Захарыч - быль о настоящем человеке

Наш  хуторок  кончается садами,
А  дальше  виноградная лоза
Раскинулась  зелеными   рядами-
Роса на спелых гроздьях, как слеза!

И словно погулять из сада вышел
Саманный, чисто выбеленный дом,
С террасою и черепичной крышей...
Там жить, казалось, должен добрый гном.

Но в нём живет наш лучший друг - Захарыч,
Подвижный и веселый добрый дед,
Живой умом и память неплохая,
Хотя ему уж восемьдесят лет.

Он впрямь похож на сказочного  гнома-
С пушистою седою бородой,
Кубанка, френч и сапоги из хрома,
И острый взгляд - задорно-молодой.

Лет пять уже как нету рядом бабки.
Копается до ночи во дворе,
А то в тени сидит и травит байки
Соседской босоногой детворе.

И мы хрустели сладким виноградом-
Ну кто скажи не любит виноград?..
Его мы слушать очень были рады
И он, похоже, тоже был нам рад.

"Приняв на грудь»" из запотевшей кружки
Глоток-другой домашнего вина
И уперевшись подбородком в клюшку
Рассказывал до самого темна.

Как он служил в отряде Кочубея,
А Кочубей – кубанский наш Чапай.
Как били белых – люто, не жалея
И красным доставалось невзначай.

Как трепетала за плечами бурка
И как берёг он верного коня,
Когда сшибались в смертно звонкой рубке
Вчерашние соседи и родня.

Как он свалился с тифом под Ростовом,
Про пахнущий карболкой лазарет,
Как встретил там судьбу свою потом он
И как прожил с ней рядом много лет.

Потом он дом свой в хуторе построил,
Разбил вокруг сады и виноград,
Растил сынов – их было целых трое!
И жил как все, не требуя наград.

Когда же небо затянуло дымом,
Запахла горьким порохом гроза,
Ушел он добровольцем вслед за сыном,
Кубанку хмуро сдвинув на глаза.

О той войне рассказывал он мало
И не любил кино смотреть о ней.
Лишь по усам порой слеза стекала,
Когда он вспоминал про сыновей.

Один погиб в предгориях карпатских,
Другой освобождая Будапешт...
Но где они, в каких могилах братских?-
Их не осталось отыскать надежд.

Но младший жив – в Москве большой начальник ,
Не истребить врагу казацкий род!
Когда к отцу он приезжал на «чайке»,
То поглазеть сбегался весь народ.

Ну а зимой встречаемся мы редко;
Он весь в саду – то пилит, то дымит,
Деревья белит, мажет едким средством...
У нас со школой времени лимит.

Когда сады взрывались белой пеной,
Шли ветераны в клуб, как на парад!
В глазах рябило формою военной,
В ушах звенело множеством наград.

И наш Захарыч был на этих встречах.
Им в кинозале накрывали стол,
А мы со сцены им толкали речи...
Но там уже чечёткой били пол!

Уняв на миг лихого гармониста,
Они желали нам скорей расти…
На фронт их уходило  с лишним триста,
А в этом зале меньше тридцати.

Мы - пацаны тех лет, повырастали,
Захарыча давно уж с нами нет.
Но в наших душах он сумел оставить
Неизгладимый и глубокий след.