Путая с раем, ад невпопад

Лучей нечаянная чертовня,
зажегшая на миг, вдруг блеск лукаво,-
иль внутреннего, игра огня,
что неподдельностью, горит по праву?
Увы, на суть смотреть, любя ль, кляня,-
дано ли в этом мире, смертным здраво?

Где игры, упоительны муки,-
доброты, разве розыски глухи?
Теплоты, плоти помнить поруки,-
без любви, ускользнуть ли от скуки?
Без искры, как узнаете в звуке,-
вы, увы, несуразность разлуки?

Блюдя себя и смысл земли,-
вольны ли мы в любви?
Мудрость, в этом трудном мире ища,
полюбишь и пасмурность, и даже,-
по утрам выплывающие, трепеща,
полотнища пылающих пейзажей.

Всё ж лучше чище, чем слаще, и честнее, чем проще,-
чем жить в нехоженой чаще, лучше уж в ухоженной роще!
Ведь, если чему-то и учат нас годы,
и в чем несомненная благодать,-
то это чувства любви и свободы,
с чувством судьбы уметь сочетать.

Смотрит всё здесь искоса, всегда готово себя изжить,-
но и при всеобщей зыбкости,
есть ли что-то безнадежней лжи?
Уловленного ложью слепящей,
уж прежнего не будет больше,-
увы, чем чувство настоящей, тем разочарованье горше.

Так земля после ливня черней,
а зелень на ней зеленей,-
так влюбленных лица светлей, а глаза на них веселей.
Пусть и навеки покинет, всё, что таит тут обман,-
сердце в тоске не остынет,
лишь таинственным станет от ран.

Что бы ни говори о дороговизне,
и чему бы ни отдавай предпочтение,-
самая большая всё же роскошь в жизни,
честные человеческие отношения.
Ведь от произнесенного до воспринятого, пропасть,-
над которой у мысли тут часто ломается лопасть.

И вдруг о жесткое, со всего размаху хлопаясь,-
смысл искажается, расплываясь и лопаясь.
Не потому ль проблемы понимания,
что путь сознания прерывист,-
ведь тонкий лучик нашего внимания,
так неустойчив и порывист?

Стали они, недаром,
в мире гульбы, товаром,-
ведь просто, с сексом и страстью,
вдруг спутать любовь и счастье.
Да путая с раем, ад невпопад,-
вернуться удастся, вряд ли, назад.