Саркази.
 «Бон джорно*, Саркази!»
                -  «Бон жур*2, Жиро!
   Быть может амбуазского по кружке?»
   - «На службе я, а это - не игрушки,
   Сам знаешь, что за гусь у нас прево*3».
«Да, поделись, Жиро, куда спешить?»
- «В Шатле я с сургучом везу бумагу,
Вийона судят, подлеца-бродягу», -
- «Не тот Вийон, что мастер рассмешить?
 
           Уж кто его не бил, не сек?
         Судьба дала по шее, нет,
       Еще дает – так тридцать лет.
     Кто жил похуже всех калек –
   Того ты упокой навек!

- «Ты прав, конечно, Саркази. То – он,
Поэт Парижа Франсуа Вийон».

                *        *         *
Сержантам удалось умерить смех.
Здесь стены так еще не сотрясались.
 «Вы, как и прежде, вижу, не признались, -
Сипел Дэор, - а это снова грех.
               
               

_______________________________________________
* - привет (итал.);
*2- привет (франц.)
*3 - королевский чиновник во Франции Х1–ХУШ в.

   
 “Учитывая все это, сегодня
5 января 1463 года Суд города Парижа признает подсудимого Франсуа Вийона, родившегося под именем Францискуса де Монкорбье* в Овере близ Понту- аза, магистра,  32-х лет, винов- ным в злонамеренном убийстве папского нотариуса мэтра Ферребу Мустье, и приговарива- ет его быть повешенным и удав- ленным на виселице города Парижа.
   Исполнить без   промедления!»

   Дэор, закончив чтение, присел
    Взглянул на публику. Она молчала.
     Решения суда воспринимала,
      Как узаконенный здесь беспредел.
Вийон конвоем схвачен с двух сторон.
Он всё пытался высвободить руку,
Совсем не думал оценить ту муку,
С которой встретиться ему Харон*2.
   Конвой, повозки, башня Сен-Дени,
    За нею эшафот – три бруса, петли.
      Выводят. Франсуа в надежде: «Если
   Людовик*3 вспомнит про былые дни …
 Стихи ж читал, и были мы одни:
      
          « От жажды умираю над ручьем,
        Смеюсь сквозь слезы и тружусь играя.
      Куда бы ни пошел, везде мой дом,
   Чужбина мне – страна  моя  родная».         

                *      *      *
__________________________ 
*- отец Франсуа умер, когда он был еще ребенком.
Мальчика усыновил родственник капеллан церкви Святого Бенедикта Гийом де Вийон, который и дал впоследствии Франсуа свою фамилию;
*2- в греческой мифологии перевозчик душ умерших через реку Стикс до врат Аида. Для уплаты за перевоз покойнику клали в рот монету;
*3 - Людовик Х1 (1423-1483) король Франции с 1461 года из династии Валуа;


Вина уж нет в бокале у Жиро,
Он с Саркази сидит, вдруг вспоминает,
Что свиток у него! Что в нем – не знает.
Так можно заработать «под ребро».
   Галоп. Шатле. Навстречу комендант.
   Жиро бумагу быстро вынимает.
   Взяв свиток, молча, де Лоне читает:
  «Немедленно к воротам Сен-Дени,
   Там казни ждет известный арестант,
   И в руки капитану Жан Рени».

                *      *      *
Толпа зевак. Мальчонка рот открыл.
Выводят обреченного. Приплыли.
Босые ноги в комьях грязи, пыли.
Вийон взошел на эшафот … застыл:
   «А где ж друзья? Или о них забыли?
Быть может, прямо в пыточной      
                забили?»
   Кто знает, что поэт стоит?  Не вор.
   Рени зачитывает приговор:
«Духовный суд города Мэн признал Франсуа Вийона повинным в тяжких преступлениях против Христовой Церкви,Короля Франции и почтенных граждан Парижа, Орлеана, Мэна и приговорил злодея к позорной казни через повешение».

«По солнцу вижу – час мой не пробил!
Позвольте, капитан, мне на прощанье,
Вдруг неожиданно закончится свиданье,
Стихи сказать, пока я не забыл:

   "Ты жив прохожий. Погляди на нас.
   Тебя мы ждем не первую неделю.
  Гляди – мы выставлены напоказ.
  Нас было пятеро. Мы жить хотели.
  И нас … повесили. Мы почернели.
  Мы жили, как и ты. Нас больше нет.
  Не вздумай осуждать – безумны люди.
  Мы ничего не возразим в ответ.
  Взглянул и помолись, а Бог рассудит».

Палач в перчатках черных взял петлю
И Франсуа на голову набросил.
О чем бедняга палача попросит?
«Веревка выдержит? Ну, я молю».
   С петлей на шее Франсуа стоял.
   Жиро коня чуть было не загнал.
   Указ Рени он в руки передал.
   «ПОМИЛОВАН!»* - так капитан сказал.
   Петлю  лишь сняли, так Вийон упал.

            Но это, дорогие, не финал!

                *        *        *

В те времена Париж имел девиз*2,
Поверьте мне, он дорогого стоит:
     "Его качает, только он не тонет".
Так и меня сейчас качнуло вниз. 
               
   Прошли века. Живут другие люди.
  Но, право, и сегодня нас так судят.
  Всё, думаю, когда же лучше будет?
  Иль вечно попирается закон?
  Похоже, прав был Франсуа Вийон:

      Взглянул, и помолись,
                а Бог рассудит.

 
__________________________________________
* - взамен повешения, поэту приказывают покинуть 
     Париж на 10 лет, как рецидивисту. Так в 1460 г. он 
     благодаря амнистии, избежал смертного приговора.   
     Но Вийон  просит отсрочки  высылки  и суд на 
     удивление смилостивился. Это и есть последнее
     свидетельство о его жизни. Когда в свет вышло
     первое издание его стихов в 1489 г., Вийона уже не
     было в живых;
*2- fluactuat nec mergitur (лат.) – будет зыблем и
     впредь, но непотопляем.