Ледяной поход гл-2. Новочеркасск Ростов

.По мотивам романа Романа Гуля.

Морозные дни, на деревьях иней,
Яркое солнечное воскресенье,
Воздух, как небо, какой-то синий…
Я во храме на богослужении.
Простого народа в храме  мало.
У алтаря стоят генералы;
Храм заполнен, но не забит,
У храма Ермак на граните стоит.

У алтаря Алексеев - Корнилова нет.
Он не высокий, не яркий,  простой ;
Но большой военный авторитет
Многих кампаний и битв герой.

После пуча Корнилова
                диктатуры военной ради
Алексеев с Корниловым в тихом  разводе,
Но это было ещё в Петрограде,
А здесь казачий юг при другой погоде.

Фаворит здесь Корнилов о нём говорят
Добровольческая Армия  и он  едины:
Но как купола золотые горят
И как они людям   неисповедимы.

Собор Вознесения Господня!
Новочеркасску   он ровестник,
Но как он величественен сегодня!
Величайшим храмам России крестник!
Он строился долго,  может  и глупо
Не просто достиг он казачьей славы:
ОбрушАлся два раза главный купол
При постройке -  теперь он стоит величавый.
КуполА  золочённой медью покрыты,
Их много снизу и не счесть -
Он реет над городом взорам открытый
И слава Казакам Донским, что он есть.

Четырёх метровый медный Ермак-
Покоритель Сибири,  Атаман Донской -
На  гранитной глыбе стоит казак
И пОднял Корону Сибири правой рукой.
В Корону Сибири нападал снег
И он как сахар на солнце искрится;
Список имён покорителей тех
В канонах славы казачьей святится.

Воскресный город многолюден,
Людьми тротуары забиты все,
Отзвук бравых военных буден
Я наблюдаю в нём везде.

На дорогах военные автомобили.
Пролетают рысью крупной казАки.
Карнавала нет, но везде  мундиры
И кахетинцев большущие папахи.

Встречаются изредка солдаты,
Взгдяды хмурые, глядят в упор
Не, сторонясь идут, не так,  как когда то
И кажется  у них под шинелью топор.
А дома спрятаны  винтовки
И презирают они офицерскую честь;
У солдат не отнять военной сноровки
И у них боевые патроны есть.

Я записался к полковнику  С
Меня поместили сразу в казармы,
Но как  было мало военных здесь -
Это казалось очень странным.
Я был прапорщиком, стал рядовым,
Получил в солдатской казарме место,
Мечты мои таяли, как дым
О московском походе, как известно.
Военными город заполнен весь,
Здесь офицеры со всей России,
Но мало кто имеет честь
И казармы почти пустые…

КазакИ сочувствуют большевикам.
Каледин  колеблется и выжидает.
Казаки со службы бегут по домам
И тревога вокруг нарастает.

Корниловский штаб перебрался в Ростов,
Занял дворец Парамонова там,
Много было движений и слов,
Но мало  пользы было войскам.
Не кого было строить в колоны
И разгонять в России тоску -
Красовались  погонами русские воины,
Но некому было идти на Москву.

Мобилизация не удалась,
Офицеры ростовские уклонялись;
Карты ложились как-то не в масть,
А большевики с севера приближались.

В Ростове текла пока жизнь городская,
По ночам фонари везде горели,
Был конный извоз, ходили трамваи
И рестораны сервис приличный имели.

Блатные в бобриковых пальто ходили,
Пистолеты,  ножи с собою носили;
Ювелиров и банки в Ростове громили
И в Ростове-папе шикарно жили.

Из добровольцев, что записались
И которые клятву верности дали -
Военные власти в Ростове старались
Охрану наладить на вокзале.
Ходили по городу патрули
По улицам главным, по площадям
Навести порядка они не могли,
Но все же мешали бандюкам.

Дворец Парамонова. Верховный Корнилов .
В дверях стоит караул офицерский
Все офицеры в блестящих мундирах
И с ними соратники Керенского.
Генерал Деникин в штатском костюме
Генерал Марков бегает нервно
Депутаты первой российской думы
Когда-то в чём то бывшие первыми
На все их вопросы один ответ
В запутанной сложной словесной форме:
«Из России притока военных нет
В добровольческой армии всё не в норме».

А Красная Армия наступает
На Ново Черкасск с севера 
                с юго запада на Ростов
В кольце Донскую Область сжимает
Толпа большевистских полков.

Добровольческая армия слаба:
Две с половиной тысяч штыков -
По железным дорогам, как могла
Держала натиск большевиков.


Отряд с обозом грузят в вагоны,
Надвигается белым сумраком ночь
Поезд проходит вдоль перрона
И уходит из города прочь.

На станцию Горная ему дорога,
Её атакуют большевики,
Сто человек в отряде –  не много
У добровольцев шансы невелики.

В вагоне холодно и темно
Тихо – никто говорить не хочет
О железнодорожное полотно
Колёса стучат и в ночь нас уносят

Мы сидят опершись на винтовки
В полудрёме и в полусне
Закоченелые в холоде и не ловкие
Морозная ночь бледнеет в окне.

Мне ничего не полу снится,
В душе равнодушно, как-то и пусто
Но надежда и вера в душе теплИтся,
Хотя и меняет вера русло.

Длинная ночь на рассвете сникла,
Зимнее утро прогнало сон,
К окнам плотно оно приникло
И с любопытством смотрит в вагон.
В окне перрон, вокзал появился -
Приехали, кажется братцы!
Поезд мимо прошёл и остановился:
Гудок паровозный – пора разгружаться.