На тонкой игле Плясуньи

На тонкой игле, на кончике самом
танцуют плясуньи с длинными волосами…

Как бешено скачет разряд
по проводам.
Стремится яд
к губам.
И взгляд, что ловит себя, -
ему все одно:
глаза горят –
на дно!
И с каждой минутой труднее дышать –
то ли серу жгут, то ли палят шерсть.
Но стреножен конь, и нельзя бежать  -
под ногами зыбь, за спиною – степь.

Ночь не позволит.
День не отступит.
Держит земля.
Их танец ждет меня…

На тонкой игле, на кончике самом
смеются плясуньи звонкими голосами.

И нервно бьется у ног
пыль на тропе.
Самурайский клинок
в руке.
И выбросит флаг на тлен
сердце, на пыль,
чтоб заалел
ковыль.
И кружится жуть, и чудится чудь.
Но нет, госпожа, твои карты в игре.
И, поверь, я знаю, о чем кричу.
Пусть не видел я, но виделось мне.

Ночь не позволит.
День не отступит.
Держит земля.
Их смех зовет меня…

На тонкой игле, на кончике самом
рыдают плясуньи. Рыдаем и сами.

Украден вместе с уздой,
вместе с седлом
скакун вороной.
Ездок! –
горе тебе посреди
дикой степи.
Лучше стрела в груди.
Води!
Но нет, госпожа, ты всю жизнь на игле,
в барной стойке твоей нет пустующих мест,
и твоя тюрьма – не тюрьма, но болезнь.
За спиною – степь, перед взором – лес…

Ночь не позволит.
День не отступит.
Держит земля.
Их плач зовет меня…

На тонкой игле…