Я не буду горько плакать...

Я не буду горько плакать,
я не буду тихо плакать,
я никак не буду плакать.
Он уехал далеко.

У меня одна есть тётя, -
не подружка, так, с работы,
я ей позвоню под вечер,
всё-привсё ей расскажу.

Эта тётя не осудит,
и она не посмеётся,
и она не станет после
другим тётям разносить -

как мне стало меньше солнца,
как мне стало меньше моря,
впрочем, моря, нет, не меньше, -
ну, да это - всё равно.

Я не буду горько плакать,
я не буду тихо плакать,
я совсем не буду плакать.
Он уехал далеко.

Вот что, я возьму билеты
и к нему поеду в гости,
стану в поезде послушно
весь пейзаж обозревать.

Пусть там ходят по вагону
пассажиры, пассажирки,
дети этих пассажиров, -
буду просто я сидеть,

слушать плеер, пить мартини.
Я возьму билет купейный,
чтоб спокойней горевать.
Поезд - „Киев-Симферополь“.

Я налью мартини в тару,
например, от пепси-колы.
Жаль, что я не опьянею.
Да, мне очень-очень жаль.

Я не буду горько плакать,
я не буду тихо плакать,
я совсем не буду плакать.
Он уехал далеко.

Навещу его во вторник
и, склонившись над могилой,
я скажу: „привет, мой милый,
я не плакала, смотри.“