Казнь

Он одинок, сияющий как солнце.
Поднялся он на эшафот и оглянулся.
Что видит он в толпе народа,
Для которого рванулся
Вон! из мрака, грязи, боли:
«Мы все заслуживаем лучшей доли!

И вот, поднялся он на эшафот,
И оглянулся в поисках поддержки.
Но по привычке промолчит народ,
Ведь лишний выкрик – лишние издержки.
В толпе ведь соглядатаев полно.
И лишь одной из них уж всё равно.

«Люблю тебя, любимый мой, люблю!
Люблю, что бы ни сделали со мною!
Люблю, и пусть меня убьют,
Умру как ты, с поднятой головою!»
Жандармы взяли под руки и вот,
Её тоже ведут на эшафот.

Палач уж наточил топор,
И вот стоит и молча ждёт,
Когда судья закончит спор
С чтецом, кто первый здесь умрёт,
Чья первой голова в корзину упадёт.

И выпало ему.
«Есть ли последние желанья?»
«Да. Объясни, за что и почему,
И уж позволь поцеловать мою жену.»
«За вредные стране старанья,
Казнить будем сейчас, без целованья!»

Топор. Убит. И вот,
Палач, подняв за волосы обрубок,
Вдруг понял, что не рад народ.
И провалился в тишину…
Один лишь только слабый выкрик:
«Зачем не помогли ему?!»