В конце пути

Прогорклый страх, бесцветные глаза,
Зрачки прозрачны и ресницы квёлы.
И красная, кровавая слеза
Сбежит по бороде короткой, белой.

И вспомнится могущество и страсть,
Кипящей лавы сердца изверженье.
И странная, загадочная власть,
Сплетённая узлом с любви томленьем.

Дрожащая, венозная рука
Привычно тянется к прозрачному стеклу.
Там плещется прозрачный океан,
Забвение, что заглушит тоску.

И пальцы с нервной, старческою, силой
Сожмут гранёные бока стакана.
И встанет старец над забытою могилой,
И будет он похож на великана.

Он вдруг расправит плечи и с размаху
Стекло и жидкость – на гранитный камень.
Как будто слёзы и алмаз на плаху,
Как будто лёд с водою на огонь.

И с твёрдостью, доселе в нём не видной,
Он обнажит кинжал, скрытый плащом.
И пробормочет, словно панихиду:
«Ты взял её. Желаю знать зачем!

К тебе иду. Нам не избегнуть встречи.
И ты не отмолчишься, как всегда...»
Как яростный, короткий порыв ветра
Метнулась вверх его рука…