Сотворение Мира. Глава 1. Причины

«Истинный мир – невидим, неосязаем, неслышим,
не имеет вкуса и запаха. Истинный мир есть дви-
жение разума. Разум есть материя, более твёрдая,
чем  камень,  и  более  быстрая, чем свет… Вещь
есть временное сгущение разума».
А.Толстой. «Аэлита».

Историю нашего Мира я б мог
Начать с перевода такого:
«Вначале был Разум. И Разум был Бог.
И Разум был этот у Бога».
Он существовал, этот Разум, везде,
Но был в параллельном нам Мире –
Он жил в Мире Духа и в Мире Идей,
В таинственном, тонком Эфире.
«А дух – что ж, известно, что есть этот дух –
Сказал нам поэт ИХ отличный, –
Жизнь, сила, и чувства, и зренье, и слух –
Без тела, в обличьях различных».
С издёвкой писатель один написал:
«Наш Бог, после спячки отменной –
Лет в сто миллиардов, – однажды сказал:
«А что, не заняться ль Вселенной?»
Но Разум не спал. И занятий Ему
В их Мире идейном хватало.
Тринадцать Миров, что подвластны уму,
«Империя» их занимала.
Тринадцать больших, полноценных Миров,
Пространствами равных Вселенной.
Не сто миллиардов, а больше годов
Осваивал их постепенно.
И наш матерьяльный Мир Хаоса их
Довольно долгонько не трогал.
Забот, очевидно, хватало других,
Занятий у Разума много.
Помощники ж Разума – «дети» Его,
Которых Он сам изготовил.
Как пишут Стругацкие (кроме всего)
В последнем божественном Слове:
«…Дубль – это весьма интересный предмет.
Как правило, копия это
Творца, с кем В ОБЛИЧИИ разницы нет,
Но он всё ж являлся предметом.
Ну вот, скажем, мало для дела двух рук.
Так ты, чтобы шло веселее,
Создашь себе дубля, который вокруг
Не смотрит, а только умеет
Контакты паять или тяжесть таскать,
Ну или писать под диктовку.
Зато уж умеет то, надо сказать,
Отлично, старательно, ловко.
Иль нужен модель-антропоид тебе.
Создай себе дубля по схеме,
Который мастак в потолочной ходьбе
Иль мастер по телепатеме.
Конечно, не все могут дублей творить.
Вот я, например, не умею.
Мой дубль – так не может пока и ходить
И хвастаться им я не смею.
А вот мастера-корифеи у нас
Так дублей имеют столь сложных,
Что сами учиться способны подчас
И многопрограммность возможна.
Но «кто» или «что» они – так до сих пор
Биокибернетики спорят:
Считать их живыми, иль нет. И тот спор
Гуляет от моря до моря.
Но самые сложные дубли, увы,
Не могут иметь документов:
ОНИ НЕ ЕСТЬ ЛИЧНОСТЬ во мненье молвы
И не было в том прецедентов…»
Но только в то время, о коем рассказ,
Их «дублями» не называли.
Понятие «дубля» имеет как раз
Параметр важный в финале:
Похож должен ВНЕШНЕ он быть на творца.
Но ВНЕШНОСТИ нету у духа:
Нет тела у Разума, нету лица,
И нету ни глаза, ни уха.
«Зыбка и изменчива, словно вода
Иль пар» эта «форма» у бога.
Поэтому «дублем» не звали тогда,
А звали его «жаббервогом».
И «божьего сына» себе сотворить –
Занятие то не простое,
Не то, что людям человечка родить,
Не многого мужу то стоит.
Поэтому был «жаббервог» дорогим.
И некоторые вначале
До сотни годков упражненьям таким –
Чтоб сделать его, – посвящали.
И долго учили потом, чтобы дух
Способен был сделать хоть что-то,
И надо дать было и зренье, и слух,
Чтоб выполнить мог он работу.
И эта задача, для-ради чего
Конкретный сей дух создавался,
ПОТРЕБНОСТЬЮ станет надолго его:
Он делать и делать старался.
Другого же делать «сын бога» не мог –
Поэтому и не хотел он.
Поскольку ж был дорог богам «жаббервог»,
А дело ему не приспело,
То их до нужды отправляли в резерв.
И там они жили свободно,
Ходя по своей «жаббервожьей» стезе,
Покуда творцу не угодно
Для дела позвать. И накоплено их
За тысячи тысячелетий
В резерве без счёту: творили других
Взрослевшие «божии дети».
Так и создалось вкруг «Столицы» у них
Кольцо Островов-резерваций –
Кольцо «жаббервогов», ни добрых, ни злых,
Которым и нечем заняться.

Но «божие дети» откуда ж взялись,
Которые бы «жаббервогов»,
Как Разум-«родитель», творить принялись,
Подобно Всевышнему Богу?
Вестимо, от Разума: Он сотворил
Помощников умных и сложных.
Они Ему дороги, Он их любил,
Работам учил всевозможным.
Он пестовал, няньчился с учеником,
На шаг от себя не пуская.
И рос тот любимец в режиме таком,
Что «пот с него градом стекает».
Всё новым потребностям ученика
С возможностями наделяет.
Работает «в поте лица» он, пока
В «отцовском дому» подрастает.
И даже он мог дорасти до того,
Что может создать «жаббервога».
Но, правда, не собственной волей его,
А по повелению Бога.
В конечном итоге потребностей тех
У духа скоплялось так много,
Что мог бы он сам поступать без помех
В их жизни, без помочей Бога.
И вот на последний уж шаг он пошёл:
Блок аксиоматики духу
Поставлен: «Что «плохо», а что – «хорошо»,
Хоть «пороху дух тот не нюхал».
(Блок аксиоматики очень велик,
Громоздок он в изготовленье.
Над ним больше всех потрудился старик
Для божьего блага в стремленье.)
И если сознанию этому дать
Дугу рефлекторную эту,
Чтоб сам был способен он знанья искать
И сам бы искать мог ответы,
То здесь и кончается наш «жаббервог».
И вместо него перед нами
Встаёт во весь рост свой молоденький бог –
«Сын Божий», смекнёте и сами.

Но всё это – длительный очень процесс.
Порой много тысячелетий
Успеет пройти, чтоб до бога долез
«Сынок» в идеальном их свете.
И раз это «штучный» и сложный «продукт»,
И долго растут эти «детки»,
И много труда на «сыночка» уйдут –
То новые боги так редки.
И долго тот Логос терпел дефицит,
Испытывал кадровый голод.
И лет миллиард не один уж летит,
Так что Разум был уж не молод.

Один из сынов, по прозванью Уран,
Имел в свою очередь сына.
Кронидом он звался, когда стал титан.
И вот он «рисует картину»:
Папаше Урану Кронид предложил
Блестящую прямо идею:
Что если бы он «жаббервогов» учил
И в массе растил чародеев?
Поставил бы дело Кронид на поток.
И «штучное» то «производство»
В «серийное» сам превратит этот бог,
Исправив «детей» тех уродства.
Одну резервацию там превратить
В такую «начальную школу»,
Где бы «жаббервоги» могли проходить
Свой курс обученья тяжёлый.
И самостоятельно приобретать
Потребности все без секретов,
Коль всем «жаббервогам» в той «школе» задать
Дугу рефлекторную эту.
А самое главное – чтобы они
Блок аксиоматики сами
Себе бы создали, живя свои дни
В труде с оными чудесами.
За «партою» Зло и Добро познают
Они пусть в конкретных примерах.
Так блок аксиом СЕБЕ и создадут,
Познают «приличны манеры».

Уран по начальству проект доложил.
И вот, через энное время,
Проект этот Логос ему утвердил –
Взошло чтоб идейное семя.
В одной резервации «школу» они
Для тех «жаббервогов» создали.
И чтоб сократить в обучении дни,
Элиту в ту группу собрали.
Вмонтировали им «учебный рефлекс»,
Потом пассивацию сняли,
Организовали учебный процесс,
Где лекции бойко читали.
И стали они ожидать результат:
Когда ж они станут богами?
Но без толку всё. И учителей штат
Разводит (условно) руками:
«В чём дело? Никак это в толк не возьмём:
Даём информации много,
А будто глухим мы те песни поём
И дел нету у «жаббервога»…»

По что ж этот дух не способен был САМ
Расти в мире их идеальном?
Вот это задачку задали богам,
В тупик их поставив буквально!
А дело как раз в том и заключено,
Что Мир у богов ИДЕАЛЬНЫЙ.
Ну а становления метод давно
Известен до точки буквально:
Чтоб души росли, развивалися, им
Трудиться ведь надобно много,
И «в поте трудиться» им надо САМИМ,
Иначе не станешь ты богом.
И ДЕЙСТВОВАТЬ надо С ПРЕДМЕТОМ ТРУДА –
С предметом сего обученья.
А с этим «предметом» в их мире – беда,
С предметом учёбы – мученье.
Предмет обученья – не вещь, как у нас,
А в мире идейном – ИДЕЯ.
А действовать с нею – трудней во сто раз,
Она ведь предмета сложнее.
ЗА НАС всё придумано в мире вещей
И СДЕЛАНО очень толково:
Капуста растёт для «создания» щей,
Вода и огонь – всё готово.
Но чтобы создать эти щи из идей,
Когда ни огня, ни капусты,
А только ИДЕИ их дал чародей…
Получите вы «дупель-пусто».
Ну вспомните, как Александр горевал
Привалов в известной всем сказке,
Когда бутерброд себе изготовлял
Из хлеба с кружочком колбаски.
Во-первых, широкие знанья нужны –
«Строительные матерьялы».
Не менее знаний – УМЕНЬЯ важны
И НАВЫКОВ в деле не мало,
Чтоб двигать идеи и соединять.
А наш «жаббервог» лишь обучен,
Чтоб «телепатемы твои принимать».
Высоцкий нас песней и «мучил»:
«…Ну а после – чудеса. По такому случаю
До небес дворец хочу – ты ж на то и бес!
__ Мы, говорит, таким делам вовсе не обучены,
Кроме мордобитиев – ни каких чудес!»

Пришлось устроителям «школы» менять
Начальную эту программу
И учеников сотни лет обучать
С идеями действовать прямо.
И их обучивши, «пустили в полёт
Свободный»: «Работайте, дети!»
Процесс в автомате, как должно, идёт,
Спокойно пока в ихнем свете.
И век не один в обученье прошёл –
Корабль Ревизора причалил.
Кронид видит: дело идёт хорошо,
Не зря тех «детей» обучали.
Проверка уже завершиться должна,
В отчёте похвал уже много…
И вдруг «на поляне, где светит луна»,
Увидел он «труп» «жаббервога».
Кронид обалдел: ни чего до сих пор
Он сам никогда и не видел.
Был пуст тот «скелет» (или эмбриофор)
И был в расчленённом он виде.
Кронид, потрясённый, Урану донёс –
Несказанно тот удивился.
И долго они задавали вопрос
Себе: как тот случай случился?
Вздохнув, Уран Логосу всё доложил.
Но сам никаких объяснений
Начальству Уран так и не предложил.
Но для разрешенья сомнений
Решил резервацию он обыскать.
Но поиск их не увенчался
Успехом. Но время прошло – и опять
Мертвец на «поляне» валялся!
Уж тут всполошились. И установить
Решили они наблюденье:
Кто ж там «жаббервога» посмел их убить?
Кто это свершил преступленье?
И вот наблюдатель, «засевший в кустах»,
Сам видит такую картину,
Которая ввергнула бедного в страх,
«Вскочили мурашки на спину»:
«Детишки» толпой «на поляну» пришли
И жертва была вместе с ними.
Легла она молча пред ними «в пыли»,
Глазами моргая своими.
И выстроились «жаббервоги» в кружок,
И все заунывно запели.
А старший читал заклинанья, как мог.
И вдруг у той жертвы на теле,
По эмбриофору, прошла полоса
И стала она расширяться,
Потом разрослась, разветвилася вся –
И стал «жаббервог» распадаться!
Толпа же плотнее вокруг собралась,
Танцуя, пронзительно воя,
Растаскивать эти куски принялась.
Так вот здесь убийство какое!

Да, чтоб, РАЗВИВАЯСЯ, жить, ученик
САМ ДЕЙСТВОВАТЬ должен не мало.
ПРЕДМЕТ ОБУЧЕНЬЯ чтоб брать он привык
И ДЕЛАТЬ с ним всё, что попало.
Поэтому мальчик, пытаясь понять,
Как действует «самокаталка»,
Пытается автомобиль «разобрать»,
Хоть после игрушку и жалко.
Поэтому мальчик, верёвки пиля
У мачт на модели красивой,
Пытается внутрь заглянуть корабля:
Как там человечки те, живы?
И если наш дух – агрегат из идей,
А наш ученик научился
ПРЕДМЕТЫ ТРУДА разбирать, то ей-ей,
Не долго ждать, чтоб появился
У ученика тот законный вопрос:
Какие есть части у тела?
Что делает выступ по прозвищу «нос»?
Что «глазом» сосед своим делал?
А что вслед за этим – уж я описал.
То есть, видим мы, что уменье,
Которое бог для учёбы им дал –
Опасно по определенью!
И знанье-уменье то духу грозит
Распадом, небытьем и смертью.
__ Как так? «Дух бессмертен» Гроссбух говорит!
__ Бессмертен. И этому верьте.
Бессмертен, помех специальных коль нет,
Направленных действий на это.
И вечен тогда идеальный предмет,
Коль внешней причины там нету.
(«Зачем же тот труп идеальный сжигать?
Он даже протухнуть не может» –
Сказал Ойра-Ойра, когда обсуждать
С друзьями стал случай похожий.)
Искусственно ж можно и дух расчленить,
И боле простую идею.
И дух деструктировать и повредить,
И даже убить чародея,
То есть расчленить сложный комплекс «душа»
На мёртвые микроидеи.
Вот так эти знанья в руках «малыша»
Его превратили в злодея.
Конечно! Живя коль душа здесь растёт,
ПРИСОЕДИНЯЯ идеи,
То можно же сделать и наоборот.
(И именно так Чародеи
Проводят очистку души от грехов
В Чистилище нашем. Но только
Далёк был к Чистилищу путь у богов
И опыт им пить было горько.)
Но если у нас, в нашем мире теперь
Способны мы от разрушенья
Себя оградить, сделав крепкую дверь
У крепости на возвышенье,
То в мире идейном единственный путь
К «ограде» – есть так же идеи:
Запреты МОРАЛЬНЫЕ, чем берегут
Друг друга от бед чародеи.
Блок аксиоматики оный, что есть
Их «Правила, как БЕЗОПАСНО
Им жить, и работать, учиться и есть»
В их мире идейном, прекрасном.
Критерий же взрослости в жизни твоей
(И в мире идейном) – есть эта
НЕПРЕОДОЛИМОСТЬ в работе твоей
Идейных, моральных запретов.
И нам от Стругацких, что в знаньях точны,
Позиция бога знакома:
«Простите, условности все так сильны!» –
Сказал нам Жиан Жиакомо.
И именно этому учимся мы,
Как самому главному, в жизни:
«Не бей», «не кради из чужой ты сумы»,
«Люби, как себя, своих ближних».

Да, этих синтетов, конечно, они
Добру лишь прилежно учили.
И души на лекции тратили дни,
Уроки прилежно зубрили.
Учили «детишки», что есть «хорошо»,
Что «плохо» зовётся в их свете.
Сдавали зачёты, как возраст пришёл,
С экзаменом мучались «дети».
(Ну, правда, там было ещё далеко,
Чтоб этика стала наукой.
Создать её было богам не легко
И Лермочкин мучался мукой.)
И сдав свой зачёт на КОНКРЕТНЫЙ пример,
Путёвку они получали
Во «взрослую» жизнь. И их странных манер
Как будто бы и не замечали
(Ну, «молодо-зелено»). Но началась
Их «взрослая» ПРАКТИКА жизни.
И тут у синтетов и выяснилась
Дефектность в души «организме».
Тут и оказалось, «…что мало одной
Теории в их подготовке
(Как пишет Стругацкий, психолог большой,
Писатель-фантаст очень ловкий),
И даже модельный кондиционер
Им здесь недостаточен в деле.
Нет, надо пройти самому, без пример,
Моральные сумерки к цели,
Кой-что здесь глазами своими узрить
И собственную свою шкуру
Огнём этой жизни кой-где опалить,
Пройти, так сказать, корректуру;
И чтоб не один  ты десяток сумел
Скопить точных воспоминаний –
Тогда только можешь понять ты, пострел…
Нет, мало здесь и пониманий!
Тогда только ВПЛАВИШЬ ты в душу свою
И в мировоззрение эту
Простейшую мысль, тривиальнейшую:
Что да, где-то ходят по свету
Носители разума средь суеты,
Которые, как посчитали,
Гораздо, значительно хуже, чем ты,
Каким бы тебя ни считали.
И лично от них лично ты потерпел,
Набравшись ИЗ ЖИЗНИ уроков –
И только тогда обретёшь ты, пострел,
Душою, парившей высоко,
Способность делить на своих и чужих
Решительно, определённо,
Мгновенно решать в острых стычках любых
Умом,  жизнью всей закалённым.
И ты научаешься смелости так
Сначала решительно ДЕЛАТЬ,
Потом РАЗБИРАТЬСЯ: «По правилам как?»,
Когда не упущено дело.
И только тогда ученик-чародей
Получит – заслуженно, кстати, –
Высокое право казнить палачей
И чтобы был предан предатель.»

Но, как нам известно, что даже у душ,
Достаточно развитых в знаньях,
«Непреодолимость» – «не то чтобы уж…»:
Низка она в личных желаньях.
А что говорить уж о душах «ан масс»?
Поэтому, как мы видали,
Учить и опасно ВСЕ души зараз,
Чтоб власть над идеями дали.
Опаснее это для юной ДУШИ,
Чем в нашем, земной детском саде,
Где сами играют с собой малыши,
Для игр даст гранату им дядя,
Поскольку ЛЮБОЕ оружье у нас
ДЛЯ ДУШ – «надувные игрушки»:
ТЕЛАМ лишь опасны – и круто подчас! –
Все эти ракеты и пушки.
И даже коль атомный взрыв прогремит
И тысячи ТЕЛ  он разрушит –
ДУШЕ – ни одной! – вред он не причинит,
Останутся целыми души.

Вот в этом и есть гениальность того,
Кто Мир матерьяльный затеял.
Не думал об этом никто до него,
Но жизнь призвала Чародея:
Раз «школа» нужна, а незрелых учить
«Ребят» на идеях опасно,
То надо «МОДЕЛИ ИДЕЙ» им вручить –
И будет с учёбой прекрасно.
Модели идей – матерьяльный предмет,
А к ним – матерьяльное тело.
И вот уж ДЛЯ ДУШ здесь опасности нет,
Что б С ТЕЛОМ наш «школьник» ни делал.
И могут НА ПРАКТИКЕ души познать,
Что «зло», что «добро» есть на деле.
И могут с предметами души играть,
Живя в матерьяльном том теле.
И в мире материи можно ДУШЕ
Дать в руку и палку, и камень –
Всё им безопасно. И можно уже
Со временем сделать экзамен –
Проверку на зрелость обученных душ,
«Подсовывая» искушенья:
Что сделает в данных условьях сей муж?
Какое он примет решенье?
Поэтому нам искушенья нужны:
Должны научиться на деле
Преодолевать сей «соблазн Сатаны»,
Пока в матерьяльном мы теле.
И если хотим мы покинуть наш «ад»
И вырваться в небо, на волю,
А не возвратиться по смерти назад,
В наш мир, где и горе, и боли,
То надо ПРИВЫЧКУ в себе воспитать:
Держал чтоб не страх наказанья
За этот поступок, но так поступать
Противно живому сознанью.
И если в душе ты своей воспитал
Непреодолимость запретов,
То значит, душою ты Бога познал
И кончил земной путь ты этот.