Трасса

Трасса N – Ачинск.
…Тусклый лунный свет, и тихая соната, рождающаяся в мыслях, и прохладная ночь, и всё те же звёзды, и изящный изгиб лунного серпа. И в тело проникает новый день и предвкушение иного  будущего, и всюду мерещатся слабые голоса и стук топора. Юдифи начинала нравиться эта вынужденная командировка.
Их тела вырвались из N, надо было освободить от этого паршивого городишки и мысли. Позади осталось небо, обугленное валящим из заводских труб дымом; запах бензина и металлический смрад; стелящийся по земле подвальный холодок и сырость кирпича. Впереди лежала неширокая хвойная дорога, по обочинам которой стройными рядами к небосклону тянулись сосны. Их ждали несколько ночей где-нибудь между Калачинском и Барабинском, Асбестом и Верхней Пышмой, и туманные перспективы столицы.
Это было раннее утро второго августа две тысячи девятого года. Пора было ехать дальше. В Москву.
…В глазах Филатова мелькали проплывающие фонарные столбы, линии электропередач, ели, сосны, - всё, что попадалось на пути следования из N в Москву Первопрестольную. Он без удовольствия сидел в водительском кресле, изредка посматривая на спидометр, и обдумывал перспективы, которые ему могли открыться в столице. В последнее время он мало говорил, много думал и нечеловеческим взглядом смотрел сквозь материальный мир. При этом глаза его становились какими-то особенными: пустыми и одновременно глубокими, недвижимыми и тускло сверкающими. Они были то голубыми, то серыми, то синими, то карими, и в них невозможно было всмотреться. Юдифь уже несколько лет не могла понять, какого цвета его глаза. Она украдкой любовалась его аристократическим профилем. Или рисовала в воображении Красную площадь.
Начинался новый день. Светало.
 

полный текст повести тут: http://www.proza.ru/2011/08/29/753