Remember

Незавершённость сокровенных мест
Хранится памятью глубинного потока
Всех живших здесь от древнего истока
До дней сегодняшних…   Всех действ
Земных причудливым узором
Соединённость в образе одном
Отобразилась в ощущенье скором
Запечатленном в разуме живом,
И за тревожностью идущей от страданий
И старой позабытости грехов
К нам пробивается порою оправданье
Святых молитв и правых дел и слов;

Так Петербург охватывает душу
Входящую как в воду в первый раз
Под  своды сумрачно-пронзительных небес
Его рассказ неторопливый слушать
Идя сквозь галереи снов и рифм,
Пространств и зданий в водах отражённых
Чтобы пополнить сонм заворожённых,
Что стали каждый словно краткий штрих
В стоянии града неколенопреклонённых,

Спасаемых смиренною мольбой,
Тех, кто всегда невидимо с тобой,
Мой Город. Праведников чистые молитвы
Хранят тебя в дни мира, в смерче битвы
Всех революций, войн, гонений, смут…
Всегда спасали и ещё спасут
От вражеских и «дружеских» объятий
Смердящей тяжести наследственных проклятий…
То словно тёплой ясностью икон
Сокрыто в чуткий предрассветный сон.

Мой Петербург спешит меня ввести
В круг настороженных прикосновений,
Москва не та... – она как даль огня
Симфонии священных прикровений,
Град-Китеж под безумием времён –
Средоточение сердечной веры,
О как же мало помнящих о нём
В огне вокруг бушующей химеры!
Москва – страна уюта и тепла
Неспешных храмов в обрамленьи тихом,
Торжественной смиренности оград
Сплетённых переулков ликом…

Она – алтарь – поруганный алтарь –
Алтарь омытый мучеников кровью,
Как в старь, как встарь он жертвенной любовью
Незримо свят – в пленении – как встарь;
Наш взгляд не видит… В суете экранной
Он потонул. Но не спокоен дух.
И он воскреснет – поздно – вряд ли рано.
Так вязок сон –  не прокричал петух
Ещё над Русской скорбною землёю,
И слёз Петровых нет ещё в груди.
То впереди – восстать чудесно-новой!
Ужели это будет впереди?..

                ___

Средь бывших сёл, что с южной стороны
От древних стен свелись Каширским трактом
Есть Чёрной Грязью именуемая весь,
Царицын уголок явился здесь
В величии дворца, прудов и парка,
Времён летучих летопись ведя
Лесистый берег резким крутохолмьем
Стоит окутанный светящимся безмолвьем
В зелёных вод спокойствие глядя.

На взгорье стен причудливый узор,
Их линий прихотливое стремленье
Слились в один застывшей ноты хор
Единства казаковского творенья,
Сведение Европы и Руси
И основательная утончённость замка
Не тронули сердечных струн, увы,
Порфироносной северной вдовы;

А вкруг дворца теченье быстрых лет –
Дела и судьбы в будущем и прошлом
От вятичей языческой поры
До смуты наших дней привычно-пошлой:

На отдых приезжали Годуновы
Во дни служенья Грозного царя,
Здесь жил и правил старый Кантемир
И у источника святого Церквь поставил,

Масон Баженов строил целый мир
Символики и лёгкого досуга,
Чтоб братья-каменщики поняли друг друга,
Но все старанья обратились в прах…
И умер он с повязкой на глазах…

Приволье тихое уютного местечка,
Романтика увядшей старины
Влекли к себе всех тех, кто были мы
В кружении девятнадцатого века
Всегдашним упованьем человека
Забыться сладко в сельском бытии,

Сей дачный мир – достаток и престиж…
Весёлый гомон, перебор гитары
И вечные под карты тары-бары,
На столиках пред домом самовары…
Срипучих лестниц памятливый звук
И в ночь часов неторопливый стук,

В конце июня ночью окна настежь,
Зорь дальних отсвет где-то в вышине
Подвижется рассвета властью,
И свод души не омрачают страсти,
И тишь святая, как в волшебном сне,
К сердечной приникая глубине
Становится её срединной частью…

Всё спит вокруг, и над приземной тьмой
Струится белый луч – ещё несмело…
И чей-то взгляд стоит передо мной
Молчащим зовом дальнего предела…

О, сколько лиц проходит чередой
Подернутых забвения водой.
Их с нами нет. Вдали заветных мест
Теперь их суть и смысл и упованье,
Но жизненный пример – всех дел тончайший след
Оставлен нам в сужденье и познанье,

Какого духа мир ушедший ваш?..
Какому духу мы теперь причастны?
Сует или любви верней участье?
Её ли свет составит образ наш?
Пред вопрошением вослед спешащих дней
Ожогом истины войдя в сердца детей.