Живой лес

   В 90е годы, когда крупные предприятия стали, деревообрабатывающая промышленность, в первую очередь фанерные заводы, работали на удивление стабильно, так как продавали свою продукцию за рубеж за валюту. На допотопном оборудовании, в старых, прокопченных сушилками шпона цехах с чёрными, ободранными стенами стали выпускать сортовую фанеру. Работа тяжёлая, в три смены. Раньше её выполняли ЗЕКи. Но люди готовы были на всё, чтобы прокормить семьи. Наша жизнь делится на три части. Треть жизни мы спим, треть - занимаемся своими делами, а последнюю треть проводим на работе. Работники предприятия добровольно согласились выполнять роль заключённых, которые здесь работали до них, то есть отдать треть жизни ради своих близких. Вот об этом обо всём мои старые стихи.

Что за дом стоит на крутом берегу?
Я уйти от него никуда не могу.

Для одних он - ад, для других - он рай,
А снаружи он - как дрянной сарай!

В этом доме большом жарко печи горят.
А войдёшь в этот дом - молча люди стоят!

Громкий скрежет и свист в уши бьёт, как в аду.
Сердце падает вниз, когда мимо иду!

И под этот ужасный громкий хохот и вой
По конвейеру чинно лес проходит ЖИВОЙ!

Лёжа едут берёзки, что шуршали листвой.
Мы под ними гуляли, целовались с тобой!

А теперь я их вижу без ветвей, без листвы.
Не услышать им больше тихий шёпот травы!

Напоследок катают наш берёзовый лес,
Чтоб увидел он чёрный потолок до небес!

Чтобы он ужаснулся: "Что же там впереди?"
Чтобы он встрепенулся: "Нет, пощады не жди!"

Вот схватили берёзку, повезли в шпинделя.
Завертелась, помчалась перед нею земля!

И упали одежды, обнажился сосок.
И закапали слёзы, как берёзовый сок!

Нет, не дали поплакать той берёзке весной.
Всю её распилили, повезли на убой!

Её белое платье разорвали в куски,
Её нежное тело заковали в тиски!

Её мяли, сушили, положили под пресс,
Чтоб не видела больше высоты до небес!

Чтоб навеки забыла, как шумела листвой,
Веселилась и пела над зелёной травой!

И не стало берёзки! Может кто-то и рад,
Что её превратили в белый ровный квадрат?

Так и нас, как фанеру, подравняли кругом
И насильно загнали в этот проклятый дом.

В эти чёрные стены, в эту копоть и смрад,
Чтоб надрезать нам вены, чтоб устроить нам ад!

И никто не изменит нашей чёрной судьбы.
Мы несчастные люди, мы навеки - рабы!

Да, сюда мы продали наши души на треть!
Здесь рабами мы стали, в рабстве нам умереть!

Здесь надсмотрщик надменный нам показывал плеть,
Чтоб не смели мы больше веселиться и петь!

Чтоб мы стали похожи на фанерный квадрат!
Чтоб никто, не дай Боже, не вернулся назад!

Там, за чёрной стеною - Волга, ширь и леса!
Там и лето с весною, облака, небеса!

Там любимые, дети, тишина и покой!
Ну, а здесь, в этой трети - лишь старуха с клюкой!

И не видя исхода, чтобы души сгубить,
Здесь, за чёрной стеною, начинаем мы пить!

И надсмотрщик нас гонит своей плетью долой!
В мир, где солнце нам светит, в мир, где холод и зной!

Но рабам по натуре, нам на воле не петь!
Там и вьюги, и бури. Здесь - привычная плеть!

Не нужны нам дубравы, нам милей этот ад!
И, как кролик к удаву, мы плетёмся назад!

Не нужна нам свобода, и не нужен нам свет!
Здесь, за чёрной стеною, оборвётся наш след!

Так и будем мы в рабстве (это воля небес)
Изводить на фанеру наш берёзовый лес.

Что же скажем мы детям? Не гулять им весной
Под берёзою белой и под рыжей сосной! 

1996 год.