Воздух свободы

    Узкая двухполосная дорога, петляющая среди лесов и гор – вот что на протяжении уже трех часов наблюдал Джейк. И с каждым километром отдаляясь от того места, откуда он уехал, он все больше боялся, что совершил ошибку. Не потому, что уехал, а потому что оставил все там. Всех. Он давно мечтал уехать, но был привязан к тому месту. И привязан не в смысле эмоционально, а словно веревками по рукам и ногам. И чем старше он становился, тем меньше оставалось шансов что-то изменить. Огромные сосны частоколом с двух сторон подступали к шоссе, ни в право, ни в лево, только вперед. Но не назад. На этой пустынной дороге он впервые встретил попутчика. Тот плелся на своем пикапе миль сорок в час. Нужно было его обгонять, но две сплошные, постоянно извиваясь, словно улыбались как смайлики. Наконец, встретился поворот и прерывистая, чем он и поспешил воспользоваться. Но тот водила будто решил поиграть и прибавил газу, и завершать обгон пришлось через две сплошные. Объезжая игруна, Джейк мельком взглянул на него: упитанный, небритый, с неполным комплектом зубов (и это только с левой стороны), которые показались при его ухмылке, бейсболка и несвежая майка. В зеркало заднего вида он увидел, что тот сбавил скорость и не пытался больше соревноваться. Джейк даже не рассмотрел название городка, куда вела прилегающая дорога.

    Хвойные давно закончились, пошел лиственный лес, мосты, плоскогорья, мелькали поля, леса, равнины, холмы, городки и города, реки и озера и снова лес. Он то ли забыл, что взял с собой фотоаппарат, то ли специально не хотел останавливаться, словно боялся, что не сможет расстаться с этой красотой. Но он еще недалеко уехал от дома, он еще в Теннеси.

    Показался прогал среди верхушек сосен, а потом и поворот на…  Эпворт – разглядел он надпись на деревянной табличке, у которой стояла девушка. Это уже штат Джорджия. Раньше, когда ему приходилось куда-то ездить, за городом, он никого не подвозил. Мало ли случаев было. Да и отношение у него к таким «путешественникам» было неприязненное. Только бесшабашные люди могли таксовать на свой страх и риск и рваться не понятно куда и зачем. Как кочевники, без гроша в кармане, в поисках хорошей жизни. И ничто их не держало. Никто не держал. Иногда он им завидовал. Но только их решимости все оставить и уехать, куда глаза глядят. Но сколько было случаев, когда преступники выдавали себя за туристов. И все-таки, не понимал он автостопщиков. Тем более девушек. Это какой непутевой надо быть, чтобы сесть в машину первого попавшегося незнакомца?! Неужели не страшно?!

    Подъезжая к ней, он снизил скорость, чтобы не пылить. Он сам не любил, когда кто-то проносится мимо и будто нарочно хочет забрызгать или пустить пыль в глаза. Да, опасался он таких попутчиков, ведь и девушки бывают отъявленные. Но так он думал раньше, а сейчас он сам едет без цели, потому что ему это необходимо. Если бы у него не было машины, он бы тоже сел на попутку? Тем более девушка не выглядела, как бандитка. Но что-то внутри все-таки заставило его проехать мимо, несмотря на то, что девушка активно жестикулировала и делала жалостливое лицо. Она еще некоторое время смотрела ему вслед, а потом бросила рюкзак и пнула его. 

    А почему он не остановился? Выглядела она вполне прилично: убранные в хвостик светлые волосы до плеч, спортивные болотного цвета брюки с накладными карманами, футболка, джинсовая куртка и кепка. Ну еще кроссовки. Вряд ли она искала «приключений». Может, у нее так сложились обстоятельства. Как у него. И тут он вспомнил того водилу, которого обогнал с полчаса назад. Он то ее точно подберет. И Джейк развернулся через две сплошных. Он подъехал как раз в тот момент, когда девушка обговаривала с ним маршрут, открыв дверь кабины.

– Я могу вас подвести. – Крикнул он, когда те оба удивленно на него уставились.
    «Да, это казалось подозрительным: сначала он проехал мимо, а потом вдруг передумал и вернулся. Зачем?».
– Я не знаю здешние места. Проводник бы мне не помешал. – Решил он схитрить.
    И это сработало. Девушка хлопнула дверью пикапа и села к нему. Водила с презрением выжал газ и затарахтел по дороге. Но минут через пять его снова обогнали.
– А вы всегда обгоняете через две сплошных? – Нарушила она молчание.
– С сегодняшнего дня.
– Почему вы вернулись? – Задала она главный вопрос, ради которого и начала разговор.
– Я вспомнил, что обогнал этого водилу, и что-то он мне показался странным.
– А если бы его не было – не вернулись бы?
– Наверное нет. А почему вы все-таки сели ко мне?
– Мне он тоже не понравился. Но если бы не вы, выбора у меня не было. Я ждала машину уже четыре часа. И ни одной! А когда вы уехали, я отчаялась. Если бы он ехал первым, я бы его не остановила.
– Почему же?
– Я догадываюсь, что вы думаете обо мне, но я не путешествую автостопом и все такое. Я не бродяжка. Сколько случаев известно. Просто мне нужно было уехать. А ваша машина выглядит солидно, вы не здешний, наверное едете по делам, и вы вряд ли преступник. Вот я и…
– Ну спасибо.
– А это правда? Я хоть что-то угадала?
– Да, я не местный. Не преступник вроде. Куда еду… вот этого пока не знаю.
– А почему уехали?
– Захотелось. Звучит безрассудно…
– Вовсе нет. У всех свои обстоятельства. Я вот… уехала из дома. У нас маленький городок, ничего интересного, все знакомые, хорошей работы нет, поэтому люди ударяются в выпивку, ну а кто может – уезжает. Моя старшая сестра Брук пять лет назад уехала от нас в большой город, вышла замуж, родилась Лизи. Но мы с тех пор виделись только два раза, а последнее время она перестала звонить, телефон не доступен. Отец говорит – большие города портят людей, но маленькие портят не меньше. Все, о чем я мечтала, не может сбыться там, в нашей «деревне». А после сестры он бы не отпустил меня никогда. И переезжать они конечно же не собираются. «Это их родина, она там родились, выросли, женились, у них там все». Но почему мы должны быть привязаны к одному месту? Даже деревья пересаживают. Мне пришлось оставить записку и бежать.
– И куда сейчас держишь путь?
– Не знаю. Хочу повидать сестру. А потом не знаю.
– Можно узнать, сколько тебе лет?
– Двадцать три.
– А мне уже тридцать три. Вот если бы я в твои годы смог так… решиться.
– И куда бы вы поехали?
– Я хотел уехать в Новый Орлеан. Я мечтал об этом. И была возможность уехать и заниматься любимым делом. После университета мне предложили должность. Но отец отговорил, как он это умеет. Он хотел, чтобы я продолжил его бизнес. Жаль, что у меня нет братьев. А мама просто не хотела, чтобы я уезжал.. В тот же год женился, и это окончательно приковало меня. Знаешь, даже с женой меня познакомили родители. Она была дочерью их «хороших знакомых». Они всегда за меня решали. Будто спланировали все с моего рождения: я пойду в такую школу, в такие кружки, буду заниматься тем-то, женюсь на той-то, буду жить там-то и так-то и работать у него.
– И вы уехали ото всех? Почему только сейчас?
– Через три года мы развелись, но мои мечты увязли. А сейчас… Ты веришь в знаки?
– Да. – С уверенностью сказала она, и он поверил.
– Как обычно в пятницу я шел в бар после работы, там такие же как я люди топят свои мечты и желания. Так вот когда я шел, мне попалась реклама на огромном экране: «Будь собой, следуй за мечтой». И хоть рекламировали какие-то кроссовки, это ведь был знак, да?
– Я думаю, да.
    Ему понравилась ее уверенность.
– В тот же вечер я собрал сумку, со всеми поругался и уехал.
– Твои родители наверное не сомкнули глаз этой ночью.
– Как и твои не сомкнут этой.
    Она уткнулась в боковое стекло.
– А далеко живет твоя сестра?
– В Мэйконе. От нас примерно в 185 милях.
    Он достал свой телефон, открыл карту.
– Умеешь пользоваться?
– У нас и интернет есть. Разберусь.
– Тогда держи. Найди мне маршрут и сколько это по времени.
    Она взяла телефон, но он не убрал руку, а выпрямил ладонь.
– Я Джейк.
– Лив. – И она наконец улыбнулась.
    До Мэйкона оставалось часа три.
– Там будет развязка. Можешь там и высадить.
– Я все равно не спешу в «Не знаю куда».
– А ты любишь музыку? У меня диски есть, я записывала.
– Ну, давай послушаем.

    Ему понравилась ее музыка. Он бы определил ее как дорожную, когда едешь в одиночестве, не знаешь, что ждет впереди, мечтаешь, и по кому-то грустишь.
    Около семи вечера они въехали в город. Еще через час нашли нужный дом.
– Ну, вот, с доставкой на дом.
– Спасибо, Джейк. Огромное спасибо. И удачи. – Она робко поцеловала его в щеку, взяла рюкзак с заднего сиденья и пошла по тропинке к дому.
    Он хотел проводить ее взглядом, посмотреть, как примет ее сестра, как они войдут в дом. Но Лив все стояла и нажимала на звонок. Стук тоже не помог.
– Ты еще не уехал?
– Хотел убедиться, что передал тебя в нужные руки. Да, как видно, их нет…
– Я пойду у соседей спрошу.
– Лив, ты извини конечно, но это не деревня, здесь соседи могут ничего не знать.
– Но могут и знать.
    Минут пять она говорила с женщиной латинской наружности и вернулась.
– Соседка говорит, что Брук уже два месяца как уехала с дочкой. А ее мужа недавно посадили за наркотики.
– И все?
– Это суть. Она не знает, где Брук и Лизи. Но она была непричастна ко всему этому.
– А номер не отвечает, потому что она его сменила, чтобы муж ее не нашел…
– И что теперь делать? – Она посмотрела ему в глаза.
   
   Темнело, и ее глаза поблескивали в сумеречном свете.
– Может, она еще в городе, а, может, нет. Может, едет сейчас домой, в Эпворт.
– Я бы предпочла последнее. Хоть знать, что все они в одном месте. И обо мне бы не так беспокоились. Переключились бы.
– Как ни странно, когда нескольких близких людей нет рядом, привыкаешь, вроде, так и должно быть. А когда все вместе, и нет кого-то одного, по нему тоскуют вдвойне.
– Тогда… если Брук не думает возвращаться, и я тоже – они привыкнут. Это естественно, когда дети вырастают – они уходят. И у них есть Оуэн.
– Скоро стемнеет. Надо где-нибудь остановиться. Я тут мотель нашел на карте, недалеко отсюда, там и поесть можно.
    Он долго не мог уснуть, выглядывал в окно, но хоть ее окна и пытались убедить его, что она давно спит, он чувствовал, что ее тоже мучает неизвестность, и, возможно, больше, чем его.
   
    Утром они позавтракали. И хоть они никогда не делали это в кафе, еда им понравилась. Кофе с молоком, со струйкой вольного пара, пышные оладьи, замешанные на воздухе свободы, сыр с огромными дырками, тосты, поджаренные дольше обычного на местном солнце, брусничное варенье, источающее умопомрачительный аромат. Яичница с двумя глазами и сосиской в виде рта улыбалась с огромной тарелки. Он никогда так вкусно не завтракал.
– Знаешь, я впервые кушаю на завтрак то, что хочу. – Сказала она.
– Вот как?
– Нет, мне нравились мамины завтраки. Но она готовила сама, что привыкла. Я могла приготовить обед или ужин, но завтрак готовить мне «запрещалось». Она считает, что завтрак – самая важная трапеза. Нужно набраться сил на весь день. В завтрак входило все: первое, второе, третье и десерт. И она обижалась и ругала меня за то, что я мало ем.
– А я на завтрак пил только кофе, чтобы проснуться. Потому что, когда приезжал на работу, отец вручал мне завтрак от мамы. Но я ел его позже, как ланч.
– Ты скучаешь?
    Он не ответил, но ей показалось, что да.
– Можно тебя сфотографировать?
– А у тебя есть?
– Сейчас принесу, не двигайся.
   
   Он взял из машины хорошую камеру, на карточке памяти было несколько снимков – его родители, друзья, что-то он снимал для работы, пару снимков удалил.
– Снимаю.
– Покажи.
    Он не мог удержаться от смеха.
– Ты что мне не сказал! – Она сняла салфеткой каплю варенья с кончика носа.
– Сейчас я тебя сфоткаю! – И мазнула его сметаной.
– Какие планы, куда теперь? – Спросил он, когда они расплатились за номера.
– Вряд ли я одна найду сестру в этом городе, если она еще тут. Но если останусь здесь, буду везде искать ее в толпе, ждать. Так я уже пять лет ее жду, когда она к нам приедет, хотя бы ненадолго. Первое время я все представляла, глядя в окно, что вот сейчас из-за поворота покажется автомобиль, и мы с братом побежим ее встречать, ему тогда было шесть. И вот это чувство ожидания… меня измучило.
– Тогда тебе было восемнадцать?
– Почти. Она уехала, а через пять месяцев вернулась, на мой день рождения. Мне и запомнилась эта картинка, как бежевая длинная машина вырулила из-за сосен. Она была такая счастливая, рассказывала про свой дом.
– Ты говорила, что вы виделись два раза.
– Да, через год примерно родилась Лизи, и мы ездили на именины.
– Уже полдень. – Посмотрел он на часы.
– А я определяю по солнцу. – Подметила Лив.
– Неприспособленный я человек.
– Я тебя научу, это просто.
– Поедем прямо?
– А далеко до Джэксонвилля?
   
    «Раз она назвала конкретное место, значит, она про него что-то знает, наверняка, смотрела в интернете, и что-то там ее заинтересовало, и уж точно, она знала, далеко до него, или нет. Она так ненавязчиво хотела подбросить цель путешествия?».
– А что это?
– Это очень красивое место.
– Ты его в интернете нашла?
– Да, и еще кучу красивых мест. Прежде, чем где-то осесть, я бы хотела посмотреть что-то… восхитительное.
    «Вот оно! Восхищение! Люди путешествуют, чтобы увидеть что-то поразительное, чтобы испытать эмоции, чувства, получить новые ощущения, оставить в памяти что-то хорошее. Все-таки, она была путешественницей? Уехать работать в большой город – не главная цель?»
– А кем ты работала там? В Эпворте?
– Библиотекарем. Представляешь, на все население была одна библиотека, но и половина жителей в ней ни разу не были.
 
    «Нет, она не путешественница. Она… твердо стоит на ногах, здраво мыслит, не оторвана от реальности, в ней нет духа непостоянства. Она просто хочет увидеть что-то незабываемое. У каждого есть пару таких мест, куда бы он хотел поехать. Ему нужен был такой якорь, который бы не дал ему оторваться от земли».
    И он вспомнил, как сам мечтал поехать в одно местечко, просто, чтобы увидеть его. Он же не собирался всю жизнь бесцельно скитаться в поисках чего-то нового. Это захватывает «кочевников», дух свободы, они не могут остановиться, им нужно куда-то стремиться, все дальше и дальше.
 
   «А что собственно плохого в том, чтобы путешествовать? Нет, это не плохо, даже полезно, посмотреть мир, почувствовать себя его частью, увидеть всю красоту и чудеса природы». И вспомнилось, как он в детстве мечтал поехать в лагерь бойскаутов, жить на природе, в походных условиях, бороться со стихией и с собой. Но родители выбрали для него лагерь с языковым уклоном. «Путешествовать не плохо. Плохо, когда не можешь остановиться». А такое было и среди его знакомых. Однокурсница вышла замуж за такого путешественника, сначала они вместе мотались в походы, потом родился ребенок, а супруг все ездил за зовом природы. Сейчас он считается без вести пропавшим уже лет семь.
– Джейк, о чем ты так задумался, что ничего не слышишь?
– А что было?
– Ты вдруг так странно замолчал, ушел в себя. Ты не любишь читать? Извини, если обидела.
– А, нет,  я не об этом. Джексонвилл, говоришь, сейчас найдем. – Он остановил машину на обочине.
   
   «Красота то какая! А воздух! Столько кислорода он за год в городе не получал. До Джексонвилля было неблизко, плюс остановки, ночевка. Больше суток».
    Когда они проголодались, им вовремя подвернулся небольшой городок с аппетитным названием, а к вечеру еще один, где они остановились на ночь. В первой же забегаловке, куда они зашли, им посоветовали остановиться у Дороти, на соседней улице. Что-то вроде частной гостиницы. Когда муж умер, а дети разъехались, она стала сдавать пустующие комнаты. А готовила она просто восхитительно. Еле волоча ноги они поднялись в свои комнаты. Этот воздух действовал на него, как наркотик. Она то привыкшая, в ней усталости совсем не чувствовалось.
– Спать?
– Я еще почитаю.
– До завтра.
   
   За завтраком Дороти посоветовала им сходить к роднику, ведь вряд ли они когда-нибудь еще сюда приедут, а место красивое, да и вода в роднике «волшебная», исполняет желания. «Легенда для туристов. Но деньги за посещение не брали, может и правда волшебная?».
    Они не заметили, как пролетело несколько часов, ведь место и правда удивительно красивое – из скалы течет водопад, а снизу полукругом из камней бьют родники. И когда стоишь около каменной стены за водопадом, под ногами из камней тоже идет вода, и кажется, что камни шевелятся. А сверху стекают потоки, которые соединяются с родниками. А вода в этом маленьком озере зеленовато-голубого цвета, но возьмешь в ладонь – а она прозрачная.
– Подожди, я желание еще не загадала. А ты не будешь?
– Я не знаю, что загадывать.
– Да что угодно, проверим, сбудется, или нет.
   
   Справа от водопада, куда бил один из родников, на камне образовалась впадина, похожая по форме на ладонь с пальцами. Сюда нужно были приложить руку и сказать свое желание.
– Сама такая форма образоваться не могла. Это дело рук местных жителей.
– Не веришь – не верь, только меня не убеждай.
– Хорошо, молчу. Хотя, может, это древние люди оставили – так зародилось искусство резьбы по камню.
– Хватит прикалываться. Я загадала, твоя очередь.
    Минут пять он стоял по пояс в воде, о чем-то думая, потом приложил руку к камню.
   
     В половине четвертого они забрали вещи, поблагодарили Дороти, сделали с ней снимок на память. Джейк вышел к машине, а Лив покупала что-то из еды в дорогу, когда на его телефоне высветилось «Мама». Лив, глядя через стекло кафе, наблюдала, как меняются его мимика и поведение.
– Кто это был? – Подошла она с пакетом.
– Мама. Сказала, что отец в больнице – прихватило сердце. Просит вернуться.
   
    Они стояли у машины, он с телефоном в руках, она с пакетом в обнимку, и молчали. С одной стороны, отец мог все это разыграть, подговорить маму подыграть, чтобы вернуть его. Но если это правда, и отцу стало плохо, когда Джейк в понедельник не вышел на работу? Они думали – он несерьезно, одумается и вернется. В любом случае, уехать второй раз будет практически невозможно. Об этом думала и Лив. Их пути расходятся. Она не могла просить его остаться, это же его отец. В отличие от Джейка, она верила, что его отцу действительно плохо, и с ужасом подумала о своих родителях. Но и расставаться не хотелось, только он мог осуществить ее мечту.
– Мне нужно ехать, Лив.
– Возьми, на случай, если проголодаешься.
– Ты не вернешься? – Он спросил не для того, чтобы предложить подвезти ее. Ему хотелось думать, что у нее получится, что она задумала.
– Нет. Пока нет. – Она надеялась, что он вернется, и они вместе продолжат путь. – Через неделю в следующий понедельник ровно в полдень я уеду отсюда. Дальше.
– Только… Обещай, что не поедешь на попутке. Если что – на автобусе.
   
    Это его «если что» много для нее значило. Он мог вернуться. И она будет ждать.
    Ее уверенное «нет» вселяло надежду и в него. Она сможет двигаться к своей мечте, она не вернется так быстро. И он знал, что она будет его ждать. Это еще одна причина не сдаваться. Она поддержала его. Было такое ощущение, что если бы она уехала домой, он бы тоже не смог ехать дальше. Только сейчас он понял, как она его спасала.
    Нет, он знал, что без него она все равно бы поехала дальше. Дело не в нем. Хотя  в глубине души, он надеялся, что в нем тоже. Она просто поняла его, что ему нужно.
    «Знакомая мелодия». Играл ее диск, и какой-то паренек печальным голосом пел:
        See a mountain, see an ocean, see the years that bring
        Rock and tide close together
        Settle down I said to myself, things that come with time
        Will always be better
        Everyone gets what they want too fast, these days
        No one knows the way to make things last
        Still I say, Hey Baby, I'm through waiting
        'Cause I need you now, I'll show you how
        You can take my hand and save me, C'mon save me (*)
    Он ехал обратно, но мысли его были с ней. Она обещала научить его определять время по солнцу. Он прикинул, сколько сейчас, не глядя на часы. А потом вспомнил, как она улыбалась.
   
    И только сейчас он понял, что это не ему нужно было ее опасаться, а ей его. Он боялся, что сам он в душе был тем самым путешественником, и бежал от этого, боясь признаться. Прятал это в себе и был несчастен. На самом деле ему ХОТЕЛОСЬ путешествовать. Но он понимал, что так не должно быть, это неправильно. Его воспитали хорошим, трудолюбивым и ответственным человеком. Он не мог сделать смыслом своей жизни путешествия.
   
     Она поняла его и не испугалась. Она поверила, что достигнув своей мечты, он сможет остановиться, насытившись ею. Он и сам на это надеялся. Но он должен был это попробовать, осуществить ее, почувствовать воздух свободы. Да он бы и не смог всю жизнь скитаться, бездельничать, нужно было на что-то жить. Но с ней он сильнее чувствовал, что у него получится. Он сможет совмещать желания и потребности. Лив дала ему возможность быть собой, не стыдиться своих желаний, и ради нее он откажется от зова, если он в нем пробудится.
   
     А пока их мечты совпадают, они будут претворять их в жизнь. Если бы ему попалась путешественница, со временем их желания все-таки разошлись бы. Встреть он девушку, которая бы мечтала лишь переехать в другой город и работать, им тоже было бы не по пути. Работа – не смысл жизни. Их смысл – видеть прекрасное, жить им, хотя бы время от времени. И он встретил Лив, и это тоже был знак. Значит, он все делает правильно.
   
     В понедельник без пятнадцати двенадцать Лив попрощалась с Дороти и вышла к шоссе. Если он не приедет к двенадцати, она решила ждать его еще часа два, потом вернуться к Дороти, а завтра сесть на десятичасовой автобус. Пока она перебирала варианты, со спины подъехала машина.
– Девушка, я могу вас подвезти. Куда поедем?
– Для начала в Новый Орлеан. – И Лив расплылась в улыбке. Минут пять она смотрела на него не отрываясь.
– Ты дырку просверлишь во мне.
– Как твой отец?
– Уже лучше. Он смирился. Ты кстати им понравилась – они случайно увидели кадры в фотоаппарате.
    Она поднесла пальцы к губам, скрывая улыбку.
– Мое желание сбылось – сестра вернулась домой. Мы созванивались. Они меня ждут, но я не знаю… А твое сбылось?
– Да. Я еду.


(*)       Видишь горы, видишь океан, видишь, как годы
            Сближают камень и поток.
            Уймись, говорил я себе, все со временем
            Становится только лучше.
            В наше время каждый слишком быстро получает то, что хочет.
            Но никто не знает, как это продлить.
            Я все еще говорю – Привет, крошка. Я продолжаю ждать,
            Потому что, ты мне нужна. Я покажу тебе,
            Как ты можешь взять мою руку и спасти меня. Так спаси же меня.