Не сотвори недостойных святынь!

Как ни трудно другого понять,-
куда труднее, поняв, принять.
Сквозь все, прорываясь, запоры,
из душ, крепнущих век за веком,-
что значат потребностей своры,
без потребности быть человеком!

Чем печальнее и суровее,-
тем, наверное, души мудрее.
Корысть ли, вкривь кроит и вкось,
подлость ли, вливает яды свои,-
но что бы в судьбах, ни сбылось,
подлинность, бывает ли без любви?

Слагается легко ль, долго, истин слог,-
слияние любви с долгом, и есть Бог!
Каждый раз ни на что не похоже,-
чтоб своих не растратить черт,-
вопреки представленьям расхожим,
счастье тоже требует жертв.

Как тень и свет, измену и любовь,
мы можем в сердце совместить,-
да будет ли способно вновь,
такое сердце искренне любить?
Жаром, что уму не чужд, хлад предавая душ,-
мы благой от Бога уж, дар теряем к тому ж!

Пусть всё, на что ты уповаешь,
как свое, душа воспримет бытия,-
хоть мир душой не исчерпаешь,
счастья без души не знаю я!
Да омрачает часто души, чуть лишь ступив на порог,-
доверье и счастье вдруг руша, пороку покорный прок.

Как и грустные краски искусства,
в Богом забытой, надолго, глуши,-
увядают и лучшие чувства,
в удушающем двоедушьи души.
Да и что в мире есть любовь,-
если ни вера, верность, Бог?

Ведь жесткого не ведая предела,
видя в себе лишь только толк,-
не жизнестойки, как душа и тело,
друг без друга, любовь и долг!
Скользить и будет, вкривь стезя,-
в мирах, где любят, лишь себя!

Неторопливою игрой, что ржа железо,-
и непреклонный рок порой, съедает, нежа.
Кому-то способствует пасть,
кому-то встать вровень с богами,-
и в простом расставаньи есть власть,
таинственная над нами.

Да средь жизненных приятностей,
и в этом главная интрига,-      
выбирают одни, нравственность, а другие, выгоду.
Ради хотенья любого, святынь истинных не отринь,-
в сердце, что бьется любовью,
не сотвори недостойных святынь!