Душа вселенной

ВЛАДИМИР  СТРУНСКИЙ

ДУША ВСЕЛЕННОЙ.

НАША  ЖИЗНЬ  ДЫРЯВАЯ

Наша жизнь дырявая,
Как решётка старая.
В дыры без пророчества
Лезет одиночество.

Как поступок Каина,
Жизнь непререкаема.
Всё, что ни случается,
Всуе получается.

Дождик льёт отчаянно.
В жизни всё украдено,
Кроме одиночества.
Делай всё, что хочется.

Ярким электричеством
Что-то в стену тычется,
Ломится огромное,
Глянул – это молния.

Жизнь – дело штучное,
К сожаленью, скучное.
И не всё в нём вяжется.
Смерть придёт – отмажется.

В смысле, что откупится.
Дождь. В грязи вся улица.
Небо после чистое.
Солнце в нём лучистое.

Но плывёт,  как катится
Жизнь каракатицей
Как решётка старая,
До чего ж дырявая.

ПО  КАПЕЛЬКЕ  ВЫДАВЛИВАЙ  РАБА.

Дождь – растлитель рабских душ.
Я хочу быть маленьким.
Цепь срываю, но не куш,
Выдавив по капельке

Из души своей раба
И хмыря болотного
От цепей тошнит меня
И не надо рвотного.

Дождь – спаситель тех, кто сам
С прошлым рвёт отчаянно.
Авель, младший по годам
Виноват пред Каином.

Каин миссию свою
Даже перевыполнил:
Брата раздавил, как тлю,
Жизнь чужая выпита.

Кто был раб, стал господин,
Хоть рабом рождается.
Осуждён один другим.
Жизнь продолжается.

И никто не мог сказать
Слова в оправдание.
Очень трудно угадать
Наперёд желание.

Бесконечная борьба
За существование –
Наша жизнь. Не цель важна,
Важно выживание.

Тот, кто выжил, тот  умней,
Хоть и долго мучился.
А патриций иль плебей –
Это, как получится

КАРАВАЙ

Я изъездил в половину
Олонецкий край.
И привёз на Украину
Русский каравай.

Спёк его я самолично.
Из какой муки?
Сорта высшего, пшеничной,
Что на пироги.

Каравай такой красивый,
Будто золотой.
Дали северные нивы
Хлебушек родной.

Я испёк его, чтоб знали:
Хлеб всему глава.
А рецепт мне рассказали
Мудрых старца два.

А рецепт-то тот старинный.
Ему много лет.
Каравай мой, как картина,
Чего только нет:

Города на нём и реки,
Птицы и цветы.
Хлеб пекли в семнадцтом веке
Только мужики

И рецепт тот по секрету
Шёл из уст в уста.
Лучше каравая нету.
Горница пуста.

Без подобных караваев.
Стол, хоть через край.
Но одно я точно знаю:
Царский каравай.
 
И любому станет ясно:
С ним светлее жить.
Каравай подобный в сказках
Только может быть.

УСТАЛ  Я

Устал я, наверное, старый.
Легко ли в беде куковать?
Весь мир, как тюремные нары.
Свободы мне век не видать.

Болтаюсь я возле причала,
Но шторм оборвал якоря.
Мне жизнь начать бы сначала,
Но многое делаю зря.

Становимся к смерти мудрее,
Но всё ещё хочется жить.
Единственно мысль лелеем:
Ошибок бы не повторить.

Но вновь повторяю ошибки,
И снова к ним, может, вернусь.
Причал по-осеннему хлипкий
Наводит печаль или грусть.

Я мысль свою не закончил.
Увы, продолжения нет
И на небе, дело то к ночи,
Погас уже солнечный свет.

Но лунный зажёгся и звёздный.
Других полон вечер огней
Для мыслей достаточно поздно,
А утро всего мудреней.

И есть ощущенье свободы,
Когда просыпаемся вновь.
Но годы печальные годы
К стране охладили  любовь.

МИР  ПРЕВРАТИЛСЯ  В ЛЕПРОЗОРИЙ

Грязь чёрствых душ не разгребёшь лопатой.
Как много в мире скрытых бесноватых.
Как много в мире гнусности и гноя,
Людского зла, юродивых, изгоев

С печатью лжи в высокомерном взоре
Давно мир превратился в лепрозорий.
Проказа, знаем мы, неизлечима,
А, значит, гибнет мир неотвратимо.

И, разлагаясь в полутруп, последний житель,
Стеная, плача, вопиет: «Спаситель,
Приди, спаси и сохрани планету.
Мы вымираем ,и надежды нету.

Ни на кого, но сердцем  уповаем
Лишь на Тебя. Я верую, я знаю,
Что Бог нас не оставит. Заслужили.
И кары, и прощенья, чтоб мы жили»

И он придёт единожды распятый.
Спаситель наш, посланец Бога-папы.
Грехов людских опять во искупленье.
Нам принесёт от Господа прощенье.

Всех наших бед и горестей причина
Греховность наша. Нету середины.
Коль вызов брошен, выбор или-или.
Получим то, что сами заслужили.

Да, виноваты, каемся и всё же.
Нет ничего, что жизни нам дороже.
Копаемся мы в собственном навозе.
А это,  извините, всё ж не розы..

ХИППИ  НА  МИССИСИППИ

По речке Миссисипи
Не в лодке, а в корыте
А может на плоту,
Две пары плыли хиппи
Голодных или сытых,
Вам это ни к чему.

Сэр Джон и девка Лара
Была вторая пара,
Игравших в паровоз
А в первой без причины
Вообще одни мужчины.
Смотреть нельзя без слёз

Как странно, но у Лары
Одной была гитара.
Играть на ней никто и не умел.
Зато у сэра Джона
Есть графская  корона
И сигареты классные «Пелл- Мел»

Сэр Джон – недавно хиппи,
Но он по Миссисипи
Сплавлялся сорок раз.
А, может, тридцать восемь
Но парень в эту осень
Хиппует первый раз

И те, кто не придурки
Заначали окурки
С прекрасной  анашой.
Так анаша вставляет,
Как будто в мозг стреляют,
А мир вокруг большой.

Сэр Джон ходил с очками,
Но между косячками
Потеряны очки.
Его подружка Лара,
Что с ним плыла на пару
Нашла их. ну, почти.

В очёчках, между прочим,.
Сэр Джон, как озабочен.
Без них, как супермен.
Другая хиппи пара
Курила план на шару,
Поймали  кайф в момент.

По речке Миссисипи
Крутые плыли хиппи
Пообкурились дурачки в конец.
Вид на реку чудесный.
А тот, кто спел  вам песню,
Хоть не курил, но тоже молодец.

ДЖАЗ  ОСЕНИ

Люди сгребают листья
В кучи, потом их жгут.
Куда вы спешите, мистер?
К нам, но ведь ас не ждут

Ветер несётся вольный,
Листья, сметая вокруг.
Чем Вы, сэр, недовольны,
Что приключилось вдруг?

Солнце печёт нещадно,
Видно колодца дно.
Что от меня Вам надо?
Мне от Вас – ничего

Что у Вас за улыбка? –
Вылитый дурачок.
Ну, и откуда скрипка
И в добавок смычок?

Сэр, Вы скрипач? Позвольте,
Как же случилось так?
Слушать меня увольте.
Бред, к тому ж, натощак.

Пусть паутиной серой
Осень плюнет на Вас
Сэр, Вы так неумело
Играли осенний джаз.

Ветер запутался в кронах
И оборвал три  струны
Вы собой упоенный,
Мистер, Вы влюблены.

Стиль одежды «маде ин раша»
Явно, сэр, не для Вас.
Осень избраннице Вашей
Сама сыграет джаз.

Люди сгребают листья
В кучи, потом их жгут.
Куда Вы спешите , мистер?
К нам? Но Вас здесь не ждут.

МОЁ  ПРИЗВАНИЕ

Я по призванию – поэт.
Мир – вдохновения источник.
Живу я в Космосе заочно.
Я даже там меня, где нет.

Но есть профессия моя,
Но, главное, мой призванье.
Мне не нужны чины и званья,
Земная слава не нужна..

Свобода – родина моя.
Страна лишь временно – отчизна,
Ну в крайнем случае, при жизни,
А умер – где уже душа?

Быть может, там, где нет границ,
Где нет законов и традиций,
Судов нет, тюрем и полиций,
Ни букв, ни знаков, ни таблиц.

Я Божьей милостью поэт.
И, значит, мой талант от Бога.
И лишь к Нему ведёт дорога.
Пути иного в мире нет

Для тех, чьё сердце для Него
На веки вечные открыто.
И для голодных и для сытых,
А место определено.

Сквозь тернии и сквозь года,
Чрез борения и битвы
Мои стихи – мои молитвы,
А жизнь – талая вода.

Пройдёт ручьём, и не заметят.
Затором  будет даже след.
Не говорю ни «да», ни «нет».
Так нелегко на белом свете.

Жизнь без стихов не для меня.
Мир – вдохновения источник.
Живущий в Космосе заочно,
Я лишь песчинка бытия.

ЖИВЁМ,  НЕ  ВЕДАЯ  ЧУДЕС

Коль жизнь – ирония судьбы,
Мы сами в этом виноваты,
Хоть деньги не гребём лопатой,
Но жизнью мы увлечены.

Мы и с судьбой не часто спорим
И не хватаем звёзд с небес.
Живём, не ведая чудес,
Меж словом, радостью и горем.

Порой, бредя сквозь бурелом,
В трущобах жизни пропадали,
Лишь потому, что мы не знали
Куда мы и зачем идём.

Жизнь опрокинула в притык
Былые наши представленья.
И что ни день, для нас явленье.
Живём мы – кто уж, как привык.

Клянём судьбу мы или хвалим –
Играем всё равно с огнём.
Жестокий рок, как ход конём,
Но горб могила лишь исправит.

Кому и ад, как райский сад.
Кому-то рай похуже ада.
И даже музыки не надо.
А музы, как  всегда, молчат.

БОГ  СМОТРИТ  И  МОЛЧИТ

Бог, умирая на кресте,
Нам заповедовал любовь.
А мы, практически, везде
Льём человеческую кровь.

Бог заповедовал добро
И милосердным быть.
А мы усвоили одно –
Желудки бы набить.

Иль морду, но смотря кому,
Ведь могут и тебе.
Уходят люди на войну,
Пока что на земле.

Но звёздных войн Дамоклов меч
Над всей землёй висит
Поднявший меч – посеял смерть.
Бог смотрит и молчит.

ГОЛОДНЫЙ  БРЕД  или  СОН  В РУКУ

От голода чуть не сошёл с ума
Проснулся , душа рыдала
В окошко глянул: стоит Луна,
На шмат похожая сала.

Глазами я пожирал Луну.
Она, как будто бы тает.
Но я не насытился, а  к утру
Что будет, кто его знает.

Глаза слипаются, клонит в сон
Острей, чем вязальная спица.
Пронзает голод со всех сторон.
Не дай Бог, Луна приснится.

Не дай Бог сало, иль колбаса
Давненько по ним скучаю.
Опять не спать  буду до утра,
Пока не напьюсь я чаю.

Луна на небе, как в горле ком
Не съеденного мной сала.
Приснится , если подобный сон,
Опять всё начну сначала.

И, голодая, сойду с ума,
Или могу не проснуться.
Если на сало похожа Луна.
Мне уже не разогнуться.

Скрутит голод в бараний рог.
Делать, что мне, не знаю
Может, шлёт испытание Бог,
Или судьба такая.

МОИ  СТИХИ  ДИКТУЕТ  НЕБО

Мои стихи диктует небо.
О чём они, не знаю сам.
И всё же не считаю бредом,
Что кто-то мне надиктовал.

Быть может, мозг и воспалённый
От вдохновения зарниц.
Пишу я неопределённо
От первых и от третьих лиц.

О горестях и о печалях,
О радости и о любви,
Где неизведанные дали.
И о себе, и о других.

Пишу о том или об этом
На перепутье всех дорог.
Считаю сам себя поэтом,
Поэт – на самом деле Бог

Но мною сыгранные роли
На небе определены.
Я только исполнитель роли,
Хотя стихи все и мои.

Мой почерк и мои тетради,
Печаль, восторг и боль тревог.
Но уж поверьте, Бога роди,
Что мысли мне внушает Бог.

ПИШУ СТИХИ  ДЛЯ  ДУРАКОВ.

Пишу стихи для дураков
И тех, кого убьют.
На оползня моих брегов            
Другие поживут.

Те, кто останется в живых,
Меня уж не прочтут.
Для них поэт – нормальный псих.
Они законы чтут.

Но беззакония закон
Для них главнее всех.
Любовь, как нехороший тон
Хороший тон – успех.

В делах, в карьере, может быть,
В проблемах со жильём
Привыкли по теченью плыть,
Хоть высох водоём.

Но я пишу не для таких,
А для таких, как сам.
Я знаю:  в мире мало их,
Но много ль, нужно нам?

Звать к милосердью и к добру,
И сотворять любовь
Мы правду видим лишь одну.
Нам не срывать плодов.

Духовной пище предпочесть
Не сможем хлеб с вином,
Но совесть сохраним и честь,
Пусть даже мир вверх дном.

Другие слёзы не прольют
Над памятью моей.
Лишь только тем, кого убьют,
Мои стихи – елей

Когда ж не буду я в живых
Я всех врагов прощу.
Но свой последний самый стих
Я им не посвящу.

Я  НЕ  ЛЮБЛЮ  ВРАГОВ  СВОИХ

Я множество простил врагов,
Которых не любил.
Я презирал  людей-скотов,
Друзей похоронил.

Полжизни я своей прожил.
И годы шли за дни
Но никогда не хоронил
Ни дружбы, ни любви.

Но, как смертельно я устал
От жизненной борьбы
Я лишь любить не перестал
Пытливые умы.

Мне глупость, словно в спину нож.
Ох, наломаю дров.
Но от судьбы куда уйдёшь
В отчизне дураков?

Каких не вешали собак ,
Когда я шёл ко дну.
Я тоже, может быть, дурак
Себе лишь самому.

Ноя хоть это осознал.
Шаг в сторону в судьбе
Я сделал, но не промолчал.
Всяк каждый по себе.

Мне дела нету до других.
Живу я, как живу
Я не люблю врагов своих,
Друзей не предаю.

Причём ни мёртвых, ни живых,
Ни тех, что схоронил.
И каждому дарил я стих,
Из тех, кого любил.

ЗЕРКАЛО  МОЗГОВ или ГАДАНИЕ

Давай тебе я погадаю,
Скажу: ты жив или здоров.
О чём ты думаешь, узнаю.
Рука ведь – зеркало мозгов.

Вот жизни линия и пуза,
С ней рядом линия судьбы.
Вот Холм Венеры, у французов
Холмы все соединены.

Вот линия приёма водки.
Я думаю: ты много пьёшь.
А как узнал я? По походке,
Ты, как по лестнице идёшь.

Ещё есть линия сознанья,
Но у тебя, как раз-то нет.
В руке твоей сокрыта тайна,
Но, может, это грязи след.

Ты смой таинственные пятна
С руки или с обеих рук.
Когда ж вернёшься ты обратно,
Гадать я буду дальше. Вдруг

Ещё чего-то обнаружим.
Ну, скажем, линию ума.
Возможно, что она снаружи,
Так просто сразу не видна.

От человечества сокрыта.
Бывает так у дурака.
Но не печалься, Шито-крыто
Всё будет уж наверняка.

Я нагадаю по заказу.
Могу, как есть, наоборот.
Любую накручу «заразу»,
Но только денежки вперёд.

Вот на другой руке я вижу
Большую Линию Ума
Пересекаются чуть ниже
Твоё здоровье и судьба

Быть, как быку тебе здоровым
Написано так на роду.
Тебе бы парень, гнуть подковы,
Пахать на собственном горбу.

Я вижу: будешь ты богатый,
Квартира будет и жена.
И деньги загребёшь лопатой,
От счастья не сойдёшь с ума.

Жена изменит. Вот же сучка,
Но женишься ты на другой
Та будет верной. Ты же ручку
Позолоти мне, дорогой.

Зачем так много? Стольник «баксов»
Вполне достаточно пока.
Вот видишь с мыл с ладони кляксу,
Что, значит, чистая рука.

Ну ладно, остальное позже
На «стольник» я наговорил.
Что? Говоришь умоешь рожу
И новый «стольник» зарядил.

Тогда давай гадать по картам,
Пока нас не попутал бес.
Бубновый ты король, однако,
И твой бубновый интерес.

Вот видишь: дальняя дорога
И пара-тройка рядом дам.
Валет, ещё один, их много.
Гони таких друзей к чертям.

Вот туз бубновый – быть партнёру,
Но должен от жены скрывать.
Он в бизнесе твоём – опора.
С ним будешь деньги отмывать.

О, Боже мой, десяток пара.
Король пиковый за окном –
.Жене любовник. Словно кара,
Казённый ожидает дои.

Вот вижу: суд, пять лет отсидки
Один возьмёшь всё на себя.
Потом амнистия и скидка.
Свобода, новая семья.

А дальше три доходных дома
Большая вилла, рядом лес.
И уваженье всех знакомых,
И «БМВ» и Мерседес»

Гаданье я тебе по факсу всё вышлю,
Надо только ждать.
Я отработал двести баксов,
Иль надо дальше про в, должать?

До самой смерти я предвижу
Всё, что возможно быть у Вас.
Хоть Я гадать и ненавижу.
Скажу всё в следующий раз.

РЕМСТРОЙНИИПРОЕКТ

Починка Полярного круга
Отменяется по воскресеньям.
Потому, что работаем грубо,
Есть сверху подобное мненье

Циркуляры давно устарели.
Изложены тексты невнятно
В Ремонте же поднаторели
Луны – стороны обратной.

Всё равно никто не увидит.
Также и Круг Полярный.
«Там всё в первозданном виде», –
Объясняю я популярно.

Нашей Земли вращенье,
Наподобие центрифуги.
Выходные по воскресеньем
Даже в Полярном Круге.

У нас режимная стройка.
Регламент работ понятный:
Полярный Круг и не только,
На солнце выводим пятна.

Скажете, что блефую,
Что в жизни так не бывает.
Да мы планету любую,
Только скажите, какая.

Можем вулканы на Марсе
Срыть вместе с их морями.
У нас предложений масса.
Ой, заболтался я с вами.

Смету готовить надо
С кадрами всё-таки туго
Встретить вас будем рады
Мы за Полярным Кругом.

НОЧНОЙ  СКЕПСИС

В небе месяц хилый-хилый,
Пообломаны рога.
В небе звёзд штук шесть от силы,
Остальные – кто куда.

И никто ни в чём не  «петрит»
Так под чью плясать дуду?
Первый класс, вторая четверть.
Ну, ни сердцу, ни уму.


Ночь – вообще обмани толко.
Утро врядли мудреней.
Хорошо бы пару-тройку
Серых в яблоках коней.

И умчать в ночные дали,
И всю ночь подряд не спать..
Звёзды, как цветы увяли,
И букета  не собрать.

И какой-нибудь молодке
Прокатиться б по ушам
Мне бы водки, хоть бы сотку,
Только сплю я по ночам.

И цветов не собираю,
И на звёзды не смотрю.
Никому я не «втираю»,
Не встречал ни с кем зарю.

И не помню, когда милым,
Называла хоть одна.
Месяц в небе хилый-хилый,
Пообломаны рога.

Я ИЗ  ДРУГИХ  МИРОВ ЧИТАЮ  ПИСЬМА

Зимою ветер не швыряет листья,
Сугробы, наметая во дворе.
Я из других миров читаю письма,
Написанные, может быть, не мне..

Я из других миров читаю знаки,
Хотя, возможно, и не все пойму.
Но много понимают ли собаки,
Когда  ночами воют на Луну?

Мигают звёзды с разным интервалом,
Морзянкой, может, инопланетян.
А мы сидим по норам и подвалам.
И страшно на контакты выйти нам.

Для Космоса  мы всё ещё незрелы.
Вселенной дети, первобытны мы.
Боимся ведь нашествия «тарелок».
Страшат нас параллельные миры.

Мы можем только Господу молиться,
Чтобы продлил благословенья дни.
Хотя ещё нас гложет любопытство:
«А вдруг мы во Вселенной не одни?»

ЧТО  ОТМЕРЯНО

 Не добавить и не отнять
То, что было отмеряно Богом.
Всё, как есть, на себя принять.
А проблемы? Их будет много

Жизнь движется, бьёт ключом.
Хорошо бы случилось мимо.
Не окажешься ни причём.
Что отмеряно, то носимо.

И судьба, как тяжёлый крест,
Что нести на свою Голгофу.
Жаль: под солнцем так мало мест,
Зато много таких, где плохо.

Не примерить чужой судьбы,
Но возможно, хотя б возмутиться.
Я устал от своей мечты,
Если ей суждено не сбыться.

Самого себя не понять,
Отрешившись от вольного слога.
Не добавить и не отнять.
Только то, что отмеряно Богом.

БЫЛ  ЧЕЛОВЕК

Был человек, смеялся,  говорил
И нет его, судьба распорядилась.
Живём мы, бьёмся из последних сил
За выживанье. В чём же Божья милость?

Собьют машиной, или,  же в асфальт
Уложат, Укатают, как барана
Заплачет скрипка, зарыдает альт,
В истерике забьются барабаны.

Так для чего вообще, скажите жить,
Когда конец заранее известен?
И, если песню захочу сложить,
Кто будет петь мной сложенную песню?

Произнесут какие-то слова,
В последний путь кого-то провожая,
Был человек, бессмертная душа.
«Угробленное» тело покидает.

МЫ  ДОЛЖНЫ  СОМНЕВАТЬСЯ

Наша жизнь перед вечностью только мгновенье.
Вера, но не слепая, призванье моё.
Перестав утруждать свою душу сомненьем,
Постепенно мы всё ж убиваем её.

Мы должны сомневаться во всяком поступке.
Чтоб ни делали мы, так ли всё хорошо?
Даже жизнь спасая, убийцей стать жутким
В ситуации быстрой, когда кто-кого.

То, что нужно душе, не одно ведь и тоже.
Разве можно с желаньями тела сравнить.
Может рано ещё цены жизни итожить.
Всё, что в жизни хотел, всё равно не достичь.

Я – НЕ МАРАЗМАТИК,  Я – СКЛЕРОТИК

Я – не маразматик, я – склеротик.
Не осталось памяти совсем.
Память улетела, словно дротик.
Без неё я слеп, и глух, и нем.

А ведь раньше было по-другому.
Помнил всё я, вплоть до запятой.
Обратиться мне к врачу какому?
Память – это вам не геморрой.

Облетает память, словно листья,
В памятном холодном ноябре.
Стал я забывать про всё почти что.
Ничего не помню о себе.

Ни того, что говорил, что делал
Даже собирался что сказать.
Стал каким-то дряхлым, неумелым.
Начало из рук всё выпадать.

Разбиваю чашки и тарелки,
Даже натыкаюсь головой.
Падал в воду, слава Богу – мелко.
Часто я бываю сам не свой.

Выпадаю из своей эпохи,
В будущие дни, переместясь..
Память удержала только крохи.
Сам себе не верю, Помолясь,

Я не помню, что с мною было,
А, вернее, было ли со мной.
Вот чего я выгляжу уныло,
Потому я пасмурный такой.

Я не помню, что я сделать должен.
Память, жизни сокращает срок.
Я, как будто вынутый из ножен,
Но назад не всунутый клинок.

БЫТЬ  ГОРДЫМ  МНЕ  НЕ  ПО  КАРМАНУ

Мы разучились нищим подавать.
И подаём не из-за милосердья.
Мы проявляем вялое усердье,
Чтоб завтра было нам кому подать.

Корыстны мы лишь только  потому,
Сегодня полунищенствуем сами
.А завтра нас копейкою поманят
И мы пойдём, хоть нам не по нутру.

Нам гордым быть совсем не по карману.
А, как же раньше? Раньше, как сейчас.
Наивных стало меньше среди нас,
Хотя давно привыкли мы к обману.

И трудно жизнью нашу жизнь назвать.
И ни к чему, ни у кого усердья.
В душе ни доброты, ни милосердья
Мы разучились нищим подавать.

КОТЁНОК  ПО  КЛИЧКЕ  НАФАНЯ.

По улицам ты ходишь без галош,
Как впрочем, остальные в мире кошки.
Нафаня, ты на тигра не похож.
Другого цвета на тебе полоски

Хотя , почти такие  же усы.
Как царь зверей, ты также жаждешь мяса.
Получишь шкурку лишь от колбасы.
Почти что лев, но всё ж другая раса.

Из миски любишь молоко лакать
И ловишь пока  мышек, слава Богу.               
И на кровати любишь ты лежать,
Облизывая собственную  ногу.

Мурлычешь ты и даже не рычишь,
От силы можешь громко замяукать
Нафаня, ты, как маленькая рысь,
Но диких кошек не прошёл науку.

Боишься даже маленьких собак,
Что тявкают вдогонку в подворотне.
Зато с мышами можешь ты за так
Расправиться, один ты против сотни.

Тебя боятся мыши, а коты
За нрав крутой твой тоже уважают.
Когда весной в загул уходишь ты
Тебя на крышах кошки привечают.

Гуляка ты, хотя и молодой
Но обходиться можешь ты без мамы.
За все обиды отомстишь весной,
Тебя зимой гонявшему Тарзану

Еез малого ты вырос и хорош,
Хотя цвет шерсти у тебя не броский.
Нафаня, ты на тигра  е похож.
Другого цвета у тебя полоски.

НЕ  БУДЬ,  КАК   ВСЕ

Не поддавайся чувству стадному,
Не смешивай себя с толпой.
Не нужно на крыльцо парадное.
Ты не кумир и не герой.

Скромнее будь, но в одиночестве,
Как все, не надо на виду..
Да мало ль что кому захочется,
И мало ли вообще кому.

Коллективизм старый побоку,
Когда всем нечего жевать
Не надо быть  серийным роботом.
Всем  в одиночку выживать.

Ни от кого не будет помощи.
Всяк умирает по себе.
Нет мяса, перейди на овощи,
На сухарях и на воде.

Жить можно, Ограничь питание.
К природе ты поближе стань.
Не будь, как все. Ты всё заранее
Продумай. Слышишь, перестань

Жевать свою резинку мятную,
Пусть даже «Орбит»  и «Дирол».
Идёшь уж,  если на попятную
То жуй  хотя бы «Стиморол»

МОНОЛОГ  ПРИНЯВШЕГО  НА  ГРУДЬ

Пусть ещё не отношусь к атлетам,
Но прилично принял я на грудь.
Для согреву, всё-таки не лето.
Водка – это к будущему путь.            

И пускай он не совсем  марксистский,
Пили и Ильич и Карл Маркс.
Но зато наш этот путь российский.
Для верхов и для народных масс.

И в голодный год, и в год застолья
Всю страну, хотя б исколеси.
Пили водку иногда подпольно.
Издавна велось так на Руси

Пили и в эпоху христианства,
Ещё больше при большевиках.
Серп и молот – это символ пьянства
В трудовых мозолистых  руках.

Пьют вожди, рабочие, крестьяне.
Пьют  в быту, на отдыхе, в труде.
Лишь предатель водку пить не станет.
Что у трезвых, может быть в уме?

Пьяный, он к любым властям лоялен.
Может он немного побузить.
Нужно что стране многострадальной?
Выпить и немного закусить

Ну-ка, друг, плесни «Смирновской» сотку
Говоришь, что пью в десятый раз?.
Мне то, что, Я импортную водку,
Пью, как будто это русский квас.

Что с того, что пил я без закуски.
Весь «букет» закуска отобьёт.
Водка «инглиш», но ведь запах русский.
Я в делах питейных патриот.

Водку могу вылакать из миски,
Если только хорошо пойдёт.
Я не стану пить шотландский виски..
Или джином свой поганить рот.

Только водку, лучше спецочистки,
Чтоб была прозрачной, как слеза,
Пусть американцы глушат виски,
Водкой заливаю я глаза.

Я не пьяный, «выпимши» изрядно
Всё-таки я пару литров «съел»
Мне в жару от водочки прохладно,
В холод чем бы душу я согрел?

Водка для меня, как мать родная,
И поддержит, и благословит.
Но, когда я  злоупотребляю,
То она нас пулею сразит.

«Что с того, что голова не варит
Всё-таки два литра натощак», –
Рассуждал простой российский парень
И к тому же выпить не дурак.

ПОГОДА  СТРАННОЙ  ОРИЕНТАЦИИ

Сегодня небо цвета геев,
И снег лежит, на них похож
Лишь только солнце розовеет
И лесбиянит на мороз.

Накатит вечер бледно-синий
На синеватый чуть сугроб.
И голубой на ветках иней,
Как будто геев Новый год.

А в парке голубые ели
Под снегом точно же таким
Нормальные – срубили геи,
Сожгли и дымом голубым

Осталось лишь воспоминанье
О чём-то истинно земном.
Проснусь я утром, но не ранним,
И солнце в небе голубом.

Пусть сменят цвет или названье,
Как, например, у Нотр-Дам
Химер застыли изваянья,
Но небо геям не отдам.

И пусть закат чернильно-розов
И голубеет снег опять
Нам лесбиянки не угроза.
На геев тоже наплевать

ЧЁРНЫЕ  ДЫРЫ

Только, когда лишь стираются грани,
Между добром и классическим злом,
Чёрные дыры наших желаний
Уничтожают духовный геном.

И поглощают, в себе растворяя,
Время пророчеств и истину слов.
Уничтожая чашу Грааля,
И, словно серу, сжигая любовь.

Чёрные дыры наших сомнений,
Губят не только людскую любовь.
И нависают грозные тени.
С душ обозначенных капает кровь.

Чёрные дыры страстей и пороков.
Нас убивают. Конечна ли смерть?
Не уничтожены книги пророков.
Вера не может никак умереть.

Чёрные дыры – это условность
Зла, мракобесия или тревог.
Только нельзя уничтожить духовность,
Ибо духовность даёт только Бог.

ЛОГИКА  ОРХИДЕИ

Орхидея есть архи-идея
В век созвездия Водолея
Но рифмуя  цветок орхидею,
Очень часто несём ахинею

Отдаваясь природе и рифмам,
О лесных забываем нимфах,
Что купаются без одежды,
Но не могут их видеть невежды.

В небесах отпечатались лики,
Как роса в лепестках повилики.
Расцветают в душе орхидеи,
Так похожие на ахинею.

Тот, кто мнил лишь себя поэтом,
Для него было жарким лето.
Мозги плавились от идеи
Про цветенье в душе орхидеи.

ЗАКРЫТАЯ  КНИГА

Космос – книга с жаждой тайны.
В нём созвездия страниц.
И небесные трамваи
Мчат быстрее  мнимых птиц.

Я познал мгновенье тайны.
Кто я сам в свое судьбе.
Существуем не случайно
В небесах и на Земле.

Драгоценней древних амфор
Все их Космоса стихи.
Космос – зеркало метафор,
В нём энергия любви.

Не рубины, не сапфиры,
А искрящийся алмаз.
Поэтические книги
Есть духовности экстаз.

В  КАЙНОЗОЙСКУЮ  ЭРУ.

В астральном море Мезозоя,
Где, как акафисты, прибой
Волна морская головою
Стучалась прямо в Мезозой.

И астенические скалы
Не рассекали боль небес,
Но по апокрифам канала
Одно спустилось из чудес.

От пандемии до  Архея
Неосязаемой душой
До Халифата от Энея
Сквозь небеса шёл Кайнозой.

Была то эра человека,
Перелетевшего Астрал.
И лишь космическое эхо
Опережало Тадж-Махал.

С небес спустились эполеты,
Но чьи, сказать я не берусь.
И лишь гусары и корнеты
Сидят, себе не дуя в ус.

ВРЕМЯ  ГАЛОПОМ

Время мчится галопом по дну ювенального моря
Обгоняя Архей, через Кембрий спешит к Кайнозою.
От ихтиозавра пройдя путь свой до Ихтиандра.
И намного позднее появятся люди в скафандрах.

Чтобы дно бороздить четырёх мировых океанов.
И тайны постичь катастроф и природы обманов.
Но есть ещё Космос, что более непостигаем,
В котором не меньше, а  больше спастических тайн

Хоть время вперёд идёт, движется всё по спирали.
И то что уже прошло, почему-то опять увидали.
И каждый раз вновь, исчезая, рождаются звёзды.
Их свет существует, хотя они канули в роздымь.

Все эры мы знаем, а что вслед придёт Кайнозою,
Неужто придётся опять начинать с Мезозоя?
Иль с Кембрия даже, а ,может, и вовсе с Архея.
Простите меня, если время несёт ахинею.

М всё-таки мне до конца не совсем уж понятно:
А , если начнём вокруг солнца вращаться обратно.?
Мир не застрахован от стужи, потопов и зноя.
Время мчится галопом по дну ювенального моря.

ВСЁ  РАВНО,  ЧТО  ПИТЬ

Когда нам было всё равно, что пить,
Тогда мы напивались чем попало.
Без самогонки было трудно жить.
Не водка выручала нас, а сало.

Хоть это украинская закуска,
Но хорошо бывает с ней и русским.
А, если есть солёный огурец,
Тогда и вовсе будешь молодец.

Но по латыни водка – аква вита,
Что в переводе означает, воду жизни
И короля определяет свита
И не страшны для пьяных катаклизмы.

Когда  вокруг уже землетрясенье,
Тебя вовсю трясёт  от алкоголя.
В душе всех трезвых ужас и смятенье.
Для пьяного на всё Господня воля.

Кто пьян – уже в раю, ему наградой
За пьянство могут быть лишь муки ада.
Что пить, ему, пожалуй, всё равно:
Коньяк иль водку, пиво иль вино.

Без самогонки  просто трудно жить.
Не водка выручала нас, а сало.
Когда  бывает всё равно, что пить,
Тогда напиться можно чем попало

ВСЕЛЕННАЯ – ЖЕНЩИНА

В пространственно–временной континиум
Впиваются зубы тысячелетий.
Лучи звёзд во Вселенной, как минимум,
Провисают, как бледные плети.

Катастрофы – явление обычное.
От взрывов рождается новое.
Звёзды старые, флегматичные,
Пасутся в небе дойными коровами.

У молодых разряды коронарные
Дышат грозно протуберанцами.
Астероиды, даже непарные,
Увлеклись без музыки танцами.

В Космосе что-то всё время обновляется.
Это вселенская практика.
Если кто-то в кого-то влюбляется,
Рождаются новые галактики.

В Метагалактиках самое ценное –
Это то, что ещё не обещано.
Только нету у Космоса цензора,
Потому что Вселенная – женщина.

ПОЛЁТ  ВНУТИ  ТОННЕЛЯ.

Смерть лишь осуществленье перехода
ИЗ бытия  уже в  небытие.
Незнанье генетического кода
Приводит к изменениям в судьбе.

Полёт внутри тоннеля есть мистерия,
А дух – психоделический родник.
Душа же  связь меж духом и материей,
А также биоплазменный двойник.

По родовым каналам от рожденья
В трубе бесплотной движется душа
При умиранье в зоне возбужденья
Похожий след на след карандаша.

Отождествить путь могут лишь трассологи
В моменты отделения души.
Душа и сердце, словно два филолога
На расстоянье собственной любви.

Аморфность – состояние гипофиза,
Как в небесах угасшая звезда.
Возможно, это лишь моя гипотеза
Не умирает никогда душа

ПЯТАЯ  СТРАЖА

Питаюсь внутримышечно.
А нужно внутривенно.
Интимно, без излишества
Кровь капает из вены.

А после артистически,
Как водные потоки.
А нервы все фактически,
Как провода под током

Меняются события,
А также увлечения.
Влюбляюсь по наитию,
А дальше по течению.

И тайное, как явное.
А явное, как тайное
Теченье жизни плавное,
Но связи все случайные.

Чужое время ценится
Не только для распятого.
Четыре стражи сменятся,
Но есть ещё и пятая.

ИСТИННОМУ  ПОЭТУ

Ваяй стихи и громи тиранов.
Пусть капает кровь из светящейся раны.
Себя не щади, только слабым пощада.
Слуг дьявола в пропасть и это награда.

Случится пусть Бога возмездье,
И молния будет, как нож.
И тысячи праведных лезвий
Вонзятся в посеявших ложь.

И пусть не пророк ты, но всё же
На правильном к Богу пути.
И истина жизни дороже.
Громи тиранов и ваяй стихи.

ДОБРОВОЛЬНОЕ  СУМАСШЕДСТВИЕ.

Дерьмо бактерий – алкоголь.
Питаться можно, как отходами.
И пьянство – мировая боль,
Что сточными пропахла водами.

Но что такое перегар?
Отрыжка грязи алкогольной.
Свобода – это Божий Дар,
Но всякий пьющий – несвободный

И он уже не человек,
Врасплох застигнутый микробами.
Безумный и короткий век
Тех, кто питается отходами

Бактериального дерьма.
Сам стал он на дерьмо похожий.
Не пей ни водки, ни вина.
Не потребляй и пива тоже.

И жизнь алкоголь калечит,
А пьянство – мировая боль.
Тот добровольный сумасшедший,
Кто потребляет алкоголь.

ЯЗЫК  ВЕДЁТ

Пред сильными все слабые немеют.
О всё же прорываются слова.
Где мало слов, там вес они имеют.
Не говорите много, господа.

Совсем не человек учитель слова,
А слово нас и учит, и ведёт.
Освоить надо языка основы.
Хотя язык не каждый – тихоход.

В особенности важно для поэта
Познать все повороты навека
Становится язык тогда лишь светом,
Когда раскрыты тайны языка.

А иначе блуждаем мы в потёмках,
Не попадая, словом даже встык.
И, как мы сможем передать потомкам
Благословенный Господом язык?

Не овладеют языком поэты,
И станет,  мёртвым он наверняка.
Ведь сколько языков уже и нету.
Похоронила времени река.

Поэт стихи писать не должен лишь бы.
Писать уж, если так, чтоб навека
Семантика есть антика семижды
Проверенного нами Языка.

ВЕСЕННИЙ  АБСУРД  или  ФИГЛИ-МИГЛИ

Журчат журцы,
Шкварчат шкварцы,
Как фигли в ожидание весны.
А в облаках
Прозрачный птах
Испачканные кровью видит сны.

Звенят звенцы,
Дождят дожди
И солнце рассупонило лучи.
Грибят грибы,
Молчат мальцы
А мигли, как и фигли молодцы.

Гребут гребцы
И льстят льстецы.
Весна же в срок положенный придёт.
Звездят звездцы,
Сводя концы,
Хотя и не свести в стране концов.

Который год,
Ревмя ревёт
Нигде не обозначенный народ.
Ворчат ворцы,
Тусят тусцы,
Но фиглей-миглей не настал ещё черёд.

СОМНЕНИЯ  СОМНОЛОГИИ.

Вибрации мозга ведут к озареньям.
Сомнологи видят десятки путей.
Хотя подсознание, словно виденье,
Не определяет конечную цель.

Мы видим заранее в снах то, что будет.
И то, что могло ещё произойти
Сегодня прибудет, а завтра убудет.
А ссылки на время – издержки пути.

Сон – лишь неосознанная ирреальность
Событий, которые произойдут.
Меняя частоты, меняя тональность,
На уровне клеток вибрирует звук.

Мы спим, но вибрируют в мозге частоты
Того, что не может, как кажется, быть
Извилины – это судьбы повороты,
А их невозможно нам предотвратить.

Становится вдруг тишина грозовою.
И, словно деревья, безмолвье дрожит
Архей был предтечею для Кайнозоя,
Но преодолеть Мезозой предстоит.

ПОЛЁТЫ  ВО  СНЕ  И  НАЯВУ

Не держи концепций
Множество в себе.
Что скопилось в сердце,
Расчихай во сне.

Сны и сновиденья
Пусть укажут путь
В виде озаренья,
А не как-нибудь.

Чтобы не приснилось,
Позабудь про страх.
Чтоб ни приключилось
В плазменных сердцах.

Сердце есть стихия.
Дыма без огня
Не бывает, или
Не простят тебя.

Был неосторожным –
Жизнь не удалась.
Поспешать, возможно,
Но не торопясь.

И порою мимо
Собственное «я».
Как невыносима
Лёгкость бытия.

ЧТОБЫ  ЖИЗНЬ  СВОЮ  СПЕТЬ

Чтобы жизнь свою спеть,
Завещал, как пророк,
Это надо суметь
Жизнь читать между строк

Это надо понять
И кого-то простить.
Прежде, чем кем-то стать,
Надо кем-нибудь быть.

Научитесь не лгать
И по-божески жить.
Душу, чтоб не латать,
Надо просто любить.

Не взирая на чин,
Не взирая на боль,
Хоть есть много причин
Не играть свою роль.

Бесконечность в душе,
Бесконечность  в крови –
Постиженье в себе
Невселенской любви.

Боль чужую возьми
Не торгуясь, себе.
Если хочешь любви,
То она есть в душе.

Между строк прочитал
Жизни собственный срок
Ты как будто узнал,
Завещал что пророк.

ОТЧАЯНЬЕ

Если скажут: соври – соврёт.
Если скажут: убей – убьёт
Если скажут: умри – умрёт.
На душе его гуща болот.

Может что-то случилось с ним,
Или просто остался один.
Может, бесами он одержим.
Путь для каждого исповедим.

С ним случилась, возможно, беда.
Он не скажет ни «нет», ни «да».
Может быть, он сошёл с ума.
Только дьяволу он слуга.

Он не добрый, но и не злой,
Равнодушный, холодный такой.
Наплевать на стужу и зной.
Но не справится он с бедой.

Из души его капает кровь,
Словно лук изогнута бровь.
Он не ведает про любовь,
Но уже он на всё готов.

И душа его гуща болот.
Ему скажут: соври – соврёт.
Ему скажут: убей – убьёт.
Ему скажут: умри – умрёт.

ЕСЛИ  ПРАВДЫ  НЕТ

Если правды нет – пропал без вести.
А в поэзии столько нечисти.
А ещё так много примазанных.
Мало избранных, много связанных

Не с поэзией. Много бездарей
Постучать бы рукой по дереву.
Но и так кругом деревянные,
Вроде трезвые, но, как пьяные

Быть среди таких мне не хочется.
Лучше быть тогда в одиночестве.
Кто-то пишет стихи, будто хапает.
Из души моей кровь закапает

Страшно стало вдруг за поэзию
Но растут сорняки, а не фрезии.
Тупость не расцветёт дикой розою.
Быть тупым сподручнее прозою

А душа так ночами мечется..
Пожалели  хотя бы отечество.
Жаль, в поэзии   кругом нечисти.
Если правды нет – пропал без вести.

НЕ  ЗАГРЯЗНЯЙТЕ  РОДНОЙ  ЯЗЫК

Каракатицы слов, словно выползки,
Без российской цензуры вылезли
И слова теперь бесконтрольные,
Как прыщи выпадают гнойные.

Заглянуть стало в книжки боязно.
Описания в них ниже пояса
Или оды медово-льстивые.
Смысла нет, но слова красивые

Тряхани их – они осыпятся,
А осыпавшись, и окрысятся.
Стал язык, как в грязи обвалянным,
И, как будто на солнце провяленным

Не влечёт язык, а кусается.
Как такой язык называется,
Если он ведёт к разрушению?
Мат на мате – вот вам крушение.

Стал язык каким-то измызганным.
Раньше был, хоть немного прилизанным.
И находят поэты метафоры,
Словно это разбитые амфоры

А создать надо что-нибудь новое,
Только лишь не чужое, а кровное.
Не жалея ни сердце, ни нервы.
Плохо быть вторым, нужно первым.

Но язык Богом каждому выданный.
И не будут слова пусть гнидами.
Может, это моё лишь мнение,
Но ведь стыдно пред поколением.

Подрастающим. И по случаю
Ля детей только самое лучшее.
Замараешься, врядли отмоешься.
Не пишите хотя б ниже пояса.

МИР  НАСИЛЬЯ  НЕ  РАЗРУШИТЬ

Как надоело бредни слушать.
Заполонила ложь эфир.
Весь мир насилья не разрушить,
Поскольку это целый мир.

Мир ухудшался постепенно,
Сжимая кольца, как удав.
Кровавые случались сцены.
Законы Божие поправ,

В животных превращались люди,
И становились не людьми.
О, Господи, что с нами будет?
Ни милосердья, ни любви.

Уже, пожалуй, не осталось.
Насилья не разрушить мир.
Поскольку, о, какая жалость,
Заполонила ложь эфир.

ЖИЗНЬ  С  ЧИСТОГО  ЛИСТА

Жизнь начинаю с чистого листа.
Мне говорят, что никогда не поздно.
Раздумия душе нужны, как воздух,
Но сердце несогласно иногда.

Могу я верить только сам себе,
Ну и, конечно, в милосердье Бога.
Наежд в душе осталось так немного,
А без надежды трудно на Земле.

Вселенная есть мой огромный дом.
Чем больше дом, тем красочней надежды.
Не понимают это лишь невежды.
Душа Вселенной – каждого геном.

Душа бессмертна, но не выше Духа.
Господний Дух душе всё может дать.
Испытываю Божью благодать
Я сердцем, зреньем, разумом и слухом.

Не человеком Космос покорён,
А человек величием Вселенной.
А удивленье, как душа нетленно.
Вселенная и есть наш общий дом.

ЗАДАЧА  У   ПОЭТА  ВЕЛИКА

Мой Божий дар принадлежит Вселенной
Я проводник космических идей.
Я звёздный сын. Одну имею цель –
Быть с Богом всемогущим и нетленным.

Ведь только Он есть сущего Творец.
Дарует и блага нам и бессмертье.
Спасает от болезней и от смерти.
И Он велик небесный наш Отец.

Задача у поэта велика.
Поэты, вы наследники пророков.
Слова стихов принадлежат лишь Богу
И всё уносит времени река.

Но изъясняясь Божьим языком,
К народу должен быть поэт приближен.
Писать нет права, чем диктует, ниже.
Иначе не поэт,  а только клон.

ЖИДКОЕ СЧАСТЬЕ

Жидкое счастье – не водка, не пиво.
Счастье вообще протянулось во времени.
Чтоб не испытывать тяжкого бремени.
Себя чувствовать каждый желает счастливым.

Может быть это бег от одиночества.
Жидкое счастье, как жидкое золото.
Счастье бывает, как время расколото.
И безусловно похоже на творчество.

Ну а порою, как острая сабля.
Долгим оно не бывает. Мгновения
Длятся прекрасные все откровения.
Только стекают за каплею капля.

К кубики жёлтые сложены гномики.
И в зеркалах они не отражаются.
Каждый счастливым из них притворяется
Жидкое счастье – абсурд и вне логики.

Медленно пусть, но стекает меж пальцами,
Словно песок обнаженного времени.
Чтоб не испытывать тяжкого бремени,
Сделайте вид, будто вас не касается.

РЕАЛЬНЫЕ  ХОББИТЫ

Мы, ребята – реальные хоббиты.
Это вам не мальчики – мажоры.
Афрозодиаки не поняты,
Но о них продолжатся споры.

Да и эльфы, пожалуй, не бабочки,
А про гномов и не говорю.
Да и видел их всех в белых тапочках.
Правда, я их не видел в гробу.

Это вам не кадило церковное,
Не какао пить по утрам.
И болото, хоть место неровное,
Но кикиморы в гости не к вам.

Изучайте юриспруденцию,
И поменьше матерных слов.
Увеличивайте потенцию
Расплывающихся мозгов.

И не путаёте нас с покемонами.
Они – жабы небесных колодцев.
Мы рядами идём и колонами
С архаическим злом бороться.

Предоставьте нам блоги и твиттеры.
Не растут помидоры на елях.
Мы не фистулы и не с Юпитера.
Изучайте свой мир в параллелях.

И прошу: нас не путайте с орками.
Это злобные обезьянки
Без мозгов, с мозговыми лишь корками.
Ведь зачаты они после пьянки.

Афрозодиаки не поняты.
Даже в идее растущей Луны.
Не считайте выдумкой хоббитов.
Мы гораздо реальней, чем вы.

МОЙ  НОВЫЙ  МИР

Я сотворяю новый мир
Из квантов звёздного сиянья.
Колышется телеэфир
И солнце, словно изваянье.

Мир на другие не похож,
Но не лишенный эманаций.
И в этом мире слово «ложь»
Теряет смысл от вибраций.
 
Но мир принадлежит не мне.
Я только лишь его создатель.
Он в Космосе, я на Земле.
Я даже не его вращатель.

Имеет множество орбит
Мир тот. что создан из сиянья.
Мой мир пока что неофит,
Но он спешит на покаянье.

Пусть неземные корабли
Плывут в космические дали.
Но чтоб вибрации мои
Во времени с ним совпадали.

БОЛЬШЕ НЕ  ИСПЫТЫВАЮ  СТРАХ

Я стучался в потайные двери,
Что ведут в Космический Астрал.
Их открыли мне, но  с недоверьем.
Я всемирной славы не искал

Встреч случайных в жизни было много.
Но не все на Небеса ведут пути..
Только мне хотелось встретить Бога,
Чтоб Господню истину найти.

Истину найти не так уж просто,
Потому что истина одна.
Мыслю не глобально и не косно,
И бываю правым не всегда.

Но встаёт Аль-Адл надо мною.
Я же справедливости искал.
И сверкнула Благодать звездою,
Чтобы сомневаться перестал.

Волей справедливого Аллаха
И одним из множества имён.
Больше не испытываю страха
Я перед космическим огнём

НЕ  ЛЕЗЬТЕ  В  ДУШУ  С  САПОГАМИ

Не нужен мне земной успех.
Другая у меня дорога.
Моя душа – табу для всех.
Она принадлежит лишь Богу.

Не лезьте в душу в сапогах,
Не троньте грязными руками.
Иначе превратитесь в прах.
Возмездья опалит вас пламя.

Я никому ни друг, ни враг.
Никто мне в мире не учитель,
Лишь Бог один. Повсюду мрак.
Свет дарит только небожитель.

Мне дела нет ни до кого.
Моей души никто не трогай
Жить не могу я: кто-кого.
Принадлежу я только Богу:

Из праха вышли, в прах войдём.
Что колыбель нам, что могила.
Мы Богу душу отдаём.
Ведь в нём лишь жизненная сила

А тело бренно, но душа
Бессмертна, стало быть живая.
Не  смейте на неё дышать.
Душа – епархия чужая.

НА  ПЛЮМЕ

Вставало солнце цвета хаки.
И изумрудный небосклон
Вибрировал, как хвост собаки.
И это вовсе не был сон.

Не наркотические глюки,
Не грёзы сумеречных дум,
А вопреки земной науке
Мы были на планете Плюм.

Был также океан зелёным,
Когда деревья и трава
Под изумрудным небосклоном
Казались синими. Едва

Всходило солнце над планетой
Не солнце, так одна из звёзд.
И излучала зелень света
На удивление всерьёз.

Базальтовые в море скалы
Сочились будто молоком.
И белые подтёки лавы
Сбивались в необычный ком

Они твердели, остывая,
Со скоростью печальных дум.
Где находились мы, не знаю,
Но, кажется, планета Плюм.

И солнце цвета изумруда
Уже поймало свой кураж.
Подобное есть ль в свете чудо
В эпоху глупости и краж?

НИ  НАЧАЛА, НИ  КОНЦА

Пусть меня никто не хвалит
Всё равно гляжу я вдаль.
Шла собака по роялю,
По собаке шёл рояль.

Где конец, и где начало?
Ни начала, ни конца.
Нет еды главней, чем сало,
И не только для хохла.

Я держал в руках синицу.
Это вам не три рубля.
Хоть синица, тоже птица,
Но хотелось журавля.

Изменилась суть познанья:
Просто лишних нету мест.
По концепции страданья:
Кто работает – не ест

А  ВДРУГ  ДОЖДЬ?

Вышел из дому. Дождь шёл.
Я пошёл за ним
Этот дождь меня привёл
Прямо в магазин.

Зонтик новый я купил,
Но, пожалуй, зря.
С магазина выходил –
Не было дождя.

А ведь дома восемь штук
У меня зонтов.
Как же получились  вдруг,
Что был не готов.

Где-то дома зонтик мой.
Оказалось зря.
Нужно брать его с собой
В случае дождя.

СУМАСШЕДШИЕ  АТОМЫ.

Я пытался из молекул атомы извлечь.
Мне сказали, что я сумасшедший.
Я молекулы засунул  в  муфельную печь
И смотрел, как атомы молекулы калечат.

Но протоны с электронами противостоят
Извлечению  из атомов нейтрино.
Мю-мезоны выстроились в ряд,
Пусть не сразу все, лишь половина.

А молекулы, они ж, как комары,
Атомы, пожалуй, ещё меньше.
Плавятся нейтроны от жары.
Электроны же ведут себя, как женщины.

Правда, их не увидать в толпе.
Взбунтовавшись, всё подряд калечили
Мы везде и нету нас нигде.
В этом мире все мы сумасшедшие.

ПЬЯНОМУ  И  МОРЕ  ПО  КОЛЕНО

Ты не молодой уже и стройный,
Восемь штук зубов всего во рту.
Но ведь, слава Богу, не покойный.
Пьяный на кровати – не в гробу.

Ничего, что ломит поясницу
И слезинка пьяная дрожит.
Лучше уж иметь в руках синицу,
Зная, что она не улетит.

Сколько было горя пережито,
Сколько ты топил его в вине.
Пьяный, ты забудешь горечь быта.
А заснёшь – на всё плевать во сне.

Пьяному и море по колено.
Ну, всплакнёшь, ну проклянёшь судьбу.
И лежишь ты , пьяный непременно,
На кровати всё же – не в гробу.

БУМАГЕ  ДУШУ  ИЗОЛЬЮ

Закроюсь в панцирь одиночества.
Уйду в забытый Богом лес.
Переболей мукой творчества.
И, вдохновляясь от небес,

В свободном творческом парение
Бумаге душу изолью.
С упорством, может, и не гения,
Я гениальное творю

Я буду временем оцененный
В далёком будущем, потом.
Ну а пока свои творения
Я должен создавать трудом.

ПОРА  РАЗБУДИТЬ

Скоро наша отомрёт культура.
Отощав, на запад «сбёг» Пегас.
А хозяева литературы
Социальный требуют заказ.

А поэты у торговой точки
За заветный водочный талон
Подают измятые листочки,
Где слова забрали мысль в полон.

Партбилет главней, чем член Союза.
На стихи заказов нынче нет.
Переводят немцев и французов
За кило пельменей иль котлет.

Где же вы, поэты-вольнодумцы.
Что про вас сказал бы Пастернак?
Дьяволу вы запродали души,
Красный партбилет, заахав в руках.

Из великих нынче только Бродский
Истинно творит из-за бугра.
Остальные в состоянье скотском.
В спячку впали. Разбудить пора.

Пушкинский призыв, чтоб жечь глаголом
Сонных обывателей сердца,
Был забыт. А за глухим забором,
Нам не слышны ваши голоса.

Может, кто-то под подушкой смело,
В пальцах дрожь противную уняв,
На доске чернёной вывел мелом
Пару строк, не выполнив заказ.

Пусть хоть так. Лиха беда – начало.
Хватит по-лакейски восхвалять
На Руси талантов доставало,
А терпенья  нам не занимать.

Есть конец у  каждого начала
И, решив вопрос: «Быть иль не быть»,
Вам ли по течению пристало,
Вопреки свободе слова, плыть?

Боже мой, не вы ли глас народа?
Где же  звонкий, громогласный стих?
Не про то, о чём диктует мода,
А про то, о чём диктует жизнь.

НАША  ЖИЗНЬ  НА ВЫДУМКИ  БОГАТА.

Кто-то  любит серебро и злато.
Кто-то без закуски водку пьёт.
Наша жизнь на выдумки богата,
Каждый день нас по карману бьёт.

Кто-то тратит деньги в ресторанах,
Разным удовольствиям взамен.
У меня лишь воши на арканах,
Да и те повывелись совсем.

Но чужих я денег не считаю.
С ними никогда я не дружил.
Я лишь на работе пропадаю,
Надрываясь из последних сил.

Пью за ваше хилое здоровье
На свои последние рубли,
Те, что заработал потом с  кровью.
На меня с презреньем не гляди.

Я не простодушный алкоголик.
Совесть человечью не пропью.
Погляди-ка на мои мозоли,
Мной они нажиты порублю.

Мне не просто выпить захотелось –
Приспустил немного тормоза.
Надоело вечно быть несмелым,
Постоянно голосуя «за».

Это форма моего протеста.
Пропиваю рабство я своё.
Думаешь ты из другого теста,
Если дорогое пьёшь вино?

Не кичусь я жилкой пролетарской.
Каждодневный надоел обман.
Хочешь, угощу тебя по-царски?
Подходи, Налью тебе стакан.

КОЗЫРИ – КРЕСТИ

Правда от Бога –
Не от ума.
Истин много,
Нужна – одна.

Мысли ничтожны,
Люди убоги.
Да, ну и что же?
Уносите ноги.

Жизнь не вместила,
А козыри – крести.
Крест на могилу.
Сидите на месте.

Вольному – воля
Лишь умереть.
Лучше без боли
Быстрая смерть.

Дальняя дорога,
Казённый дом.
Подожди немного,
Мы все умрём.

Не судите строго,
Довольно зла.
Правда от Бога,
Не от ума

ОН  ЕСТЬ  ЧЕЛОВЕК

Мир за окном в глазах солёных
Желаньем жизни не взалкал
И медленной слезой по склону
Щеки задумчиво упал.

На грудь, стеснённую дыханьем,
Слепой, как одряхлевший крот.
Но ту слезу могучей дланью,
Никто, наверно, не сотрёт.

Душа рыдает, в одночасье
От накопившихся обид.
Жил человек, стремился к счастью.
И он убит, как индивид.

И лишь в толпе невзрачно-серой.
Свою слезу сморгнул он с век
И ощутил, пусть неумело,
Что всё-таки, он человек.

Но не придёшь к нему с бедою.
В свою беду он погружён.
Душа не ведает покоя,
И, может, только сниться он.

Но за смирения личиной
Душа, скрываясь, не молчит.
У каждого свои причины
И ненавидеть и любить.

ПРЕДЧУВСТВИЯ

Тупая боль предчувствий горьких
Пронзила мозг средь бела дня.
Как будто ржавые иголки,
Вонзились яростно в меня.

И захлестнула боль, как море.
Дыханье стеснено в груди.
И жалкий крик, застрявший в горле,
Растаял в теле и затих.

И мутный взгляд осоловелый
Рождает яростная боль,
И давит в темя оголтело
Отравою, как алкоголь

Душа, как запертая в клетке,
Земных не ведает чудес.
И не помогут тут таблетки,
И энергетик- экстрасенс.

Предчувствий боль неизлечима
И смерть невыход из неё.
Я съел полпачки аспирина,
И, чтоб забыться, пил вино.

И только сон пустой и гулкий,
Приносит облегченье мне,
Как с девой юною прогулка
Под звёздами и при Луне.

ИСТОРИЯ  ПО  СПИРАЛИ

От несчастья к беде по ступеням крутым
На качелях истории древней.
Наглотавшись отравы, шли, нюхая дым,
От сожжённой  врагами деревни.

Всё сметала орда на торённом пути,
Поразграбив, разбоем нахапав.
Оставляя истории нашей следы,
Наплевав на различных сатрапов.

У истории новый спиральный виток,
Нет орды, но сатрапы остались.
От несчастий – к беде каждый следующий год,
Мы шагали, когда нас топтали.

Не меняются люди, менялся сатрап,
Сколь их было, история помнит.
Превращалась страна, умирая в веках,
Из цветущей – в каменоломни.

Смех весёлый забыт, не забыт только плач,
Когда смерть выпадала, как  счастье.
На народной крови рвался к власти палач.
Наконец, он дорвался до власти.

Как холера, система косила людей,
От столицы до самых окраин.
Уничтожив врагов, а затем и друзей
Стал в стране вождь народов – Хозяин.

И не знала история власти страшней,
Чем безумная власть коммунистов.
Коммунизм – это рай, но лишь для палачей,
Верных ленинцев и сталинистов.

НИКЕМ  НЕ  ПОКОРЁН

Вступлю я в нищенское братство,
Чтоб звон услышать медяка.
Не накопил себе богатства,
Цепями ржавыми звеня.

Не только голос мой был скован,
А по рукам и по ногам.
Свисали тяжкие оковы.
Душа моя – священный храм,

Что варварами был разрушен,
Сожжён, унижен, разорён.
Я стал рабом, зверьком бездушным,
Но я никем не покорён.

Я выступаю против рабства,
Пусть даже из последних сил.
Вступаю в нищенское братство.
Ведь ничего я не скопил.

А впрочем, жаловаться грешно,
Что не имею ни гроша.
Я сказочно богат, конечно.
Богатство есть моя душа.

ВНУТРЕННИЙ  ДИССИДЕНТ

Взорвался мозг осколками судьбы.
Осталась боль былых воспоминаний.
И проступают  мысли прежних знаний
Средь ненавистной злобной суеты.

Идут по следу человекопсы.
И страхами изломанные руки
В предчувствии беды а, может, муки,
Удавкой за спиною сплетены.

Преследуют кошмары по пятам.
И сковывают тело как оковы,
Ещё никем не сказанное слово
Липучим страхом будит по утрам.

Преступник или честный человек.
И в чём тогда таится преступленье?
А в том, что своё собственное мненье
Посмел иметь в наш коллективный век.

Пока не заклеймённый – не герой.
Но не сказал никто в глаза: «Предатель».
Но вот ведёт собранье председатель,
Где будешь проклят глупою толпой.

Коллег, «друзей», которым ты изгой,
За то,  что среди них, духовно нищих
Таких, как ты, всего один на тыщу.
За то, что среди них, ты не такой.

Не любят умных в стаде дураков.
Их бдительность насторожила ушки.
Для умных приготовлены «психушки»
Чтоб умничать поменьше был готов

Поверь, что сочтены твои часы,
Мгновения промчат, как на экране.
Ведь в суете нелепиц и незнаний
Идут по следу человекопсы.

НУ,  ЧЕМ  НЕ  ТЮРЬМА?

Несправедливо кем-то был распят,
Точнее, просто вычеркнут из жизни.
Попал туда, где сам себе, как враг.
Живёшь, как хочешь, хоть при коммунизме.

Сосед, что слева кушает бульон,
Поест и станет вновь Христос распятый.
А за стеной живёт Наполеон,
Он отзывается на имя Бонапарта.

Здесь Цезарей, наверно, пятьдесят
И ничему не стоит удивляться.
Ещё бы: сразу восемь Римских Пап,
А римских мам, не менее, чем двадцать.

Здесь люди неосознанно живут.
Что будущее им, что день вчерашний.
Здесь их не лечат, здесь их стерегут.
Тюрьма страшна, тем более, здесь страшно.

«Психушка» есть бессрочная тюрьма.
И, если с кем-то не согласен кто-то,
Его отправят запросто сюда
А здесь легко он станет идиотом.

Два- три укола и «клиент» созрел.
Он вынесет и муки и побои.
Здесь самый жуткий в мире «беспредел»
И самые жестокие побои.

Главврач, наверняка из КГБ,
Поставленный системою законный.
Один бежать пытался в ФРГ,
Он в комнате живёт с Наполеоном.

И будут люди коротать свой век
Пожизненно в неуголовной зоне
Здесь осуждён советский человек
По тем статьям, которых нет в законе.

ВЗГЛЯД ИЗНУТРИ или ЖИЗНЬ В «ПСИХУШКЕ»

Жидким гноем втекает холодный рассвет.
Сквозь зловещие окна палаты.
Ты живой пока здесь, но тебя уже нет.
Как  Христос, на кресте ты распятый.

За стеной сумасшедших неистовый крик
Предназначен для пущего страха.
Ты к кровати привязан. К подушке приник
Головой, как к  палаческой плахе.

Бред тупой, меж собою несвязанных   слов,
Слушать вынужден целые сутки.
Врач придёт, словно взглядом кусок оторвёт
И ударит тяжёлою шуткой.

Не до шуток  тебе, ты лежишь, как в цепях.
Амнизиновый взгляд твой печален..
Нету чувств никаких, всюду властвует страх,
Пахнет адскою серой из  спален.

Здесь действительно ад для  душевнобольных.
Кто-то был на свободе здоровым.
Но сюда привезли, стало быть, ты здесь псих
И не спорь, здесь  законы суровы

Недоволен кто чем, вколют серный укол.
Не докажешь ничто разговором.
Ты бесправен, ты псих, безнадёжный осёл.
Ни суда нету, ни прокурора.

Прокурор здесь главврач, а закон – санитар.
Им никто ни указ, ни препона.
Не лечебница здесь, а скорее кошмар.
И советских не знают законов.

Здесь насилуют женщин, подростков детей.
Нет страшнее нигде произвола.
Не считая умерших, здесь нету людей.
Ни больных, ни врачей, все без пола

Здесь не только морально калечат людей.
Растлевают под вывеской скрытой.
И главврач, безусловно, палач и злодей,
Санитары – злодейская свита.

Кто в «психушке» бывал, всё равно, что в аду.
Впрочем, может, в аду и полегче
Там ведь грешников души пытают судьбу..
Здесь живых и невинных калечат.

САМОУБИЙЦА

День начинался  ревущим кошмаром.
Облака нёсся звериный оскал.
Взгляд пузырьком почерневшим металла
Чёрные молнии страха метал.

В окна сочилась промозглая серость.
С уханьем рухнул сырой потолок.
Серая крыса – проклятая мерзость
Грызла осклизлый  вонючий носок.

Всё отвратительно и ненавистно.
Серо-свинцовый  накрапывал дождь.
Перед лицом календарные числа,
Словно смеялись: «Куда ты уйдёшь?»

Хмурое, жутко-болезное утро
Острой косою рвануло поддых
И ощущая падение смутно,
Дёрнулся, крикнул, а после затих.

ЕСТЬ  ПРАВДА,  ЧТО  СТРАШНЕЙ  МОГИЛ.

Есть правда, что страшней могил,
Она хранится за замками.
Кто, для чего её хранил,
Наврядли мы узнаем сами.

Та правда – наша с вами боль,
Позор бессмысленной державы.
В ней наших страхов суть и соль.
Мы на неё имеем право.

Боятся нам её открыть,
Потомкам нашим оставляя.
Узнавши правду, может быть,
Народ наш стал б неуправляем.

ДЬЯВОЛУ

Твой страшный мозг мне непонятен.
Как будто у изнанки дно..
В нём столько много белых пятен
А стоит заглянуть – темно

Скажи, чего ты хочешь, дьявол?
Ответь ловец нестойких душ:
«Что для тебя позор и слава?.
Уйди, а то перекрещусь.

Перед тобою я не струшу,
Хоть я, быть может, не герой.
Свою тебе не дам я душу.
Иди, охоться за другой.

Меня не купишь ты за злато,
За власть, за славу, иль успех.
Всё, чем душа моя богата,
Не для меня, скорей для всех.

Я также равнодушен к блеску
Цветных загадочных камней
И к электрическому треску
Сверкнувшей молнии огней.

Пусть я всего песчинка Мира,
Но я ещё и человек.
А спросишь, в чём же моя сила,
То я тебе не дам ответ.

Ты сам поймёшь ловец  безумный,
Смердящей серою дыша.
Хоть ты хитёр, но ты не умный.
А сила есть моя душа.

ПОЭТ  ОКРАИН

Я трущобный поэт окраин.
Нищету воспеваю и грязь.
И за это спасибо родная,
Дорогая, советская власть

Не имею дворцов красивых
Знаю только кровавый пот.
Никогда я не ел апельсинов
Мне бы хлебца кусочек в рот.

Я рабочий трущобных окраин,
С детства знающий тяжкий труд
Мировой капитал обвиняю,
Что у нас люди с голоду мрут.

А последний на Западе нищий
В «социальном» живущий дне
Много больше имеет пищи,
Чем живущий в советской стране.

Но немножко страна  устала
От народу дарованных благ.
Нет засилья у нас капитала,
Но зато каждый сир и наг.

Я трущобный поэт окраин,
Нищету воспеваю и грязь.
И за это тебя обвиняю,
Дорогая советская власть.

Я  ТАК  ПОХОЖ  НА  ДИКАРЯ

Я неизящен, груб, и хамовит,
Хотя и почитаю я Эразма.
Имею я  язвительный язык,
Наполненный и ядом и сарказмом.

Хотя я не имею к людям зла,
(Порою сочиняю даже оды)
Я дик, как простодушное дитя
Неведомой мне матери-природы.

Свой трубный голос, что похож на рык
Медведя, заблудившегося в чаще,
Я вкладываю в каждодневный стих,
Кричащим словом душу леденящим.
 
Я с правдой жизни лезу напролом.
Наотмашь бью отмершую рутину.
И так похож я со своим стихом
На дикаря с тяжёлою дубиной.

Но нежность просочится, как вода
В моём урчащем сердце безмятежно.
И я уже не тот, что был вчера:
Я ласковый, застенчивый и нежный.

Мой каждый стих – божественный хорал.
Я забываю все свои сарказмы.
Как будто Пан на дудке мне играл,
И я внимал почтительно Эразму.

ЖИЗНЬ – СЛОЖНАЯ ШТУКА

Жизнь – это наука.
Сразу так не поймёшь.
Жизнь – сложная штука,
В ней и правда, и ложь.

Счастья в ней отголосок
Средь нелепой тоски.
Ставит жизнь вопросы,
В ней не видно ни зги.

Ставит жизнь вопросы
То и в лоб, то ль в упор.
То капкан вдруг подбросит,
То загубит на спор.

Кто-то вздрогнет в испуге,
Кого тронет запой.
Все мы жалкие слуги.
Не хочу быть слугой.

Не хочу притворяться,
Слепо верить в слова
Жизнь действительно, братцы,
Непомерно сложна.

Смерть приходит без стука.
От судьбы не уйдёшь
Жизнь сложная штука:
В ней и правда, и ложь.

ОШИБКА  ДОСТОЕВСКОГО

Мне  каждый день до тошноты знаком.
И нету в этой жизни изменений.
Страна напоминает так «дурдом»
По мере самых честных измерений

И мир спасёт наврядли красота.
Наверно, ошибался Достоевский.
Спасти мир сможет только доброта,
Но так редки её бывают всплески.

Осадок горький всплеском на душе
Лежит, и грузом тяжким сердце давит.
Неужто всей страной дошли уже
До ручки? Кто же нашим миром правит,

Бог или дьявол? Искушает нас
Нахлынувшее ясное прозренье.
Все мы живём  не так, Над нами власть
Давлеет, но , увы, не Провиденья.

Дни тянутся своею чередой.
Жизнь дорожает. С каждым днём дороже.
Окутанные серой пеленой,
Не видим добрых лиц – сплошные рожи.

О, Господи, неужто будет так
Всегда. И светлый праздник не наступит
В такое время счастлив лишь дурак.
Неужто Бог за это не осудит?

Мы Божеский нарушили закон
И к лучшему не видим изменений.
Мне каждый день до тошноты знаком.
И солнца свет покрыли злые тени.

ВРЕМЕНЩИКАМ  РОССИИ

(посвящается ГКЧП)


Недолго тешить произволом
Свои змеиные сердца.
Хотевшие в стране раскола,
Вы не дойдёте до конца.

Забыли вы слова присяги,
Забыли к родине любовь.
Вы осквернили наши флаги
Людскую пролили вы кровь.

Вы лгали своему народу,
Творя неправильный указ.
Не знавшие о чести сроду,
Пытались танки гнать на нас.

Но став на скользкий путь измены
И президента оболгав,
Прибегли к помощи военных,
Закон своей страны, поправ.

Забыли вы, что преступленья,
Все ваши не забудем мы.
Достойны вы лишь умерщвленья,
А жизни не достойны вы.

НЕ  РОДИСЬ  АНГЕЛОМ

Ещё я не родился на Земле,
Средь злобы человеческой и скверны.
Я так боюсь, что вдруг умру во сне.
От страха не в порядке стали нервы.

Взмываю по ночам под облака
И выше, там смешавшись с звёздной пылью.
Мы с ангелом валяем дурака.
Я тоже ангел, разве что без крыльев.

Не смерть страшна, а зрелище её,
Когда в мой гроб вбивает кто-то гвозди.
Мне страшно вдруг увидеть жизни дно,
Представив смерть, как дьявольские козни.

Но зачарован ангельской игрой
Волшебной флейты. Провиденья пленник,
На кладбище найду я лишь покой,
Где похоронен рядом шизофреник.

ЗАРООСТР (ЗАРАТУСТРА)

Ты веры нашей затушил костёр,
Который я возжёг обрядом древним.
Огонь судьбы над нами распростёр
Зловещий свой язык кроваво-бледный.


Но ты презрел священный смысл огня
И потушил на капище нетленном.
Остатки от священного костра.
Тем самым заклеймил себя изменой.

Считай, что твоё время  сочтено,
Ведь совершив такое святотатство,
Ты  смерть призвал. Теперь увидишь дно
Той бездны, где скрывается богатство.

Возможно, что ты сам тому не рад.
Огонь погас, и, значит, слишком поздно.
Ты не увидишь рай. Но встретишь ад,
Под огненною дьявольскою розгой.

ПРЫЖОК  В  НЕБЫТИЕ

Агония и смерть – последняя страница.
И аргументов нет у конченой судьбы.
Жизнь больше никогда мгновенья не продлится
Остался хладный труп без крови и души.

Прыжок в небытие, но где тогда начало
Той жизни, чей всегда короток бурный век.
Невмоготу терпеть, душа от лжи устала.
И тяжело нести названье: человек.

В разлад с самим собой вступаю, каламбуря.
Улыбка на губах внезапно расцветёт.
Зато в душе моей колышет сердце буря.
И самый краткий миг длинней, чем целый год.

Последний мой этап мной до конца не пройден.
Как в зеркало гляжу в прилипчивую грязь.
Я отразился в ней неискажённым вроде.
Всю правду расскажу, но жизнь  оборвалась.

ЖИЗНЬ  ПОСЛЕ  СМЕРТИ

За пределами смерти жизнь
Станет свободней и радостней
И в отсутствие тверди мы
Ведь не ведаем ярости.

И душа изначальнее
При отсутствие тела.
Почему ж мы печальными
Покидаем пределы

Оболочки томительной,
Устремясь к небосводу?
Ведь для всех небожителей
Так прекрасна свобода.

Бесконечен космический
Мир, усеянный звёздами.
Существуем фактически
На Земле неосознанно.

Но придёт понимание,
Как признанье духовности.
Возрастает сознание,
Видим мир мы в огромности.

Частью став Мироздания
И в огромных количествах,
Мы стремимся к познанию,
Дни, продлив ученичества.

И не надо печалиться,
Умирая физически,
Наша жизнь продолжается.
Мы ведь вечны, фактически.

ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ

На землю гриф, храня орлов обычай,
Спускался только за своей добычей.
И медленно обозревал события,
Когда людские обрывались нити.

Его всегда пьянил полёт свободный,
Где он парил возвышенный и гордый.
Глядел на землю он из поднебесья,
Как люди мечутся подобно бесам.

А на Земле свирепствовала злоба
И наступало медленно удушье.
Кровь проливалась именем свободы,
Творилась смерть, и разлагались души.

Никто не хоронил убитых трупы
Бесславного конца все ожидали.
И кости в злобе вынутые люто,
Фундаментом служили многих зданий.

На кладбищах людских плодились снова,
Те, кто не испытал агоний смерти.
Там  остаются многие без крова
В блевотине, крови и круговерти.

Никто не ведал никаких прозрений.
Пустынный мир, заполнен дураками.
И, если возникала тень сомнений,
Лишь у орлов вверху, под облаками.

Стервятники слетались прямо к трупам.
Гиены и шакалы кровь лизали.
А люди в злобе, улыбались тупо.
Они уже ведь были дураками.

Жизнь дурака, по сути, безысходна.
Удел один – безнравственное рабство.
Когда душа безвольна и бесплодна.
Она уже не обретёт богатство.

Очнитесь люди, смертью веет холод.
Вокруг хотя б, немного оглянитесь.
Залиты кровью острый серп и молот.
Спасителю, хоть раз вы помолитесь.

Коль в сердце Бог, оно полно любовью.
 А это, значит, первый шаг к свободе.
Ваш алый флаг людской пропитан кровью
Но умоляю: хватит, хватит крови.

МИР – ТЮРЬМА

Ветер стылый в чёрном поле.
Всюду мрак и всюду грязь.
Заработал крематорий,
Дымом чёрным окрестясь.

Переполнены кладбища,
Негде стало хоронить.
Умирают сотни, тыщи,
Чтоб костям их белым гнить.

Ми религии разрушен.
Стал тюрьмой духовный плен.
Пощадите наши души.
Но не видно перемен.

Ведь в полёт душа стремится,
Чтоб не видеть эту тьму,
Рвётся в небо, словно птица,
Но окажется в плену.

И мечтать хотим о рае,
Горюшка хлебнув сполна.
В крематориях сгораем,
Потому что мир – тюрьма.

Потому, что мир бездушен,
А бороться нету сил.
Не тела, хотя бы души,
Сберегите от могил.

УГАСЛИ  ВСЕ  МОИ  НАДЕЖДЫ

Я далеко не юн, как прежде,
Хоть крайней не достиг черты.
Угасли все мои надежды.
Как дым развеялись мечты.

И потому я недоверчив,
Иным теперь молюсь богам.
Не верь нежности при встречах,
Не верю никаким словам.

Я, как трава, что в диком поле.
Меня затаптывали в грязь.
Но я вставал, молча при боли,
С неволей жизни не смиряясь.

Я принуждён жить с дураками
В моей бессмысленной стране.
В одно лишь верю: Бог над нами,
И выжить даст Он силу мне.

Угасли все мои надежды,
Как дым, рассеялись мечты.
Как жаль, что я не тот, что прежде.
А, впрочем, в этом нет беды.

Беда в другом: что без надежды,
Не я один, все так живём.
Мечты развеялись, Как прежде,
 Мы все опять чего-то ждём..

А вот чего, не знаем сами,
Ведь веры нету никому.
Мы недоверчивыми стали,
За свет мы принимаем тьму.

И ложь нам правдою казалась.
Гораздо легче молодым.
Осталась лишь одна усталость.
Чего от жизни мы хотим?

Услад, богатства, иль свободы?
Но что свобода есть для нас?
 Опять от имени народа
В верхах подписанный указ.

ДЕНЬ  ПОМИНОВЕНИЯ

Колокольный Благовест
По тысячам умерших
Разносится окрест,
Сильнее плача женщин.

Кладбище для тел,
Для душ невинных рай.
За оградой предел
И вороний грай.

Опускают гроб в склеп
Скрюченный труп остыл.
На лице твоём , человек,
Ужас смерти застыл.

Кладбищенская земля
Пусть будет пухом им.
Молятся колокола
Звоном церковным своим

С ними вместе и я,
Заодно помолюсь.
В лоно своё, земля
Прими мою боль и грусть.

КАЗНЬ

Снова звучит набат.
Плаха не ждёт – зовёт.
Жизнь не тебе выбирать.
Смерть приговор изберёт.

Гарольд зачитал указ.
Точит палач топоры.
Косит кровавый глаз.
Мгновенье – и без головы.

Кончится скоро игра.
Гром барабанный слит.
Скатится голова
Ступенями каменных плит.

Кровь соберут в мешок,
За ноги стащат труп.
Жизни не мерян срок.
Мёртвых не стерегут.

Труп посмотрел в упор
Взглядом глазниц слепых.
А палача топор,
Кровью умывшись, стих.

Казнь завершил палач –
Свой каждодневный труд
И опрокинулся плач
Прямо на свежий труп..

ЖИВУ,  КАК  ВСЕ

И век не тот, и жизнь моя не та.
И мало кто задумался о сказке,
Что мир пустой, что в сердце маята?
Но разучились жить мы без подсказки.

Я сам себе кажусь забытым  сном,
А иногда ещё, пожалуй, бредом.
Как отраженье в зеркале чужом,
Живу, как все, но счастья не изведал.

Мир пуст, почти, как нищего сума.
И всё равно последнее утянут.
И тот ещё, кто не сошёл  с ума
Системой будет, всё равно обманут.

ОТЧЕГО  МЫ  БЕДНЫЕ?

Мы бедные от скудости ума,
От лени и ещё долготерпенья.
От глупой веры в доброго царя
И даже слишком позднего прозренья.

Мы бедные совсем не потому,
Что так ленивы по своей природе.
Нас приучала партия к ярму
И к самой оголтелой несвободе.

Мы разучились мыслить и решать.
Начальство есть, а нам чего же ради?
Не нам за все огрехи отвечать.
Пусть отвечает Пушкин или дядя.

Нет гордости у нас за свой завод.
И фирмы честь беречь нам не пристало.
Не мы срываем самый первый плод,
Не нам с гранита рубят пьедесталы.

Мы слишком долго верили вождям.
И верили мы в партии заботу.
Кричали на собраньях: «Одобрям»
И делали ненужную работу.

И радости не приносил нам труд,
Тяжёлый труд бессмысленный и глупый.
Мы что-то ждём, от нас чего-то ждут.
А ждать чего? Мы бедные, как трупы.

И в кошельках и в душах нищета.
Раб никогда не сможет стать богатым.
Страна рабов – проклятая страна.
Вот почему мы бедные, ребята.

АБСТИНЕНЦИЯ  или  ВСТРЕЧА  С  ДЬЯВОЛОМ

Яркий свет забрезжил в синей мгле.
Чаша жизни выпита до дна
Я сижу неделю на игле.
Рядом мой учитель – сатана.

Всё едино мне, что рай, что ад.
Дьявол уколоться предложил.
Не волнуйся чёрт, тебя я рад.
Я твоею дружбой дорожил.

Кайф по жилам, как горячий чай.
Смерть с косою вовсе не страшна.
Затянусь я «травкой» невзначай,
К чёрту улетит моя душа.

Дьявол чашу зелья преподнёс
К чёрным и запёкшимся губам.
Боль скрутила. Как бездомный пёс,
С хрипом я упал к его ногам

Что ж ты, дьявол, делаешь со мной?
Дай отравы хоть глоток вдохнуть.
Залит мне глаза кровавый гной.
Боль насквозь разламывает грудь.

Кинул дьявол на пол порошок.
Рассмеялся громко хитрый бес:
«Затянись отравою дружок».
Постоял немного исчез.

НЕМИЛОСЕРДНОЕ  ВРЕМЯ

Рушатся пьедесталы, возводятся эшафоты.
И бесконечно долгим кажется не кажется длинный путь.
Точатся палачами, такая у них работа,
Топоры, гильотины, и всё, что пронзает грудь.

Время немилосердно, станет и смерть привычкой.
Виновен или безвинен, не разберётся суд
Выбраны палачами те, кто умел с отмычкой,
Те, кто без промедленья головы ближним снесут.

Суд может быть только скорым, суд не бывает правым.
Главное, под преступленье, хоть кого подобрать.
Суд – это месть закона, и над любым расправа.
Если же он не виновен, тем более наплевать.

«Был  б человек хороший, –  шутят порой юристы,
А статья уж найдётся. Не о чем тут горевать»
Вся страна на прицеле, всяк пред законом нечистый.
Нет никому оправданья, лишь палачей оправдать.

Почему ж для них исключенье? Такая у них работа.
Грязная, но для власти, впрочем, любой нужна.
Всяк гражданин голодный чувствовать должен «заботу»
В том, что его свободой распорядится страна.

ЛЮДИ  ЛГУТ  ДРУГ  ДРУГУ

Люди лгут застенчиво друг другу.
Для чего нужна им эта ложь?
Улыбаясь, лгут, и лгут с испугу.
А зачем? Ну, разве разберёшь?

Люди лгут в трамваях и в театре,
Лгут любимым, лгут своим друзьям.
Лгут, когда не выпадает карта,
Также и соседям и врагам.

Люди лгут застенчиво и нежно.
Лгут, не зная сами почему.
Лгут нахально или безмятежно.
Главное, что всё равно кому.

Люди дома лгут и лгут на дачах,
На работе, незнакомым лгут,
Словно жить нельзя никак иначе.
Ложь лелеют, даже берегут.

Люди лгут, своим словам не веря,
Даже, когда лгать им не с руки.
Ложь пройдёт сквозь запертые двери.
Может, люди, просто дураки?

ВСЕГДА  ПОБЕЖДАЕТ  ДОБРО

Грех обмануть ожиданье добра.
Слишком узки уж у жизни врата.
А добродетели нужен успех.
Всякий её подымает на смех.

Не пожалей теплоты и огня.
Ведь милосердия ждут от тебя.
Даже среди самых тёмных невежд,
Не обмани их безликих надежд.

Трудно по жизни пройти до конца,
Если надежда не тронет сердца.
Трудно без веры, но знаю одно:
То. Что всегда побеждает добро.

Тот , кто к страданьям людским был глухой,
Не обретёт никогда он покой.
Злобное сердце не может гореть,
Словно зола, будет медленно тлеть.

Слабые духом в безверье умрут.
Их позабудут, когда отпоют.
Узкие слишком у жизни врата.
Грех обмануть ожиданье  добра.

РИТМЫ  «НОВОЙ»  ЖИЗНИ

Говорят в «психушках», возле каждой койки
На стене портреты «бородатой тройки»
И, что лечат «психов» так по всей России:
Галапередольчик с трудотерапией.

Там все санитары и врачи речисты.
И одни лишь психи там не коммунисты.
Будешь кем угодно, раз попав  однажды.
Психом по завету может стать там каждый.

Буйным или тихим, в принципе, неважно
Санитары знают своё дело каждый.
Запросто привяжут простынями к койке,
Изучать цитаты «бородатой тройки».
 
Тот, кто похитрее, изучал недаром.
Может дослужиться аж до санитара.
Там найдут любую, в принципе, работу.
Партии спасибо за её заботу.

И всегда накормят, правда, чем попало
Это санитарам достаётся сало.
Приходи в психушку и ложись на койку.
Изучай цитаты « бородатой тройки».

ВТОРОЙ

Я хочу вторым быть, а не третьим.
Первым быть я тоже не хочу.
Может, первым солнце ярче светит,
Только я об этом промолчу.

Быть вторым всегда, не очень плохо.
Чтобы были силы на пути.
Не бежать вприпрыжку за эпохой
Надо,  чтоб маячил впереди

Кто-то первый, чуточку настырней,
Посильней второго, побойчей.
Жизнь не Олимпийские ведь игры
Первый, может, добивается ничьей.

Надо силы поберечь бы, да и нервы.
Если надо, то свернуть или уйти..
Я хочу быть вторым, а не первым.
Первых слишком много на пути.

ЖИЗНЬ  НЕ  СТАНОВИТСЯ  СКАЗКОЙ

Кто-то сказку придумал, другим рассказал.
У сказки печальный конец и итог.
А кто-то другой взял её записал,
Но в жизнь её воплотить он не смог.

Не сказка смешная, а мы в ней смешны.
И хочется верить в чужую удачу.
Сбываются сказки, сбываются сны,
Но только лишь в детстве, а, как, же иначе?

Доверчивы дети им верить легко
В легенды и в мифы и в разные сказки.
Свершается часто во сне волшебство,
Лишь стоит закрыть им усталые глазки.

Волшебники, феи нахлынут толпой.
Хотя вроде взяться бы им ни откуда.
Творить начинают они чередой,
Не фокусы, а настоящее чудо.

Но стоит очнуться от лёгкого сна,
Открыть на мгновенье заспавшие глазки,
Как сразу кончаются все чудеса,
Но жизнь. увы,  не становится сказкой.

РОЖДАЛОСЬ  СЛОВО

Как крик в день Страшного Суда,
Земля и Бог менялись ролью.
В тот день с небес лилась вода.
Земля беременна любовью.

Из недр оплаканной души
Рождалось слово вместе с болью
Из самой тайной глубины,
Омытое слезой и кровью.

Рождалось в муках и навзрыд,
Могучее, как свет из мрака,
Испытывая жгучий стыд
За всё невежество. Однако
               
То слово определено
Всей предыдущею эпохой.
И, вызревая, как вино,
Оно мгновенней было вздоха.

Познавшее печаль невзгод,
Назрев до умопомраченья,
То слово истины есть Бог,
Иного не было значенья.

И сразу стало всем тепло,
От прописных, как буква, истин.
Родилось слово лишь одно,
Чей смысл безмолвно бескорыстен

ЧТО  ЕСТЬ  ПОЭЗИЯ?

Протуберанцы светлых слов
 В энергетическом потоке,
Как сгусток интегральных снов
И есть поэзии истоки.

Воображенье мифологий
Витает где-то в вышине.
Поэзия не терпит логик,
Хотя она живёт в душе.

Мысль у поэта безрассудна.
И смысл в том, что смысла нет.
И, чем слова его абсурдней,
Тем он всё более поэт.

Поэзия – души пространство,
И миф невидимых миров.
Астральный  мир, хоть окаянство,
Но в нём преображенье слов.

Мир ирреальный – связь поэта
С безумьем чувственных химер.
Поэзия – стихия света.
Не существует в мире мер,

Чтобы поэзию измерить.
Она надмирна, и в стихов
Стихию можно только верить.
Поэзия – безумье слов.

Она не может быть понятна.
Не говорит: ни «да», ни «нет».
Слова её невероятны
Кто рассуждает – не поэт.

Поэзия есть соль Земли,
А не ядро литературы.
И в ней энергия  любви,
А также Космоса структуры.

Познанье самого себя
Через вибрации Вселенной
Космические зеркала,
Как взгляд поэзии нетленны.

Поэзия – мятежный Дух,
И поиск собственного духа.
Душа в смятении, но вслух
Она рыдать лишь может глухо.

И, если вам не всё равно,
Ваш дух шагнёт из грязи в князи.
Поэзия есть в мир окно,
И с Богом нравственные связи.

ПОЭЗИЯ  И  ПРОЗА

Поэзия – это концепция Бога,
А рифмы вообще ни причём.
В сравненье с поэзией проза убога.
В поэзии то горячо,

Что в прозе является просто холодной
Острожной игрою ума.
В поэзии даже кошмар благородный,
А также сума и тюрьма. 

Но не зарекайтесь, что вы не поэты.
В душе из нас каждый поэт.
Поэзия соткана, будто из света,
А проза, практически, нет

Поэзия – дар есть владения словом..
Господь нам надежду даёт
Но, если поэт постоянно не с Богом,
Тогда он простой рифмоплёт.

РУПОР  БОГА

Есть эволюция сознанья,
Как мировое созиданье.
Когда же знания нетленны
В них эволюция Вселенной.

Но мало только этих знаний.
Они ничто без созерцанья.
Без осознания живого
Ничто в тебе Господне слово.

Поэзия есть меч Аллаха.
Не страшно за неё на плаху.
Поэт, пусть даже и немного,
На самом деле рупор Бога.

Нет у поэзии причины.
Она Господних слов вершина.
Поэт – наследник всех пророков.
Его слова – частица Бога.

ФАНТАЗИЯ

Чем знание важней воображенье.
Полёт фантазий – это Божий дар.
И, если у кого-то есть сомненья,
То это генетический удар..

Познавшему вибрации фантазий,
В миры иные будет путь открыт.
Фантазия – души астральной праздник.
Унынием не будет тот убит,

Чья мысль уже созрела для полёта,
И он уже не ведает тревог.
Мы фантазируем своей охотой.
Свободу мысли только Бог даёт.

Поэзия есть пик воображенья
И эталон вселенской красоты.
Важнеё не твоё, а Божье мненье.
И, если Бог с тобой, всё сможешь ты.

ЛЖИВАЯ  ПАМЯТЬ

Как часто лгут воспоминанья
В анналах памяти моей.
И отрицает память знанья,
Теряя прежний смысл идей.

Уже не вспомнить то, что было,
Тем более, что быть должно..
И пены больше, чем от мыла.
И стало мозгу всё равно.

Он даты путает, что в прошлом,
А, может, делает лишь вид.
И я остро острожно огорошен,
Потерянный, как индивид.

Влиянье Космоса незримо,
Как и влияние Луны.
Грядущее необозримо.
И в этом нет моей вины.

Теряю память с каждым годом.
Всё меньше у меня её.
Я с небесами связан кодом.
Но всё моё, как  не моё.

Мир для меня не узнаваем.
Теряю самого себя.
Мне память чаще изменяет,
Чем мужу блудная жена.

Космические рвутся связи.
Стал связан более с Землёй.
Мне память лжёт. Скажите, разве
Я заслужил удел такой?

БЕЗДАРНОМУ  ПЛАГИАТОРУ

О, колебатель колебаний,
Волнитель волн, ловитель пуль.
Ты перерезал горло гранью,
Хотя за гранью полный нуль.

Ты всё играешь в бесконечность,
Но отказали тормоза.
Тебе мы верили беспечно.
Зачем ты прямо врёшь в глаза.

Мучитель мук, паук зловредный.
И беспринципный фантазёр.
Ты всё прикидывался бедным.
Ты фат, лгунишка и позёр.

Ханжа, не верящий в Аллаха.
Воруешь мысли – значит, вор.
Тебя ждёт не дождётся плаха
И плачет по тебе топор.

ЖАЖДА  ВЛАСТИ

Одна лишь власть всего желанней
Всё остальное  ерунда.
Живём не ради обладаний,
Но вместо «нет», нам скажут «да»

Любой каприз почти мгновенно
Исполнить всякий был готов,
Когда душа его нетленна,
Но под влиянием волхвов.

Весь мир, забыв об обороне,
Повиноваться был готов.
Все  люди звери птицы – зомби,
И даже вплоть до облаков.

Важнее прочих власть над миром.
Путь к счастью – это путь глупцов.
Сознанье власти отравило
Мозг многих тысяч гордецов.

Все жаждут власти непременно.
Война – всегда борьба за власть.
Война идёт во всей Вселенной.
Кто не возвысился – не пасть.
 
Но жажда власти роковая
Погубит каждого из нас.
Тот, кто гордыню усмиряет,
Того не разрушает власть.

ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ  ПОМПЕИ

Был Бог разгневан жизнью грешной
Людей на праведной земле.
И насылая кару, спешно
На время власть дал сатане.

Разъято небо волей ада.
Земля низвергнута в Тартар.
Вода иссохла и прохлада
Исчезла. Всюду только жар.

Везувий не во имя славы
Проснулся, сея всюду смерть,
Но огнедышащая лава
Потоком заливала твердь.

Метались люди, умирая,
Рыдали, но глаза сухи.
Они ещё не осознали,,
Что смерть дана им за грехи.

Но над невежеством ликует
Смех сатанинский Князя Тьмы.
И дева юная целует
Уста разбитой головы.

Дымятся чёрные обломки.
Живому суждено сгореть.
Но даже дальние потомки
Не объяснят такую смерть.

А  СУДЬИ  КТО?

Бог видит всё и всех рассудит.
Не по словам, а по делам.
Так почему же лезут в судьи
Те, кто и быть не должен там?

Так почему же, почему же,
Мы не научены любить?
И в ярый зной, и в злую стужу,
Готовы друга осудить.

Зачем же функцию брать Бога
Кому-то дерзко на себя,
Неутешительным итогом?
Ведь пухом не всегда земля.

Да не судимыми, чтоб были,
Не осудите никого.
Мы раньше Господа любили.
Теперь не любим никого.

ИСПОРЧЕННЫЕ  ДЕТИ

Испорченные дети – заброшенные дети.
Давайте же не будем винить их всех подряд.
В подвалах колют вены и Машеньки, и Пети.
Знакомы им «Портвейн» и водка, и разврат.

Всего им по двенадцать, от силы по пятнадцать.
Но очень у детишек тех нездоровый вид.
Друг с другом не привыкли детишки те стесняться.
И среди них «гуляют» и сифилис, и СПИД.

Родители их знают, а, может, и не знают,
А, может быть, им даже всё это всё равно,
А, может быть привыкли, и сами поставляют:
Кто порошки, таблетки, кто водку и вино..

Заброшенные дети – они не виноваты.
Они играют  взрослых, и в этом их беда.
Ведь взрослые склоняют тех девочек к разврату,
Свершая преступленья, причём не иногда.

В подвалах колют вены и Машеньки, и Пети
Знакомы им «Портвейн» и водка, и разврат.
Испорченные дети – заброшенные дети.
Давайте же не будем винить их всех подряд.

ПУТЬ  ЛИШЬ  СВОЙ

Я выпал из общей обоймы.
Свой путь проложил на Парнас.
Но я не желаю пристойно
Толпиться, толкаясь у касс.

Не буду в «плацкартном» и в «общем»
Тесниться у всех на виду
Твердят, чтобы был я попроще.
Но я жить, как все не хочу.

Я быть не могу адекватным.
Не трус я, но и не герой.
Раз Бог не обидел талантом,
Я путь должен выбрать лишь свой.

Не знаю: тернистый иль знойный,
Но путь свой пройду до конца.
Я выпал из общей обоймы.
Мишенью пусть станет судьба.

И мне наплевать на насмешки.
Ходите, кто может, конём.
Пускай уродился я пешкой,
Но стану ещё королём.

НЕ ВЕРНУТЬ УТРАЧЕННОЕ  ВРЕМЯ

Проверяясь жизнью многократно,
Я, как в землю брошенное семя.
Сознаю, что жизнь невозвратна.
Не вернуть утраченное время.

Не могу я оставаться прежним,
Быстротечность, осознав мгновенья.
Я могу быть даже очень вежлив,
Бескорыстным, вплоть до отреченья.

Я любое взвешиваю слово,
Чтобы сделать каждого счастливым.
Только жизнь отчаянно сурово
Постоянно вносит коррективы.

Только знанье разорвёт оковы.
Было бы конкретное желанье.
Но замрёт несказанное слово
Пред чужой стеной непониманья.

Кто-то бьётся в раковине тесной
Собственной трёхкомнатной квартиры.
Кто из клетки рвётся в поднебесье,
Наполняя сердце солнцем мира.

Молодость растрачена беспечно.
Зрелость в пласт спрессовывает время.
Только память наша бесконечна.
Я, как в землю брошенное семя.

НЕ  НАДО  БОЯТЬСЯ   ПЕЧАЛИ

Не надо бояться печали.
Быть надо собою в ладу.
Но сердце в груди не из стали.
Его приучали к добру.

Все напрочь забыты обиды.
Гоню я отчаянье прочь.
Но некому даже для вида,
Хотя бы советом помочь.

Глотаю я горькие слёзы,
Давно мной забытых обид.
Мои несравненные грёзы
В грядущее время умчит.

Душа – это тела начинка.
Уйдут безвозвратно года.
И счастье бывает с горчинкой,
Но сладкой, беда – никогда.

ПОЭТЫ  УМИРАЮТ  БЕЗ  ЛЮБВИ

Мне отдавались дамы за стихи,
Но без стихов меня никто не любит.
Я знаю: мой талант меня погубит.
Поэты умирают без любви

Любовь для них – источник вдохновенья.
Но буря чувств сметает, как метель.
Любовь не только с женщиной постель,
Любовь ещё – высокое стремленье.

Порыв души, безумье без границ.
Ведь женщина – предмет для поклоненья.
И красота – источник вдохновенья
От ступней ног до беличьих ресниц.

Стихи – слова, но в них великий смысл.
В них радость и предчувствие беды.
А женщина союзница в любви,
Когда любовь сложней и больше чисел.

Не вычерпать, не вычислить, не сбить,
Как не измерить силу вдохновенья.
Ведь каждое моё стихотворенье
Есть плод любви. Умею я любить.

Умею я быть искренним и нежным,
Познав бессмертье искренней любви.
Мне отдавались дамы за стихи
Доверчиво всегда и безмятежно.

БЕССОДЕРЖАТЕЛЬНЫЕ  ФРАЗЫ

Бессодержательные фразы –
Скелеты выдуманных грёз
И расползается заразой
Та скука, что почти всерьёз.

И разбазаривают чувства,
Когда они не сметены.
Но жертвы именем искусства,
Наверно, всё же не нужны.

И жизнь кажется никчемной.
В земле копаешься, как крот.
А чувства наши неуемны,
Но, может, всё наоборот?

Пусты, бездарны, безголосы,
Не ждём, не ведаем любви..
И, словно хлебные колосья,
От ветра в поле полегли..

Я  ДО  ОМЕРЗЕНИЯ  ТРЕЗВЫЙ

Мне в жизни хоть раз бы напиться,
Забыть о печалях своих,
О муке, что жизнь мою длиться.
Но с кем мне  « принять на троих?»

Не пью уже многие годы.
Не в этом моя ли беда?..
Моя пребывает в тревоге
Не знавшая счастья душа.

Мне было всегда не до славы.
Познал я тревожные бездны.
Покоя душевного жажду.
Я, до омерзения трезвый.

Хоть раз бы в забвение скрыться
В вине преломляясь, как в призме.
Хоть раз мне в жизни напиться.
Но скроешь разве от жизни?

НИЧЕГО  НЕ  ОСТАЁТСЯ,  КРОМЕ…

От плеч до пяток гирями повисли
Твои года – твои полсотни лет.
И в голове созреющие мысли
Нахально сдавят хрупкий твой скелет.

И всё-таки разламываться рано
Из тиража не вышел весь пока.
Ещё порой заносчиво и рьяно
Хватаешь даже женщин за бока.

Но уж кольнёт, и где-то там заломит
И резкие движенья н с руки.
И ничего не остаётся, кроме..
Как замолить все прежние грехи.

ЛЖЕДИССИДЕНТ

Фанатик подпольного рока,
Он путает скрипку и альт.
На грани культурного шока,
Он звуки сблевал на асфальт.

Он был поражён неприятно
Развязным желанием муз.
Ему захотелось обратно
Вернуться в Советский Союз.

Он плакал, что нету свободы.
Что, разве в Союзе житьё.
В подполье  жил долгие годы,
А дали – не принял  её.

Свободы не хочет раздолья
В подполье он лидер и франт
Когда говоришь из подполья,
Не видно, что мелок талант..

ТРУДНО  В  20  ВЕКЕ

Плавала в небе туча четырнадцатого века.
В двадцатом веке так трудно просто быть человеком.
Очень легко быть зверем, червем или мокрицей,
И уж совсем невозможно быть легкокрылой птицей.

Можно стать изваяньем в камне или в металле
За преступленья можно легко получить медали.
Можно также стать гадом или же лжепророком,
Хамом – универсалом, или же остолопом.

Взвыть от отчаянья волком или же, скажем, собакой.
И доказать превосходство на улице в пьяной драке.
Может, мы и гордимся нашим 20 веком.
Только без покаянья трудно быть человеком.

СМЕХ  СКВОЗЬ  СЛЁЗЫ

Все в прошлом остались грёзы.
Мечталось о чём – позади.
Мы даже смеёмся сквозь слёзы.
Куда уже нам до любви.

 Всё больше тупеем от страха
За каждый непрожитый день,
И, словно большая рубаха,
Грядущего страшная тень.

Никто и ни в чём не уверен.
Живём, лишь бы сутки прожить.
Глядим настороженным зверем.
И рвётся доверия нить.

Друг к другу давно равнодушны,
Мы видим шипы, а не розы.
И только инстинктам послушны,
Мы даже смеёмся сквозь слёзы.

РАЗОЧАРОВАНИЕ

Оскорблённая душа
Жаждет одиночества.
Пред самим собой вина. –
Не сбылось, что хочется.

Если верил всем подряд—
Дал себя в заклание.
Когда сам себе не рад –
Разочарование.

Вера стёрлась до нуля,
Боль торчит обидою.
Для чего сжигал себя,
Жертвой и молитвою.

В свои силы верил сам,
И другие верили.
В чём просчёт? Ко всем чертям.
Что-то не домерили.

За ошибки все платить
Ну совсем не хочется
Самому себе отмстить
Можно одиночеством.

ГРУСТНО ЗВУЧАТ  КОЛОКОЛА

Как нынче грустно бьют колокола,
Как будто плачут о невозвратимом.
Нет в колокольном звоне торжества.
И звук, дробясь, летит куда-то мимо.

Как будто с прошлым оборвалась связь.
И страх сковал все мысли о грядущем.
Звон колокольный,, как обрывки фраз,
Но не с небес, а от земли идущих.

Нет святости, нет благости. Покой
И тот, совсем ничем не обозначен.
Кружатся звуки, как пчелиный рой,
Так безысходно, что нельзя иначе.

Тревожно нынче бьют колокола.
И ветер звон несёт в глухие дали.
Нет в колокольном звоне  торжества.
Есть только отзвук неземной печали.

ЖИВУ  В  НАСТОЯЩЕМ

На будущее мне плевать,
Я до него не доживу.
О прошлом не хочу я знать.
Я в настоящем лишь живу.

И нету пусто отрады в нём.
Я счастья не вида.
Но нынешним живу я днём,
Хоть он не идеал.

Чего о будущем гадать
И прошлое ругать.
Не поздно всё переломать.
Сначала жизнь начать.

Воспоминания  страшны
Тому, кто  прожил жизнь напрасно.
Кто ужас испытал войны,
Как в будущем прожить неясно.

Мне на грядущее плевать.
Его хочу не встретить спящим.
О прошлом больно вспоминать.
Живу я только настоящим

РАЗМЫШЛЕНИЯ  В  ОКОПЕ

Люди пошлы, мир ужасен,
Воздух вылился отравой.
Вздох последний не напрасен,
Охрани нас, Боже правый.

Стадо глупое баранов
Гонят пастыри на бойню.
Для чего нас гонят рано,
Чтоб своей умыться кровью?

Выстрел слева, выстрел справа.
Впереди белеют кости.
Поразмыслить если здраво…,
Все мы будем на погосте.

Кто придумал бойню эту,
Кто убийства строит планы?
Воспоют потом  поэты
Всех погибших ветеранов

Кого пуля миновала,
Всё равно он бесполезный.
Даже, если ран немало,
Добавляются болезни.

Из окопа вид ужасен.
Смерть витает, как отрава.
Вздох последний не напрасно.
Сохрани нас Боже Правый.

ГАСНЕТ  ФАКЕЛ  НЕЗАЖЖЁННЫЙ

Божий Дар быть нерождённым,
Чтоб не видеть мерзость мира.
В лютой скверне убеждённый
Я в костре сжигаю лиру

Не звенеть струне горячей,
Не воспеть собачей злобы.
Хорошо бы быть незрячим,
Не вылазить из утробы.

Но невольные утраты
Ощущали даже кожей.
Поглощаем мы нитраты.
Вместо лиц кривые рожи.

Как картина в странной раме,
Мир от злобы перекошен.
Нету благости и в храме,
Лик  Христа под ноги брошен

Слуги дьявола, очнитесь,
Как-никак, мы все под Богом
Люди, Господу молитесь.
Как помойка, жизнь убога.

Гаснет факел незажжённый,
Но в костре сжигаю лиру.
Божий дар – быть нерожденным,
Чтоб не видеть мерзость мира.

Я  БЫЛ  НАИВЕН,  КАК  И  ВСЕ

Я не горжусь своей тоской,
Она изрядно надоела.
В разладе  с собственной душой
Моё потрёпанное тело.

Я бился насмерть с властью тьмы.
Но тьма всегда неодолима.
Я так боялся темноты.
И чистый свет любил без дыма.

Я был наивен, как и все,
В столь нежном возрасте ранимом.
Я вслед летел своей мечте.
Как жаль: мечта промчалась мимо.

Мне как-то стало не хватать
Моих товарищей и шуток.
Я стал всё больше тосковать,
Причём в любое время суток.

Мой взгляд печальный потускнел.
Меня жизнь беспощадно била.
Я раньше был и смел.
Теперь я робкий и унылый.

В разладе с собственной душой
Моё потрёпанное тело.
Я не горжусь своей тоской.
Она давно мне надоела.

СМЕРТЬ  У  ИЗГОЛОВЬЯ

Смерть показаться может сладкой,
Жизнь, подрубая на корню,
Когда безумия припадки,
Заставят ринуться в петлю.

И лютой болью скрутит тело,
Стальными нервами звеня.
И раздвигаются пределы,
Сжигая музыкой огня.

Когда болезнь станет мукой,
И  исчерпается здоровье.
Войдёт неслышно смерть без стука,
И тихо станет к изголовью.

Взгляд беспокойный остановит,
Приткнётся рядышком к стене.
Испугом тело обескровит,
И скажет: «Думай обо мне.

Не бойся, милый мой и сладкий.
С тобой я, больше не сбегу»
В эпилептическом припадке
Заставит ринуться в петлю.

ОТЧАЯНЬЕ

В глаза смерть глядит полумесяцем
И даже не хочется жить.
Мне гордость мешает повеситься,
И бога боюсь прогневить.

Но звёзды мигают капризные.
Надежда позволит дышать.
Дурак, не бросаются жизнями.
Ведь жизнь ещё так хороша.

Но всё мне давно опротивело
И звёзды и месяца медь.
Смерть машет простреленным кивером,
Но Бог не даёт умереть.

ОБРЫДЛО

Всё надоело, даже сон
Всё время на одной постели.
И женщина, что я влюблён.
И за моим окном метели.

Я не согреюсь у огня
Великолепного камина.
И даже самого себя
Мне видеть не необходимо.

В пустое зеркало гляжу
Я с превеликим отвращеньем.
Там лишь себя я нахожу,
Точней своё же отраженье.

Свой ненавистен просто взгляд.
Не человек глядит, а быдло.
Мне надоело всё подряд.
И всё вокруг давно обрыдло..

УМИРАЮЩИЙ  ДОМ

Погасли свечи, больше не зажжёт
Ничья рука вощаные огарки.
И в старый дом никто не принесёт
На день рожденья никому подарки

Ничья нога замызганный порог
Наверное, теперь не переступит.
Дум умирает, видно вышел срок.
Нет никого здесь, даже чёрта в ступе.

Давным-давно отселены жильцы
В другие, может, дальние пределы.
Дом разрушился, отдавал концы.
Но никому до этого нет дела.

Стоит он, чёрный, без лепных прикрас.
И, разрушаясь временем. страдает.
И ждёт, когда пробьёт последний час
Ведь для домов-то кладбищ  не бывает

СТРАШНАЯ  СКАЗКА

В когтях у сказочного зверя
Почти что, как на эшафоте,
Все мускулы у вас немеют.
И вы, пожалуй, не живёте.

В когтях от страха умирали.
У сердца лопалась аорта.
Но смерть свою вы проиграли,
А жизнь посылали к чёрту.

И не было средь вас Иванов,
Родства не помнящих героев
Кто зверя бы не ради славы,
А ради жизни успокоил.

А зверь наглел и жертвы множил.
Действительность страшнее сказки.
Ну, кто же меч из ржавых ножен
Достанет, не боясь огласки?

Свернёт, кто шею супостату,
И труп его свезёт  в столицу
Где, действующий не за плату
Российский витязь или рыцарь?

По чьей зверь действует указке,
Неся немыслимые беды.
Он, хоть придуманный, из сказки.
Над ним не одержать победу.

Быть может, времена другие,
Быть может, битва с ним – морока
Но только жив он и поныне,
И говорят: живёт неплохо.

ДЕНЬ  И  НОЧЬ – СУТКИ  ПРОЧЬ

Солнце. Дом, Большие мухи.
Лужа посреди двора.
Две косматые старухи
Чистят овощи с утра.

Варят суп. Дымится печка.
Колченогий сломан стул.
Сидя прямо на крылечке,
Старичок один заснул.

Полдень. Нет почти что тени.
Под крыльцом ленивый пёс.
Растрепал зубами веник
И в сарай к соседям снёс.

Чуть повеяло прохладой.
Угасает свет небес.
Солнце село за оградой,
День, как будто бы исчез

Вечер, Сумерки. И звёзды
На небе –горох точь в точь.
Темнота, Наверно, поздно.
Наступила, значит, ночь.

НЕ  СПИТСЯ

Зарывшись головой в подушку,
Лежу лицом не вверх, а вниз.
И вечер сумерки обрушил,
Как будто женщины каприз

И звёзды, правда их не видно,
Мерцают голубым огнём.
Но мне нисколько не обидно,
Что ни одной не видно днём.

В груди какое-то томленье.
Не спится, хоть хочу я спать.
Нет никакого настроенья,.
Да и на звёзды  наплевать.

И некому облегчить душу.
И потому лицом я вниз.
И вечер сумерки обрушил,
Как будто женщины  каприз.

ЖИЗНЬ – РУЛЕТКА

Вся наша жизнь – игра.
В колоде карты мечены.
Лишь разная цена
У мужика и женщины.

Кому в чём повезёт,
Обломится, как ветка.
Где чёт или не чёт,
Жизнь всё-таки - рулетка.

Грабёж кругом сплошной.
Зависимость бумажная.
Корыстен всяк герой.
Любовь и та – продажная.

Но нужно цену знать
Себе и всем на улице.
В игре же погадать
Чтоб, и не обмишуриться.

Меняется цена,
Как настроенье женщины.
Вся наша жизнь – игра,
А карты кем-то мечены.

ПОИСКИ  ИСТИНЫ

Мы спорили до хрипоты.
На спор всегда был бескорыстен.
О музыке и о любви.
Спор был всего лишь – поиск истин.

Но кто же мог предполагать,
Что истин не бывает в споре.
Могли часами обсуждать
Любую радость или горе..

Мы были попросту глупцы,
Н в этом не могли сознаться
Как деды наши и отцы
Мы продолжали притворяться,
 
Что будто верим в эту чушь,
Которую несли мы сами.
Не берегли мы наших душ,
И бред несли свой словно знамя.

Но лишь по молодости лет
Мы были в глупости беспечны.
Забыв, что вечен Божий свет,
А юность наша быстротечна.

Теперь уже мы не юнцы,
И не играемся словами.
Хотя по-прежнему концы
Ещё не сводятся с концами

Года безвременно уходят.
Скитаемся мы по земле.
Но истины мы не находим.
Возможно, истина – в вине?

КРИК  ДУШИ

Из абсурда нашей жизни
В диком хаосе души,
Преломлённый, как сквозь призму,
Я услышал крик души.

Но не в теле человечьем
И не той, что хвалит власть.
А свободной, как с Предтечей
Неопознанная связь.

То ли в небе голос Божий,
То ль шуршали камыши.
Но почувствовал я кожей
Этот самый крик души

Было мне немножко грустно,
Было страшно исподволь.
Крик души взорвал мне чувства,
Сердце мне пронзил, как боль.

Кто  же так кричал уныло,
Умоляя: «Поспеши».
Всё, что было, то и сплыло.
То был крик моей души.

ВЫСТРЕЛ В СПИНУ

Я сам этот мир никогда б не покинул,
Когда шёл в шеренге бойцов.
Я выстрела ждал, но не ждал его в спину,
А только открыто, в лицо.

Но был среди нас или трус, иль предатель,
А может прокравшийся враг.
Вчера он со мной пил вино, как приятель,
Сегодня – всех хуже собак.

Он выстрелил подло мне в спину нежданно.
Рубашку окрасила кровь.
И я не успел даже крикнуть: «Осанна»,
Как мёртвою стала вдруг плоть.         

Всё было стремительно дерзко и жутко.
Шеренга сошлась, как базальт.
А вдруг, то была чья-то гнусная шутка.
Алел подо мною асфальт.

И пуля, пронзая, промчалась навылет
И я на асфальте валялся один.
Лежал на дороге средь крови и пыли
И сам себе был господин.

Зелёная муха жужжала, как зуммер
С какой-то смертельной тоской.
Но я только ранен  и вовсе не умер
И, значит, пока что живой.

Я верю: Всевышний мне выжить поможет
И к жизни вернёт омертвевшую плоть.
Я раной тяжёлою только стреножен
Но силы вернёт мне Господь.

И я отыщу тех, стрелял, кто мне в спину
В шеренге отважных бойцов.
Заставлю его нашу землю покинуть,
Но выстрелом только в лицо.

ЖИЗНЬ  НАША – СЮР

Кто-то шёл босиком по снегу,
Отпечатки, оставляя на снегу.
Запрягая, лошадь в телегу,
Пристегнуть не забудьте узду.

Шёл всю ночь снег до ужаса синий,
На асфальте скрывая следы,
А в болоте промёрзшая тина
Закрывала полоски воды.

Сонный филин застенчиво ухал
Где-нибудь в неизвестном лесу.
Есть жильё, где по-прежнему сухо
И на праздник срубили сосну.
 
И вино не прокисло в стакане
И окурки в разброс на столе
И вдвоём на нестаром диване
Оттого и теплее вдвойне.

Только время любить не настало,
Потому что кругом суета.
Потому, что она так устала,
Ну, а он не бросался с моста.

Только жизнь по головке не гладит,
А случается чаще, что бьёт.
И случайный прохожий нагадит
Прямо в душу, как выстрелит влёт.

Запрягая лошадь в телегу,
Пристегнуть не забудьте узду.
Кто-то шёл босиком по снегу,
Оставляя следы на снегу.

ЕСЛИ  ТЫ  СОВЕРШИЛ  ЗЛО

Где звезды на Земле след,
Из души пролилась кровь
Не говори никогда: «Нет».
Только «да» признаёт любовь.

Если ты совершил зло,
Значит, в мире добавилось зла.
Если в чём-то не повезло,
Отпущенья ищи козла.

Но, оставив какой-то след,
Ты не сможешь  о том забыть.
И пройдёт пусть немало лет,
То, что сделал – тому и быть

Коль имеешь добро – дай,
Даже, если и жалко дать.
И любимых своих ласкай,
Бойся только друзей предать.

Не жалей ни души, ни сил.
Только помни отца и мать.
Всё, что в жизни своей скопил,
Не задумываясь, растрать.

Будет ночь,  а за ней рассвет.
За молчаньем – громада слов
Не говори никогда: «Нет»
Потому, что жизнь – это любовь.

ФАНТАЗИЯ

От Сикейроса до Феллини,
От Европы до центра Азии,
Отряхнувшись от старой пыли,
Будоражит умы фантазия.

Где-то взрывы гремят и выстрелы.
Где-то льётся кровь и погони.
А мы выросли аж до Бидструпа
И немножко до Антониони.

И Земля не считается плоскою,
Как в прошедшие поколения.
Мы своё путь прошли  до Тарковского
От культуры Сергея Есенина.

Мы считали марксизм наукою,
Но чего-то иного хочется.
Что-то челюсти сводит скукою
От неправедного пророчества.

Что там джинсики или блайзеры?
Ностальгия слезой качается..
А фантазия, словно лазером
Режет души нам и не кончается.

ЗУБОТЫЧИНА

Когда очень мужчины вспыльчивы,
Забывают, что рядом женщины.
Раздают они зуботычины,
Как невенчанным, так и венчанным.

То ли водка такая грустная,
Что до крови она обидчива
То ли жизнь, как тропинка узкая,
И не очень она усидчива.

Но не надо причин выискивать.
Оправдания нет зуботычинам.
Когда трезвый, хоть раз будь искренним
Ведь напьёшься когда – сильно вспыльчивый.

ЛИЧНЫЙ  ПРАЗДНИК

Не считайте меня сумасшедшим.
Свой хочу  личный праздник иметь,
Чтоб его отмечать на планете
Каждый мог, стоит лишь захотеть.

Время слишком крутое настало.
Трудно верить сейчас в идеал.
Когда рушатся все пьедесталы,
Новый кто возведёт пьедестал?

Но умнее не стали мы, Разве
Только опыт в борьбе обрели.
От борьбы мы устали, и праздник
Хоть какой нужен людям Земли.

Но не в честь же лжецов и убитых.
Нам не нужен кумир и герой.
Без цветов на могильные плиты
Праздник каждому именно свой.

Знают взрослые, знают и дети:
От улыбки нельзя умереть.
Не считайте меня сумасшедшим.
Свой хочу личный праздник иметь.

ПЕРЕВЁРНУТАЯ  СТРАНИЦА

Во дворцах всё свечи палят,
Там  и танцы до утра.
И в брильянтах зубоскалят
И сверкает мишура.

А на улицах – грязища,
Холод, голод, нищета.
Умирают, может, тыщи.
Кто же станет их считать?

В шёлк завёрнуты, как в кокон,
Пьют вино, едят икру.
И глядят из жёлтых окон
В умирающую мглу.

Хорошеет вся столица,
Как грибы растут дворцы.,
Но на улицах творится
Страх в покровах темноты.

В безграничном эпатаже,
Без надежды на успех,
Мчат с гербами экипажи,
Обливая грязью всех.

Не успел посторониться,
Значит, в жизни не везёт.
Перевёрнута страница
И покончен с жизнью счёт.

Врядли выйдем мы к истокам,
Чтоб забыть про нищету.
Но глядят из жёлтых окон
В умирающую тьму.

ВСЁ  ПРОПИВАЕТСЯ  С  ТОСКОЮ

От страха в жизни есть защита,
Когда тебе сам чёрт не брат.
Иль пресловутая «поллитра»,
Иль даже водки суррогат.

Всё пропивается с тоскою
И мыслью: «Всё гори огнём».
И длятся сутками запои.
Никто не борется со злом.

А может водка откровенье,
Как перед Господом, даёт?
В ней настоящее забвенье,
Путь разве выбран, что не тот.

Но пьяным море по колено
И, может, даже океан.
Сумеет разрешить проблему
Тот, кто достаточно не пьян.

Снедают трезвого заботы,
Гнетёт за будущее страх.
Боязнь остаться без работы,
Боязнь остаться на бобах.

А пьяным ничего не видно.
Легко он справится с тоской.
И слышать разве не обидно
Призыв глупейший: «Пьянству – бой».

Ведь пьянство – лучшая защита
От всяких жизненных преград.
«Давайте выпьем Где поллитра,
Или хотя бы суррогат»?

ПОЛНАЯ  ДЕГРАДАЦИЯ

Спиваются люди до полной утраты в себе человечности,
Успев пережить и износ, и распады души.
Безумьем  себя, отдалив от чарующей вечности.
Бесценная жизнь дешевле, чем даже гроши.

Да кто мы такие, кто право нам дал издевательства?
Пусть не над другими, а только самим над собой.
Сплошную порнуху печатают наши издательства
А что для души? Неужели торгуем душой?

Где ценности духа расторгнутые и забытые,
А пьяным, конечно, беспечно на Бога плевать.
Идёт вырождение. Пьяные, хоть и не сытые,
Ужрались  до рвоты, но нечем им даже блевать.

На грязных помойках с разбитыми до крови рожами.
Сограждане наши, тупея от пьянства, лежат.
Неужто мы всё же до скотства подобного дожили,
Неужто и впрямь человечества .это распад?

НИЧТО  ПРЕВРАЩАЕТСЯ  В  НЕЧТО

Ничто превращается в нечто.
И, если абсурд не рождён,
То август, рождённый беспечно,
Вдруг явится вновь сентябрём

Но он лишь себя продолженье,
И, даже в преддверье зимы.
Какое б ни принял решенье,
Сужденья уже не важны.

Вот так и души расслоенье
Ведёт к единению душ.
Меняется крови давленье,
Но всё, что пригрезилось – чушь.

И жизнь есть театр абсурда,
И личность преследует тень,
И свет до  абстракции нудный,
И ночь – перевёрнутый день.

И смерть над душою хохочет,
Но всё же бессмертна душа.
И только повешенный хочет,
Но больше не может дышать.

А, если в живых тебя нету,
Предательства  не совершишь.
И ночью, в отсутствие света,
Как мёртвое тело, молчишь.

Но мёртвые, словно живые.
И лишь не умеют любить.
Слова изрекаем простые,
Чтоб выжить, а может быть  жить.

И час нашей смерти назначен.
Но что знать мы можем о том?
И можно ли верить удаче,
На свете забыв обо всём?

Не знать, кто ты есть, в самом деле,
Зимою ходить без пальто.
Когда две души в одном  теле,
Становится  чем-то ничто.

В ПОГОНЕ  ЗА  ИСТИНОЙ

Я не сумасшедший, не бездельник.
Незачем идти сейчас к врачу.
Не ищу любви, не надо денег,
Только истину я отыскать хочу.

Отведу я, как сумею беды.
Чашу выпью горькую до дна
Не считайте мои мысли бредом.
Мне одна лишь истина нужна.

В счастье верят  взрослые и дети,
Но преград немало на пути.
Ради правды не страшны и плети
Мне бы только истину найти.

Мчатся мимо города и годы.
Только время не имеет дна.
Всё меняться может, как погода,
Только истина всегда одна.

Возрождаюсь, словно птица Феникс.
Смерть презрев, я годы проскочу.
Не ищу любви, не надо денег,
Только истину я отыскать хочу.

НЕНОРМАЛЬНЫЙ

У меня не едет «крыша» от себя,
Оттого что я ужасно даровит.
Оттого, что  ненавистна мне толпа,
Оттого, что я ярчайший индивид.

Может быть  я ненормальный человек.
Ненормальный в том, что норму не принял.
Мне и так отпущен слишком краткий век
Чтобы я ещё, как все чего-то ждал.

Я спешу, гоня  коней своих в галоп,
Ну, по крайности, не меньше, чем аллюр
Не родился во мне всё-таки холоп,
Хоть живу я дураков среди и дур.

Может быть, что для кого-то я дурак?
Но быть вечно дураком я не хочу.
То обрыв на пути моём, то буерак,
А то просто кувырком лечу с коня.

Умирать так не хочется  мне молодым.
К чёрту брошу коня, да пешком побреду.
И свивается клочьями серенький дым,
И завязла нога в отсыревшем снегу.

К чёрту снять сапоги, взять и выбросить в грязь,
И, как ангел небесный над грешной землёй
Воспарить в облаках, ничего не боясь,
Чтобы все увидали,  какой я такой.

У меня не едет «крыша» от себя.
В облаках и на земле мы все равны.
Мы теперь с небесным ангелом друзья.
И на грешный мир глядим мы с высоты.

УЖЕ  НЕ  ВСПОМНИТЬ,  ЧТО  ПРОШЛО

Когда на плечи навалятся годы,
Их ощутишь дыханье за спиной.
И все былые вспомнятся невзгоды,
И  без вины  от памяти хмельной.

А время мчит вперёд ручьём весенним.
И разве нынче вспомнить, что прошло,
Когда любовью пьян до обалденья,
И в жилах кровь играет, как вино.

Год петуха меняет обезьяну,
И женщины, как прежде, феи все.
В них не найти малейшего изъяна
И отдают мужчины дань их красоте

Но невольно прошлое вспомянешь,
Потому, нельзя как позабыть.
И заноет может быть щемящей раной,
Сердце, что не смеет отлюбить.

Только я боюсь воспоминаний.
Хоть пою я гимны красоте.
То ли в сердце отболели раны,
То ли годы всё-таки не те.

БЕЗДОННОЕ  ЗЛО

Зло бездонно, словно бездна.
Слишком много в мире зла.
Неужели бесполезна
С ним извечная борьба?

Но ведь в сказках непременно
Победить должно добро.
Сказки юных лет нетленны,
Почему ж сильнее зло?

Мы по чьей живём указке,
Правит дьявол или Бог?
Зло всегда слабее в сказке,
В жизни – всё наоборот.

Но ведь хочется поверить
В то, что жить нельзя со злом.
Может быть, такое время,
Что пока не повезло?

Но оно так долго длится,
Время чёрных сил и зла.
С кем бы сердцем поделиться,
Что бы миг настал добра?

Неужели бесполезна
С злом извечная борьба?
Зло бездонно, словно бездна.
Слишком много в мире зла.

СМЕРТЬ  АБСУРДНА.

Последний шаг – и нет печали,
И тело судорга свела.
И две звезды легли очами
На посветлевшее лицо.

И ночью засинеет небо,
Как будто утром или днём.
Ведь жизнь и смерть, как быль и небыль,
Как явь, что переходит в сон.

И смерть нисколько не печальна,
Лишь отгорает жизнь, как трут.
Мы все от Бога изначальны.
Ни смерть, ни жизнь – не абсурд.

Что день рождения, что тризна,
Душа не терпит беспредел.
А смерть лишь продолженье жизни.
Бессмертье душ в распаде тел.

Хоть верьте, вы, или не верьте:
У человека два лица.
Но обретя души бессмертье,
Не может жизни быть конца.

СЛУГА  САТАНЫ

Ангел злой летал над морем
Человеческих страстей.
И с небес он сеял горе,
Вместе с тысячью смертей.

Ангел зла – не ангел мщенья,
Но слуга он сатаны.
И случалось наводненье,
Когда не было воды.

Лесть, коварство и измена
Колыхали род людской
И морали рушил стены
Ангел мстительный и злой.

Страсть и ненависть смешались
В человеческом котле.
Страх и злоба помещались
В неприкаянной душе.

От раскаянья к распятью
.Путь невидимый далёк
Может быть, все люди – братья?
Только бедным, невдомёк,

Что ужасный ангел мщенья
Их рассорил навека.
Краток путь у обольщенья,
Словно, смертная тоска.

Ангел злой летал над морем
Человеческих страстей,
Ссорил всех и сеял горе
Вместе с тысячью смертей.

ОБЩЕЕ  ГОРЕ

Те, которые любят умерших,
По несчастной случайности – братья
Чтоб страдать доводилось им меньше,
Предложили друг другу объятья

Горе каждого – общее горе.
Станет легче им от состраданья.
Не держите сердца на запоре.
Бог воздаст за любые деянья.

Те кто выстрадал много, тот знает,
Что такое беда человечья.
По усопшим живые страдают.
Но страдать в сострадание легче.

В час страданья приходится туго.
Неизвестно чьи горести больше.
Но в беде, утешая друг друга,
Не забыть постарайтесь усопших.

ОКРАШЕН  МОЗГ,  КАК  ШАР  ЗЕМНОЙ

Меня немыслимо понять
Ни лектору, ни колдуну.
Всё необъятное объять.
Я вожделею и хочу.

Огромен мозг, как шар земной,
Но он Вселенной больше всей.
Никак не совладать с душой,
Но всё сожнётся, что ни сей.

И пусть Полярная Звезда
Ночной осветит небосклон
И будет  жатвою добра
Не только явь, но даже сон.

Расколот множеством  интриг
Мир на бесчисленность частей,
Но знаний истинных родник
Не замутнён, и звёзд милей.

И всё ж не может мозг вместить
Бесчисленность моих тревог.
И мне немыслимо забыть
То, что другой забыть бы смог.

И тяжело меня понять
Любому даже колдуну.
Сё необъятное объять.
Я вожделею и хочу.

ЗВЁЗДНАЯ  ТАЙНА

Как мне хотелось бы летать
В сиянье звёзд при свете дня.
Порою не могу понять
Я даже самого себя.

Но, как прекрасен дальний мир,
Не окружающий меня,
Где тонко слышится эфир
И тайно шепчется звезда.

Я подсмотрел сиянье звёзд,
И их далёкий разговор.
На Землю тайну я унёс.
Наверное, я звёздный вор.

Теперь я знаю тайну тьмы
И звёздный шорох мне знаком.
Теперь я у любой звезды
Смогу себе построить дом.

Могу я быть или не быть,
Но не стоит такой вопрос.
В мгновение могу доплыть
Иль долететь до дальних звёзд.

Мне ничего не стоит впредь
Быть королём среди планет.
Но не желаю я наглеть,
Хотя мне ведом звёзд секрет.

ЧУЖАЯ  ДУША – ПОТЁМКИ

По лабиринтам душ чужих,
По переулкам их страданий,
Скитаюсь, кК сбежавший псих,
Змеёй ползущей в серпентарий.

Но в душах только темнота,
А так хотелось разобраться,
Откуда в сердце маята,
Каким страстям ещё рождаться?

В единой, могут, как душе
Ужиться вместе с добротою,
Зло, не рождённое нигде?
И разве это зло сокроешь?

Свою, сбивая душу  в кровь,
Бродил я в лабиринтах гулких.
Найти пытался я любовь
В чужих и тёмных переулках.

Я видел взрыв чужих страстей,
Я зубы стискивал до боли.
Сочилась кровь из-под ногтей,
Но не встречал нигде любови.

Потёмки сплошь в душе чужой,
Засвеченной, как фотоплёнка.
Но что мне  до души чужой,
Ведь и моя душа – потёмки.

ВРЕМЯ  ТАКОЕ

А люди все в себя погружены
И ничего вокруг не замечают.
Так в суете проскакивают дни,
Но также незаметно ночи тают.

А жизнь бурлит и всё сильней накал
Страстей, не зря ведь копится оружье
Но люди, как среди пустынных скал,
Отгородились, молча равнодушьем.

Кого-то, если рядышком убьют,
Никто тебе на помощь не прискочит.
В окно взглянуть – такой уж тяжкий труд.
И ближнему помочь никто не хочет.

Все рядом сплошь предательства вершат,
Особенно, кому мы доверяем.
И, главное, куда-то все спешат.
Спроси – куда? Никто того не знает.

А в суете проскакивают дни.
И также незаметно ночи тают.
И люди все в себя погружены.
И ничего вокруг не замечают.

НЕ  ПРЕДАВАЙ

Не предавай: ни тех, кого любил,
Ни тех, кого ни разу ты не видел..
Не предавай тех, кто тебя обидел,
И даже тех, кто верность не хранил.

Не предавай ни птиц ты, ни зверей,
И самую премерзкую погоду.
Себя не предавай ты и природу,
Не предавай тем более, людей.

Взрасти в себе природы естество.
И будь таким, как в первый  день рожденья.
Ведь ты венец Господнего творенья,
А стало быть, и Бога торжество.

Случайной смертью жизнь не предавай
Для этого не надо лезть из кожи.
Нет в мире жизни  ничего дороже,
Но всё, что взял, когда-нибудь отдай.

Не предавай, кого не выбирал
Обманут был, не повезло, ну что же..
Ещё обманут, не старайся тоже,
Уж лучше сделай вид, что не узнал.

Живи, как можешь: веселись, играй,
Работай, смейся, или огорчайся,
Тоскуй, люби и с женщиной встречайся.
Но никого и никогда не предавай.

У  ОДИНОЧЕСТВА  НЕТУ  ГРАНИЦ.

От одиночества шаг до безумия
У одиночества нету границ.
И наступает, когда полнолуние,
Звёзды на небе похожи на птиц.

Сколько всего у судьбы наворочено.
От одиночества в сердце тоска.
Боль нестерпимая от одиночества,
Словно разбито стекло у окна.

Кто в одиночестве что-нибудь высмотрел?
Может быть, хочет судьбу обмануть.
Ведь одиночество, это, как исповедь.
Поговорить бы, ну хоть с кем-нибудь.

Волком захочется взвыть в полнолуние.
Серая жизнь всегда без зарниц.
От одиночества шаг до безумия,
У одиночества нету границ.

ПЛЕТЕНИЕ НЕБЫЛИЦ

На меня напали две вороны.
Ровно восемь я из них убил.
Отдохнуть присел под клён зелёный,
Где в ветвях скрывался крокодил.

Видно занесло полярным ветром,
Из каких-то северных пустынь,
Где растут бананы по два метра,
Их едят там чукчи вместо дынь.

И вообще на Севере природа
Балует обилием плодов.
Там полно в любое время года
Сухопутных и морских коров.

Там пасутся лошади и зайцы.
И в лесах совсем нет егерей
И не зря полярные китайцы
Варят плов зимой  из снегирей.

В Заполярье очень даже мило
Там олени веники жуют.
Плохо лишь прижились крокодилы.
Размножаются, но песен не поют

В заполярье им немножко грустно,
Хоть в тепле им и привычней жить.
Всё-таки великое искусство:
Научиться жить и не грустить.

Лучше уж в руках иметь синицу,
И болтать ну что попало зря.
Оттого плету я небылицы,
Что синица лучше журавля.

Лучше чем? Да тем, что безопасней.
Как журавль, она не клюнет в глаз
Это даже крокодилу ясно:
Описал я Север без прикрас

ЖИЗНЬ – НЕ  СПЛОШЬ  НЕУДАЧИ

В тихом убожестве сытом
Нет ни покоя, ни счастья.
Словно бейсбольную биту
За борт швыряют нас  страсти..

Пусть я не ведал покоя,
Битым бывал и не сытым,
Замки воздушные строил,
Всеми друзьями забытый.

Но на судьбу не сердился.
Всё, что ни есть, всё от Бога.
Только усердней молился.
Жизнь – это тоже дорога

Значит, возможны крушенья
Чувств и надежд, даже знаний.
В жизни бывают свершенья
Жалоб и переживаний.

В жизни моей бескомфортной
Всё же не сплошь неудачи
Всё ж не всё время за бортом,
Что-нибудь в мире , да значу.

Были и счастья зарницы,
Радости тихой мгновенья.
Главное – остановиться,
В сердце взлелеять терпенье.

Быть приходилось и глупым,
А зачастую и битым.
Можно погибнуть от скуки
В тихом убожестве сытом.

ЖИЗНЬ  МОЯ – ЭТО  БИТВА

Мой каждый стих – моя молитва,
А также исповедь моя.
Я никого не звал на битву,
Но битва – это жизнь моя.

Мои надежды и печали
Ничьи, а только лишь  мои.
Атак, как сердце не из стали,
Близка мне боль моей страны.

Фонтаном брызжет кровь с аорты.
И застит зоркий взор слеза.
Как мне послать хотелось к чёрту
Всех, приспустив на тормозах..

Но Бог своим вселенским оком
Увидел то, что я не смог.
И каждый стих, пронзённый током,
Звучит во мне, как  слово Бог.

И день за днём вершу я битву
К небытию от бытия.
Мой каждый стих – моя молитва,
А также исповедь моя

НЕ ЗАГЛЯДЫВАЯ  В  ЗАВТРА

Всё может быть, всё может статься,
А предсказанья – ерунда.
И, если суждено расстаться,
То непременно – навсегда.

Вперёд загадывать не будем.
Зачем заранее всё знать?
Любовь всегда подобна чуду.
Любить приятней, чем гадать.

Все предсказания зловещи,
Хоть зачастую неверны.
И, если сон случится вещий,
Я всё равно не верю в сны.

Живу сегодняшним,  а завтра
Страшнее, может, чем вчера.
Зачем мечтать о белой яхте,
Когда сегодня ты и я?

Ведь я тебя люблю родная.
Зачем о завтрашнем гадать.
Что будет завтра, я не знаю.
И не хочу об этом знать.

АПОКАЛИПСИС  МИРА

Апокалипсис лиры,
Словно ядерный взрыв.
На развалинах мира
Рвётся сердце навзрыд.

Страх смертельный окутал,
Словно ночь облака.
Неба вздёрнутый купол.
И на небе звезда.

То звезда Вифлеема,
Ярче всех других звёзд.
Должен вновь непременно
К нам явиться Христос.

Или вновь воскрешенье,
Или смерть из болот.
Если нет искупленья,
Значит, жертва грядёт.

Если нет искупленья,
Каплет кровь со звезды.
А не будет прощенья –
То знаменье беды.

Время станет расплаты.
Будет много смертей.
Мы во всём виноваты.
Только жалко детей.

СТРАХ  ЛЮДСКОЙ

Страх людской, он страшней погони.
Ожидание страх убьёт.
Холодок возникнет в районе,
Где смыкался с ногами живот.

Страх холодный, противный, липкий
Невозможно перебороть
И в душе, устоявшись, хлипкой,
Он стрелою пронзает плоть.

Страх такой, что кровь стынет в жилах.
Смерть в сравнение с ним – пустяк.
От земли никакая сила
Оторвать не сумеет никак.

И свинцом наливаются ноги.
Дрожь в руках и холодный пот.
Куда б спрятаться? Но в итоге
Всё равно тебя смерть найдёт.

Ожидание смерти хуже,
И намного, чем смерть сама.
Смерть обманешь, когда не сдюжишь,
Страх же просто сведёт с ума.

Страх ознобом  в поддых ударит,
Словно птицу с прицела влёт.
Страх другие все чувства задавит,
А потом самого убьёт.

ВНЕ  ЛОГИКИ

Я двадцать лет учить пытался урду,
Чтобы затем  усвоить мог санскрит.
Но в языках был полоумным курдом
Мой мозг разъят на тысячи харит.

Я просто бесполезен для  даосов,
Поэт доисторических времён.
Меня тянуло к вечному Хаосу.
Не различить никак, где явь, где сон.

Иной раз смысл не  имеет смысла.
Бессмысленность лишь чей-нибудь каприз.
И радуга повисла коромыслом.
И нет желания с неё спускаться вниз.

Но, если очень высоко забраться,
Паденья вниз уже не избежать.
Живым трудней, чем мёртвым притворяться
Тут самого себя,  хотя б понять.

Но жизнь течёт, и нет в ней пониманья,
А «умных» дураков, увы, не счесть.
Но в озареньях формула желанья.
Глупец не понимает даже лесть.

Порой бывают мысли архаичны.
От мудрецов сбегаю к дуракам.
Катится вниз и легче, и привычней,
Но почему-то тянет к облакам.

ПАНСПЕРМИЯ

(теория внешнего происхождения  человека)

В полупространствах тает панспермия.
И на Земле случился космозон.
Карбон с Археем, словно пандемия,
А каждый человек есть чей-то клон.

Адам явился раньше обезьяны.
Господь трудился, не смыкая век.
У дарвинизма много есть изъянов,
Хоть  внешне обезьяна – человек.

Нас, почему всё время в Космос тянет?
Возможно, другой родины и нет.
Мы все, по сути, инопланетяне,
Хоть неизвестно нам с каких планет.

Туманность в небесах подобьем кия
Бьёт астероидами прямо в Шар Земной.
В полупространствах тает панспермия.
Но космозон проник и в Кайнозой.

НЕСТЫДЛИВОСТЬ

Со временем теряется стыдливость.
Исчезает в людях постоянство.
Нестыдливость, словно ног потливость.
Нестыдливость порождает хамство.

Перестали дерзости стесняться,
Ни почтенья нет, ни уваженья.
Наглость стало просто размножаться,
Словно вирус методом деленья.

Грех гордыни главным стал пороком.
Каждый с каждым перестал считаться.
И не надо даже быть пророком,
Чтобы кара начала сбываться.

Ясно, что Господь порок накажет,
Даже у последнего причала.
Нестыдливость – это каждый скажет,
Бедствий человеческих начало.

БОЮСЬ  ПОТЕРЯТЬ  МГНОВЕНЬЕ

У бесконечности в долгу
Тот, кто растрачивал мгновенья,
Кто повторял чужие мненья,
Но лично я так не могу.

Мне жизни дорог каждый миг.
И, если был он прожит даром,
Удар спешит вслед за ударом
Судьбы, и я уже старик.

И оглянуться не успел,
Как  голова моя в сединах.
Не прожито и половины,
Как сразу исчезает цель.

Поэтому я жить спешу.
Что будни мне, что воскресенье.
Ловлю я каждое мгновенье
И всё пишу, пишу, пишу.

У творчества нет дней заочных.
Не повернётся время вспять.
Боясь, мгновенье потерять,
Пишу стихи и днём, и ночью.

ПОЭТ  НЕ  АНГЕЛ

Теорий разных замутили тину.
И стали люди все сходит с ума.
Чтобы не стать общественной скотиной,
Поэзия придумана была.

Поэт не критик жизни, ни философ,
Он даже не пороков  дровосек,
Не сборщик тростника или кокосов.
Хотя на вид такой же человек.

Поэт не ангел и не небожитель.
Стихи его – космическая боль.
Хоть небеса – поэзии обитель,
Но у поэта собственная роль.

Поэзия – науки есть движенье,
Но той, что не освоена сполна.
Стихи – не жизнь, а лишь воображенье,
Но в них Вселенная заключена

Поэт гораздо выше, чем  учёный.
В нём есть начало, но не ждёт конца.
Поэзия есть способ быть включённым
В бессмертный замысел великого Творца.

СМЕНА  ИМЕНИ

Для кого-то тюрьма  и сума,
А ведь жизнь всего лишь одна.
Люди медленно сходят с ума
И меняют свои имена.

Растекается жизнь, как дым.
Нелегко выживать молодым.
Не намного, но легче седым
Делать то, что не очень хотим.

Может, сдуру, а, может, спьяна,
Но меняют свои имена.
Мчат куда-то, воздев стремена,
На скаку заменяя коня.

Солнце в небе, как жёлтая медь.
Неужели спешат умереть?
И когда жизнь прожить им успеть,
Если жизнь меняют на смерть.

Вот оборваны их стремена.
Чаша выпита ими до дна.
Часто, если менять имена,
Их не вспомнит никто никогда.

Имена их забыть и стереть.
Не меняй больше имени впредь.
Смерть нависнет, как грозная плеть.
Похоронят без имени ведь.

Но меняют свои имена.
Для чего? Не сошли ли с  ума?
А ведь жизнь всего лишь одна.
И не всем нам тюрьма, да сума.

ДУРАЦКАЯ  СИТУАЦИЯ

Явился принц на надувном коне
К надутой и напыщенной принцессе.
А для чего?  Вопрос тот не ко мне.
Участвовать принц пожелал в процессе

А вот в каком,  вот это не скажу.
Быть может, был процесс бракоразводным,
Иль уголовным. Я с ума сойду.
Принцесса – дура, принц – высокородный.

И конь у принца был не надувной,
Но он сменил коня на надувного.
Быть может, принц на голову больной?
Так и принцесса – дура, что такого? 

На принце том дурацкий был колпак,
Чтоб подчеркнуть приближенность к принцессе.
Хоть я не принц, и даже не дурак,.
Я бы не стал участвовать в процессе.

Возможно, это прихоть дурака,
А, может, просто принца злая шутка.
Принцесса – дура,  но наверняка
И ей от этой шутки неуютно.

КВАДРАТУРА  КРУГА

В рамке чёрного квадрата
Пустота – и та квадрат.
Ты была не виновата
В том, что все тебя хотят.

В том, что ты была красивой,
Не природы ли вина?
Только  трудно быть  счастливой
У квадратного окна.

А квадрат большого неба
Голубеет над тобой.
Ты сама, как сказка Феба.
Станешь чей-нибудь женой.

Даже круг, как часть квадрата
И квадратный даже сон.
Но квадрат всего лишь плата,
За кубический объём

ПРИМЕТЫ,  В  КОТОРЫЕ  НЕ  ВЕРЮ.

Я почти не суеверен,
И не верю в сатану.
Только «три шестёрки зверя»
Почему-то не люблю.

Дома я свистеть не смею,
И не рассыпаю соль.
И, конечно, же не верю
В кошку чёрную, как смоль.

Если встречу кошку эту,
И возникнет в сердце грусть.
Что мне стоит без приметы
Изменить немного путь.

Черти всякие и ведьмы
Есть придуманная чушь.
Не испортит мне обедни,
Если вдруг перекрещусь.

ПОСЛЕДНЕЕ  ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Когда пришёл Армагеддон,
То в мире не случилось чуда.
Мочились люди кипятком,
И каждый третий стал Иудой.

Уже настал всеобщий срок
И люди плакали, раскаясь.
А смерть обычный свой оброк
Брала, нисколько не стесняясь.

Горели небо и земля,
А воды закипали в реках.
Расплата за грехи пришла,
Причём, не только человеку.

Ведь гибло всякое зверьё
И в небе умирали птицы,
Леса, поля – горело всё.
Казалось, вся земля дымится.

Коварный жуткий ураган
Пожары на планете множил.
За зло людское и обман
Господь грехи Земли итожил.

Их было столько, что не счесть.
Людская жизнь полна соблазнов.
И потеряли люди честь.
Их души просто безобразны.

Грядёт над ними Страшный Суд.
Всяк будет за грехи наказан.
Одни в мучениях умрут.
Другим на Небо путь заказан.

Вдруг кончился огонь с Небес,
Но каждый каждого боялся.
Смущал людей лукавый бес,
Но Страшный Суд не состоялся.

То был всего лишь с Неба знак –
Последнее предупрежденье,
Что что-то делаем не так.
Живём в грехе, без сожаленья.

Десятков тысяч смерть – пустяк,
Когда конец наступит Света.
И не спастись уже никак,
Когда разверзнется планета.

Совсем не будет ничего:
Не будет тьмы, не будет света.
Пустое место лишь одно.
Сгорит Земля, как хвост кометы.

И не придёт  уже Христос,
Чтоб искупить грехи, Нагрянет
Армагеддон. А он не Бог.
Об этом помните, земляне.

В  КОЛЬЦЕ  ГАРМОНИЙ

Как удивительно приятно
Прощать и, сбросив гнёт обид,
Увидеть, что уже обратно
Зло не вернёшь. Не делать вид,

Что счастлив, а на самом  деле
Счастливым быть, не только слыть.
И ощущать в здоровом теле
Здоровый дух и всех любить.

Весь мир тебе друг и приятель.
Приносит радость каждый день.
А тот, кто мог быть неприятен,
Тень не наводит на плетень.

Почувствовать себя свободным
От груза тяжкого забот,
Душой быть ровным, однородным,
Ничто не тянет, не гнетёт.

Не ведать страхов и агоний.
Не знать соблазнов и греха.
Их просто нет. В кольце гармоний
Счастливым чувствовать себя.

И просто радоваться жизни.
Приходит счастье каждый день.
И разложить в любви, как в призме
Зеркальной собственную лень.

Быть честным, добрым неприметным
В действительности хорошо.
И, может, кто-нибудь ответно
Тебе простит чужое зло

ТАЙНОЕ  БУДЕТ  ВСЕГДА

Колодец познаний в природе
Совсем не имеет дна.
Учёные в мир приходят,
Но тайное будет всегда.

Оно потому т нас скрыто,
Что знать мы его не должны.
А то, что уже открыто,
Так это почти, что нули.

Мир знаний далёк и близок.
Тернист для познания путь
Когда б наш дух не был так низок,
Превратили бы в золото ртуть.

Но Бог не допустит , чтобы
Смогли ещё ниже пасть.
Ведь знания тайны от Бога,
А знания – это власть.

Но нам суждено открытья
 Вершить, обнажив сердца.
Источник знаний продлиться,
Но он не имеет дна.

КОГДА  НЕ  В  ЛАДАХ  С  ДУШОЙ

Когда приходит в душу пустота.
Когда хоть в петлю, хоть в обрыв с моста.
Не торопись, а погоди немножко.
Попробуй завести простую кошку.
.
Она тебе не лучший друг, не мать.
Словами не умеет утешать.
Но, если будешь не в ладах с душой,
Она сумеет дать тебе покой.

Она сумеет благодарной быть,
Но не за то, что будешь ты кормить.
Привязан к дому кот, а не к тебе.
Коты гуляют сами по себе.

Когда подкатит ком, сожмёт тоска,
Когда любовь, как выстрелом в висок.
То заведи, пожалуйста, кота.
Поможет кот там, где другой не смог.

Словами не утешит, словно мать.
Но не предаст, предать, как может друг.
Не будет кот с другими  изменять,
Как изменяет большинство супруг.

Его обидишь если, он уйдёт.
И не вернётся больше никогда.
Пусть будет дома кошка или кот.
Когда их нет, тогда милей петля.

ЧТО  ЖЕ  МОЖНО?

У нас на всё запреты:
На водку и вино
И даже сигареты
Курить запрещено.

Эротику и «порно»
По «видику» нельзя.
За это в уголовном
Есть кодексе статья.

За всё платить налоги
И «рэкету» платить
Платить даже за воду,
 Которую не пить.

На улицу не выйти—
Нечаянно убьют.
Приятных нет событий
И дома обкрадут.

На сердце так  тревожно,
Опасно дома спать.
Лишь на собраньях можно.
За мир голосовать.

МОЙ  МОЗГ  ПОХОЖ НА  СЕЙФ

Мой мозг разъят на миллионы мыслей.
Но только я уж не хозяин им.
Они, как будто обитают в выси,
Канатом, словно связаны одним.

Что ни творится, всё по воле Бога.
И части целого в одно соединил.
Но в сердце ожидания тревога,
Как будто сам себе я изменил.

Мой мозг похож на сейф, в котором много.
Ячеек разных, зреет крик души.
И нарастает всё сильней тревога,
От сейфа словно потерял ключи.

Что толку от избыточности знаний?
Не знаю я, как мне их применить.
Как будто прячу деньги в чемодане,
Но ничего я не могу купить.

Мой мозг разъят на тысячи осколков.
И в каждом мысль моя заключена.
Я в ожиданье, словно на иголках.
Внутри меня объявлена война.

Нет цельности, комок противоречий
В моей душе растёт, как снежный ком.
Быть может, по наивности беспечен,
А, может, для другого я рождён.

Не строю ничего, не разрушаю.
Мне не грозит ни ясность, ни туман.
Я, словно не живу, а прозябаю.
Вокруг меня и ужас и обман.

Я лишь статист, но мне понятен хаос,
Который люди сами создают,
Забыв о том, что не приносит радость
Душевный дискомфорт и неуют.

А, значит, ждать всеобщего блаженства
Наивно, безнадёжно и смешно.
Весь мир погряз во лживом фарисействе.
Куда ни ступишь, попадёшь в дерьмо.

Мой мозг разъят на миллион понятий
И все их воедино не собрать.
Наивный лозунг, что все люди – братья,
Нам никогда уже не осознать.

ПРОДАВЕЦ  ВОЗДУХА

Каким владеете товаром,
Для тела или для души?
 –Я продаю почти что даром
Из мыла пузыри.

От бублика купите дырку
Налью вам воздуха бокал.
Наполнит вашу пусть квартирку.
Несуществующий вокал

Купите музыку молчанья
Или прозрачность пузыря.
Купите радость и печали,
Выбрасывайте деньги зря.

Ведь никакой цены и меры
Нет у товара моего.
Купите, господа, химеру.
Купите ничего.

МЫСЛИ  ТВОИ – ЗАГАДКА

Тело твоё лишь форма.
В нём содержанья нет.
Что для иного норма,
То для тебя лишь бред.

Ужас души прекрасен,
Животворящ  твой страх.
Мозг, как компьютер, ясен.
Ты – не в своих  словах.

Мысли твои – загадка.
Не постигаем дух.
Воздух курортов сладкий,
Воздух пустыни – сух.

Ты, как курорт в пустыне,
Невидимый свет звезды.
Чувства, как лёд остынут,
В теле – огонь любви.

Лёд и огонь – две силы,
Как два луча сведены.
Как ты необъяснима,
Словно огонь звезды.

ИЛЛЮЗОРНЫЕ  МЫСЛИ

Предела нет у совершенства.
Любовь и чувственность – мираж.
С любимой женщиной блаженство,
Увы, не более, чем блажь.

Народ в безверье суеверен.
Приметам верим мы и  снам.
Наш мир, увы не совершенен.
И утешает нас обман..

До умопомраченья лживы.
А для чего ещё слова?
И даже девушке красивой
Лжём о достоинствах ума.

Мы тешим глупою  надеждой
Себя, но знаем наперёд,
Что лжём. По сути, мы невежды,
Но нас обман наш не гнетёт.

Все наши мысли иллюзорны.
Поступки – вовсе уж не в масть.
Ждём всходов, бросив  в землю зёрна,
Но всходов нам земля не даст.

Земля для нас не плодородна.
Мы это знаем, но молчим.
Мы лжём друг другу благородно,
Хотя и нет для лжи причин.

Блажен, кто верует, однако
Любовь и ненависть – мираж.
Жизнь или смерть, рай или плаха,
Совсем не более, чем блажь.

ОСТОРОЖНЕЙ  С  ОГНЁМ

Огонь, зажжённый Прометеем,
Принёс немало людям горя.
И люди на кострах горели,
Отчаянно со смертью споря..

Случались страшные пожары
На нашей маленькой планете.
Но пользоваться Божьим даром.
Не могут маленькие дети.

Огонь даёт тепло и пищу.
С ним невозможное возможно.
Но может стать богатый нищим.
С огнём быть нужно осторожным.

МИР  СПАСЁТ  НЕ КРАСОТА, А  ЛЮБОВЬ

Мир спасёт не красота,  а любовь,
Потому, что слишком долго льётся кровь.
Потому, что мир устал от суеты.
Потому, что е хватает доброты.

Потому, что слишком много в мире зла.
Не сумеет, не спасёт их красота.
А хотелось, воспевая красоту,
По-возможности приблизится к добру.

По никем не утверждённому пути
Должны рядышком безоблачно идти.
Милосердие, любовь и красота,
Чтобы в мире не случилось больше зла.

Чтобы больше жили в мире и в любви.
И хотелось, чтобы не было войны.
И ничья нигде не проливалась кровь,
Мир спасёт не красота, а любовь.

НА  АЛТАЕ

В незамутнённом воздухе прохладном,
Услышав звонкий выкрик петуха,
Так на душе становится отрадно,
Что кажутся благими небеса.

Природа и чиста,  и первозданна,
Как будто существует первый век
Алтайским солнцем небо осияно,
В местах, где ещё не был человек.

Ведь здесь текут божественные реки,
И в мире не найти кристальней рек.
И нет нигде прозрачней небосвода
И самый благолепный в мире свет.

Алтай – край грёз, где дышится свободно.
Свободою пронизан каждый миг.
Свободно всё серебряные воды
И даже утром петушиный крик.

 И не бывает зноя, как на юге,
Зато вполне суровая зима.
И воздух звонкий, словно Баха фуги.
И Беловодье – чудная страна.:

Где только Бог и горы золотые
С серебряными шапками вершин.
Где Индия смыкается с Россией
Свободой духа, что для всех един.

СВЕЧА  СТОЯЛА  НА  СТОЛЕ

Свеча стояла на столе,
Но не в шандале, а в стакане.
Свеча,, как будто сон в огне.
И было золотистым пламя.

На дно стакана падал воск –
Такие маленькие капли.
И торопливо метил мозг:
«Огонь свечи, как глаз у цапли»

А рядышком стакан пустой
С остатками сивушных масел.
И бутрбродик с колбасой,
А в целом, натюрморт прекрасен.

Свеча горела на столе
В пустом стакане из-под водки.
Шумела водка в голове,
И обжигала чью-то глотку.

ЗАПЛЕЧНЫХ  ДЕЛ  МАСТЕР

Я знаток вселенских пыток.
Нелегко меня понять.
Но не делаю попыток
Все их в жизни применять.

Я – палач, точнее мастер
Всех заплечных в мире дел
Карандаш или фломастер –
Мой топор. Но не успел

Никого лишить я чести
Или жизни – всё равно.
Не скатился до мести
Никому и ни за что.

Я – дикарь, каких в природе
Не сыскать, их просто нет.
И вину подобно, бродит
Моя кровь десятки лет.

Я – невольный пленник страсти.
Хоть давно попал я в плен,
Продолжаю верить в счастье,
И, причём, без перемен.

Но не терпит промедленья
Безнадёжная любовь.
Страстен я до исступленья,
Только зря вскипает кровь.

У меня душа невежды
И нелёгкая судьба.
И какие-то надежды
Уплывают в никуда.

СКЕПСИС

Я школу ненавидел с детства,
На жизнь свою хотел плевать
И лишь мечтал по малолетству
Фламинго сам нарисовать.

Не с книжки глупые картинки,
Не в зоопарке за кустом,
А на земле каких-то инков,
Где их родимый водоём.

Мечтал я о далёких странах,
Где удивительно тепло.
Я с детства рос мальчишкой странным.
Мне было скучно, но светло

От грёз, граничащих с безумьем,
От мыслей, что прочтёт лишь Бог
И принимал я форму стула.
Я бы свободен от тревог.

Учился в школе я неплохо,
Но я уроки не любил.
Всё ждал какого-то подвоха
Я от потусторонних сил.

Мне не нужны пустые знанья.
А что могли учителя?
У них всё только по программе:
«От А и чуточку до Я».

А мне хотелось знать такое,
О чём боялись говорить.
Уроки в школе, как помои.
И я старался их не пить.

Я знал предмет гораздо лучше,
Чем мог любой с учителей.
И всё-таки на всякий случай
Я притворялся, что глупей

Был я, чем есть на самом деле.
Расспрашивал про то, что знал
И на экзаменах умело
«Пятёрки» только получал.

Я был «отличник», но примером
Служить не мог я никому.
Пусть тайно, всё же лицемером
Я жизнь тайную влачу.

Я не живу, а жизнь играю.
Я вру и люди верят мне.
Людскую веру разрушаю
В самих себя. Весь мир в дерьме.

Когда ж сказать пытался правду,
Смеялись люди мне в лицо..
Не говорите правды, дабы
Не посчитали вас лжецом.

И никому нет в мире веры
И к светлой жизни нет дорог
Любая суета – химера.
Не суетен один лишь Бог.

Но Он не на земле – на небе
И в сердце каждого из нас.
В заботе о насущном хлебе,
Как псы, что по команде «Фас»,

Готовы ринуться и глотки
Друг другу перегрызть легко
За колбасу, за хлеб, за водку,
За что-нибудь, нам всё равно.

Я жизнь с детства ненавидел.
Да и за что её любить?.
Учился в школе я предвидеть
Учился лгать, а, значит, жить.

В чём жизни смысл, судите сами,
 И для чего нам жизнь дана.
Я любовался небесами,
Но плачут даже небеса.

В  ЧЁМ  СМЫСЛ  ЖИЗНИ?

Жизнь и  смерть – всеобщая повинность,
Словно мы желаний лишены.
И какая шалая невинность
Свет мешает отделить от тьмы.

Иль сие подвластно только Богу?
Бытие у нас на всех одно.
И в душе  у нас уже тревога,
Что не можем  сделать ничего.

Беспредельность в нас неощутима.
Почему-то хочется нам жить.
Только жизнь проходит часто мимо,
Потому, что не смогли любить.

А на жизнь у каждого есть мненье,
Ведь живём мы долго на Земле.
Главное своё предназначенье –
Разобраться, ну хотя б в себе.

Нужно добрым быть и терпеливым:
Где обиду проглотить, а, где смолчать.
Ну а, если хочешь быть счастливым,
Научись сначала всё начать.

В  ТОЛПЕ  НАДЁЖНО-СЕРОЙ

Мы неправы, мы наивны,
Мы глупы и безобразны.
Наши мысли некрасивы,
Я слова вообще ужасны.

В нашей ханжеской морали
Ни единой капли смысла.
Мы самим себе солгали,
Обезличив яркость мысли.

Все мы индивидуальны,
Но в толпе надёжно-серой
Индивидуумы скандальны,
Скудоумье – наша мера.

И быть истинным безумцем
Нелегко в безумном мире
Не имеющий презумпций –
Гость незваный в чуждом пире.

Кто-то смех украдкой гасит,
Кто открыто хмурит брови.
Только всё это напрасно:
Смерть полезней для здоровья,

Чем влаченье жизни жалкой,
Чем занудливое тленье.
Ну, вас к лешим да русалкам,
Где повиснет солнце тенью

Я хочу такой свободы,
Чтоб была огромней неба,
Чтоб Земного шара воды
Не грозили миру бредом.

Чтобы люди не стрелялись,
Чтоб не нависала плаха.
Чтоб любовью наслаждались
Без обмана и без страха.

Но, увы, с душой холодной
Выглядим довольно глупо.
Мир уродливо-голодный
Существует в форме трупа.

БАЛЛАДА  О  ПОТЕНИИ

Только мёртвые не потеют.
Раз потеем, то живы мы.
Возразить никто не посмеет –
Свет сильней непроглядной тьмы.

Мы потеем и днём и ночью
От работы и от жары,
Мы готовы потеть заочно,
Но в объятьях чужой жены.

Если тело стало горячим,
Не возможен в любви перегиб.
Даже с нежностью, пусть телячьей,
Мы готовы потеть навзрыд.

И, когда здоровы, потеем,
И струится здоровый пот,
Но потеем, когда болеем
И вскипает горячий лоб.

На трибунах и на собраньях
Мы потеем, сказавши речь.
И, конечно, ж потеем в бане,
Словно кто-то сажает в печь.

И другой нет альтернативы,
Хоть обутые, хоть без сапог.
Раз потеем, то значит живы.
Да поможет нам в этом Бог.

ПЕРЕЕДУ В  МИР  ИНОЙ

Не пою весёлых песен,
Подружился я с тоской.
Этот мир неинтересен,
Перееду я в иной,

Не бывает где печали,
Где любовь для всех одна,
Где уже не заскучает
Моя бедная душа.

Ну, подумаешь, нет тела.
Надоело мне оно.
Буду жить в иных пределах.
Я распахнут, как окно.

Я один в себя вмещаю
Всё, что видится кругом.
Я зеркально отражаю
Новый мир и всё, что в нём.

Драгоценности и злато
Никому  здесь не нужны.
Новый мир такой богатый,
Как прикид самой весны.

Вечный май, а может лето,
Длится там возможный век.
И легко мне быть поэтом
Там, где счастлив человек.

Без забот и без печали
Не кручусь и не верчусь.
Долго буду тут едва ли.
Обязательно вернусь

В мир свой бренный и обвальный,
Что зажал меня в тиски.
Не могу жить без печали,
И тем паче без тоски.

НЕ  ЛЕЗЬТЕ  НИКОГДА  ДРУГОМУ В  ДУШУ

Не лезьте никогда другому в душу.
У каждого ведь внутренний свой мир,
Который чужаку легко разрушить,
Воздействуя на ауру-эфир.

Бывает, что сольются интересы,
Пересекутся общею чертой.
Мир домоседа, как и мир повесы,
Отличный, стало быть, иной.

Не лезьте в душу грязными руками.
Ранимая ведь хрупкая душа..
Ведь вы не знаете, что может с вами
Случиться, скажем, через полчаса.

Душа чужая – Космоса потёмки.
Загадка, может, тысячи веков.
Не разгадают в будущем потомки,
Кто был душой свободен от оков.

Захочет, если, человек расскажет:
Печаль иль радость у него в душе.
Но в душу лезть, иль плюнуть в неё даже,
Страшнее, чем тонуть на корабле.

Кто видел смерть, законов не нарушит
И мир чужой не станет разрушать.
Не лезьте никогда другому в душу.
Не надо  любопытству потакать.

УМЕЙТЕ  СВОЁ  СЕРДЦЕ  СЛУШАТЬ

Весь мир наполнится покоем
Для всех, рождённых в небесах.
Но безграничною тоскою
Печаль вгоняет в  сердце страх

И тишина пронзает уши.
И темнота слепит, как свет.
Умейте своё сердце слушать,
Не повторяя путь планет.

Но нервы скручены натужно,
Как одиночество в пургу.
Так тяжко ощутить ненужным
Себя, как лист на злом ветру.

Чтоб не почувствовать усталость
В освободившейся душе,
Доистребить так нужно жалость,
Конечно, ж к самому себе.

И позволять себе быть слабым
Без всяких видимых причин.
Не доставляет сердцу радость,
И недостойно для мужчин.

Тоску в душе мужчина скроет.
Нелеп и чужд для сердца страх.
Весь мир наполнится покоем
Для всех, рождённых в небесах.

ПУТЬ,  ДЛИНОЮ  В  ЖИЗНЬ

Я должен путь пройти длиною в жизнь,
Чтоб запредельность мира мне открылась.
И преломляясь в мириадах призм,
Копить, не тратя, знания и силу.

Я должен мир разрушить, чтоб создать
Такой же мир, но чуточку иначе,
В котором не пришлось бы умирать.
Я ставлю непосильную задачу.

Я знаю, что ещё я не готов
Взглянуть реально в зазеркальность мира.
Я буду потрясён в нём до основ,
Но я не сотворю себе кумира.

Увы, реальность жизни такова,
Что никому не заслужить признанья.
Жизнь перемелет, словно жернова.
Чтоб выжить в ней, нужны большие знанья.

Я сил уже немало накопил,
Но недостаточно, чтоб спорить со стихией.
И Бог мне путь к познанию продлил.
Но не избрал пророком иль Мессией.

Мой путь лежит между стальных  зеркал,
В которых не увидеть отраженья.
Мой мир пропал, чтоб я его искал,
И не давал слепого поклоненья.
 
Я, словно болен временем своим.
И время, как ожёг, пронзает фибры
Души моей. Свой путь пройду один,
Но, к сожаленью, он не мною выбран.

Я  НАЧИНАЛ  ВСЕГДА  С  НУЛЯ

Я начинал всегда с нуля,
С традиционного начала.
Всё также вертится Земля.
У одинокого причала.

А жизнь истинно прожить –
Не поле перейти с горохом.
И ненавидеть, и любить
Не каждому дано до вздоха..

Быть правдолюбцем и лжецом
Одновременно невозможно.
Нельзя быть добрым подлецом,
Но можно быть неосторожным.

О всех опасностях забыть,
Которых не было в начале
И по теченью плыть да плыть
Без радостей и без печалей.

Но время подвести итог.
Придёт и трудностей немало.
Но их легко переживёт
Сумевший всё начать сначала

МОЙ  ВЗГЛЯД  НА  НЕБО  УСТРЕМЛЁН

Мне не хотелось думать. Созерцанью
Предался, взгляд от мира отрешив.
Как будто утра свежее дыханье
Меня коснулось, росами облив.

Светилось небо розовым сияньем,
Дробился луч на капельках росы.
И позолотой, может, слишком ранней
Покрыты камни, травы и кусты.

Но осень метит золотом природу
И солнца предрассветного лучи.
Мой взгляд на небо, устремлённый к Богу
Прозрачен, чист, как горные ключи.

Как будто весь омыт небесным светом.
От мира, что вокруг, я отрешён.
Как будто я не на Земле, а где-то,
В живое созерцанье погружён.

КОГДА  ОСОЗНАННОСТЬ  ПРИХОДИТ

Совсем не нужно доказательств,
Что мир вокруг непостижим.
Прекрасен он и тень преданий
Рассеется, как будто дым.

Когда осознанность приходит,
Реальность легче ощутить.
На нет всё, иллюзорность сводит,
А разум вне себя кипит.

Фантазии пустые копит
Споткнувшийся о камень, ум.
В веках накопленное, гробит
Какой-то глупенький шалун.

Неистребима тяга к знанью.
И в сердце – жар, и в мыслях – лёд.
Но путь реальности к познанью
Так нескончаемо далёк.

Я  ВО  СНЕ СВОБОДЕН  ОТ ТРЕВОГ

Жизнь несвободная есть пытка,
Что Господь придумал неспроста.
Я заснул в реальности  избытка,
Чтоб проснуться с жаждой естества.

Чтоб быть воистину   свободным
От иллюзий зла или добра.
Я заснул животным сном утробным,
Сном, что без начала и конца.

Погружаясь в тёмное пространство,
Я во сне свободен от тревог.
К одному стремился – к постоянству,
Для меня в котором только Бог.

Жизнь несвободная есть битва,
Вечный бой потусторонних сил.
Посылая к Господу молитву,
Ни о чём земном не попросил.

Я хотел, единственно, покоя.
И любви небесного Отца.
Я заснул, иллюзия не строя,
Чтоб проснуться с жаждой естества.

ЖИЗНЬ  СКУЧНА

Не смешаешь будущего с прошлым.
Слишком много было в прошлом бед.
Жизнь проходит до смешного пошло.
В темноте уж не забрезжит свет.

В полумраке жизни несчастливой,
Счастья своего не увидать.
Как живу я? Ничего, спасибо.
Лучшей доли мне не отыскать.

Никогда ни в чём не знаю меры.
И не знаю, как мне дальше жить..
Жизнь скучна  и кажется мне серой.
Словно не способен я любить.

Было много стройных и красивых,
Но никто мне сердце не зажёг.
Если б вдруг меня ты полюбила,
То любви согрел бы огонёк.

Я ведь ещё сердцем не остужен,
Коль влюблён, то есть оно в груди.
Только мне никто другой не нужен.
Лишь тебе  отвечу я в любви.

Но не называй любовью шутку,
Даже, если влюблена чуть-чуть.
Любящее сердце слишком чутко,
Чтоб себя позволить обмануть.

МУЗЫКА  ПЛЫВЁТ.

Томили, ласкали, грустили,
Казалось, волшебные звуки
Как будто кого-то любили,
Летая по клавишам, руки.

Касаясь небесной лазури.
Смешались в них смех и рыданья,
И гнев разыгравшейся бури,
Но также любовь и страданья.

А боль одиночества резко
Пронзила внезапным аккордом.
Качнулась слегка занавеска
И замерла холодно-гордо.
 
А плавные звуки куда-то
В безмолвные дали летели.
Серебряные стокатто
Тишком замирали в постели.

ПЕТУХИ СКЛЕВАЛИ  ВИШНИ

Долго ждал последнее свиданье.
От  любви я был почти что пьян.
Радость ходит рядом со страданьем,
Где любовь, наверняка, обман.

Без любимой жизнь моя постыла.
Сердце бьётся всё сильней в груди.
Если меня жизнь не простила,
То добьюсь у смерти я любви.

Не оставлю смерть я без работы.
Мне едино в чью играть дуду.
Я закончил все земные счёты.
И готов я к Страшному Суду..

Есть, чем оправдаться пред Всевышним.
Все свои я замолю грехи.
Ночью под окно бросал я вишни
Их к утру склевали петухи..

МОЙ  СЕВЕР

Перо в руках сравнимо лишь с сохою,
Когда стихи ложатся на листы.
Как будто своей собственной рукою
Земли перелопачивал пласты.

Рождалось чудо Северных Сияний,
Где солнцу утонуть в прохладе вод,
Сибирских рек серебряные грани
Зеркально отражают небосвод.

Звенела медь полуночных восходов.
И жаворонки пели в вышине.
Любите несказанную природу,
Распахнутую вам по простоте.

И нет нужды запоминать событья,
Которые ни сердцу, ни уму.
Вы Север бескорыстно полюбите:
И скудный дар и щедрую пургу.

Пускай его вы назовёте Крайним,
Но ближний он для сердца моего.
Пусть там трещит мороз пирамидальный,
Воспоминаний столько, что тепло

Душе от красоты законов медных,
От чистоты серебряных снегов.
Дурак, кто говорит, что Север бедный
Богат он, но хватает дураков.

СОДЕРЖАНИЕ

1.Наша жизнь дырявая
2.По капельке выдавливай раба.
3 Каравай.
4.Устал я, наверное, старый.
5.Мир превратился в лепрозорий.
6.Хиппи на Миссисипи.
7.Джаз осени.
8.Моё призвание.
9.Живём, не ведая чудес.
10.Бог смотрит и молчит.
11.Голодный бред.
12.Мои стихи диктует небо.
13.Пишу стихи для дураков.
14.Я не люблю врагов своих.
15.Зеркало мозгов.
16.Ремстройниипроект.
17.Ночной скепсис.
18.Я из других миров читая письма.
19.Что отмеряно
20.Был человек.
21.Мы должны сомневаться.
22.Я – не маразматик, я – склеротик.
23.Быть гордым мне не по карману.
24.Котёнок по кличке Нафаня.
25.Не будь, как все.
26.Монолог, «принявшего» на грудь.
27.Погода странной ориентации
28.Чёрные дыры.
29.Логика орхидеи.
30.Закрытая книга.
31.В кайнозойскую эру.
32.Время галопом.
33.Всё равно, что пить.
34.Вселенная – женщина.
35.Полёт внутри тоннеля.
36.Пятая стража.
37.Истинному поэту.
38.Добровольное сумасшествие.
39Язык ведёт.
40.Весенний абсурд или Фигли-мигли
41.Сомнения сомнологии
42.Полёты во сне и наяву.
43.Чтоб жизнь свою спеть.
44.Отчаянье.
45.Если правды нет.
46.Не загрязняйте родной  язык.
47.Мир насилья не разрушить,
48.Жизнь  с чистого листа.
49.Задача у поэта велика.
50.Жидкое счастье.
51.Реальные хоббиты.
52.Мой новый мир.
53.Больше не испытываю  страх
54.Не лезьте в душу  с сапогами
55 На Плюме.
56.А вдруг дождь?
57 Сумасшедшие атомы.
58.Пьяному и море по колено
59.Бумаге душу изолью.
60.Наша жизнь на выдумки богата.
61.Козыри – крести.
62.Он есть человек.
63.Предчувствия.
64.История по спирали.
65.Никем не покорён
65.Внутренний диссидент.
67.Ну чем не тюрьма?
68.Взгляд изнутри или Жизнь в психушке.
69.Самоубийца.
70.Есть правда, что страшней могил.
71.Дьяволу.
72.Поэт окраин.
73.Я так похож на дикаря.
74.Жизнь – сложная штука.
75.Ошибка Достоевского.
76.Временщикам России.
77.Не родись ангелом.
78.Зароостр.
70.Прыжок в небытие.
80.Жизнь после смерти
81.Предостережение.
82.Что толку в разуме?
83.Мир – тюрьма.
84.Угасли все мои надежды.
85.День поминовения.
86.Казнь.
87.Живу, как все.
88.Отчего мы бедные?
89.Абстиненция или Встреча с дьяволом.
90.Немилосердноее время.
91.Люди лгут друг другу.
92.Всегда пообедает добро.
93.Ритмы «новой» жизни.
94.Второй.
95.Жизнь не становится сказкой.
96.Рождённое слово.
97Что есть поэзия?
98..Поэзия и проза.
99.Рупор Бога.
100Фантазия.
101Лживая память.
102.Бездарному плагиатору.
103.Жажда власти.
104.Последний день Помпеи.
105.А судьи кто?
106.Испорченные дети.
107.Не вернуть утраченное время.
108. Не надо бояться печали.
109.Поэты умирают без любви.
110.Бессодержательные фразы.
111.Я до омерзения трезвый.
112.Ничего не остаётся, кроме
113. Трудно в 20 веке.
115.Смех сквозь слёзы.
114.Разочарование.
116.Грустно звучат колокола.
117.Грустно в настоящем.
118.Размышления в окопе.
119.Гаснет факел незажжённый.
120.Я был наивен, как и все.
121.Смерть у изголовья.
122.Отчаянье.
123.Обрыдло.
124.Умирающий дом.
125.Страшная сказка.
126.День и ночь – сутки прочь.
127.Не спится.
128.Жизнь – рулетка.
129.Поиски  истины.
130.Крик души.
131.Выстрел в спину.
132.Жизнь наша – сюр.
133.Если ты совершил зло.
134.Фантазия.
135.Зуботычина.
136.Личный праздник.
137.Перевёрнута страница.
138.Всё пропивается с тоскою.
139.Полня деградация.
140.Ничто превращается в нечто.
141.В погоне за истиной.
142.Ненормальный.
143.Уже не вспомнить, что прошло.
144.Бездонное зло.
.145.Смерть не абсурдна.
146.Слуга сатаны.
147.Общее горе.
148.Окрашен мозг, как шар земной.
149.Звёздные тайны.
150.Чужая душа – потёмки.
151.Время такое.
152.Не предавай.
153.У одиночества нету границ.
154.Плетение небылиц.
155.Жизнь – не сплошь неудачи.
156.Жизнь моя – это битва.
157.Не заглядывай в завтра.
158.Апокалипсис мира.
159.Страх людской.
160.Вне логики.
161.Панспермия.
162.Нестыдливость
163.Боюсь потерять мгновенье.
164.Поэт не ангел.
165Смена имени.
166.Дурацкая ситуация.
167.Квадратура круга.
168.Приметы, в которые не верю.
169.Последнее предупреждение.
170.В конце гармоний
171.Тайное будет всегда.
172.Когда не в ладах с душой.
173.Что же можно?
174.Мой мозг похож на сейф.
175.Продавец воздух.
176.Мысли твои – загадка.
177.Иллюзорные мысли.
178.Осторожней с огнём.
179.Мир спасёт не красота, а любовь.
180..На Алтае.
181.. О слепом козлике
182Свеча стояла  на столе.
183.Заплечных дел мастер.
184.Скепсис.
185.В чём смысл эротизма?
186.В толпе надёжно-серой.
187.На пепле не должно быть роз.
188.Баллада о потении.
189.Перееду в мир иной.
190.Не лезьте никогда другому в душу.
191Умейте своё сердце слушать.
192.Путь длиною в жизнь.
193.Я начинал всегда с нуля.
194.Мой взгляд на небе устремлён.
195.Когда осознанность приходит.
196.Я во сне свободен  от тревог.
197.Жизнь скучна.
198.Музыка плывёт.
199.Петухи склевали вишни.
200.Мой Север.