Судьба зека

Ночная мгла, а в ней звезда, начищена до лоска
Горит и плавится свеча и медля тает воском
Дым папирос лишь ворошит седую память,
А на столе портрет стоит давно ушедшей мамы.

И стынет крепкий, горький чай, такой, как пили в зоне,
Где средь волков не одичал и был вором в законе.
Я благодарен лишь своей судьбе, как крайней ходке,
Лихая жизнь - вот мой удел разлуки, встречи, сходки.

И вот меня за мой удел весной на Пасху взяли,
Где человека встретил я на горьковском централе.
Он слов так просто не бросал на ветер мимо,
Мы шли с этапа на этап, с мордвы до кагалыма.

По воле божьей не в ладах я спор завел с судьбой,
Когда свой срок я отбывал по сто пятьдесят восьмой.
Гонец маляву мне прислал, едва нахмурив брови,
Её я с грустью прочитал, сжав кулаки до боли.

Я этой жизни карусель остановить не смог,
Покинул грешный мир зека, в канун, как видел бог.
Мы шли с этапа на этап, с мордвы до бама,
А на столе в пыли стоит портрет ушедшей мамы.

Ночная мгла, а в ней звезда начищена до лоска,
Горит и плавится свеча и медля тает воском.
Остыл давно тот крепкий чай, такой, как пили в зоне,
Где средь волков не одичал и был вором в законе.