Жил-был мальчик...

Спи, забыв черноту панелей и крыш,
на ладонях солнечный зайчик.
Миг и ты, мой малыш,
навсегда убежишь.
Сказка кончилась: «Жил-был мальчик...»

Мы ещё обязательно встретимся.
Может в один из июньских дней,
я подойду и дотронусь, доверчиво,
знакомой, смуглой руки твоей.
Обернёшься, вздрогнув, и глаз агаты,
вспыхнут боли россыпью звёздной...
Губы медленно скажут: «Пришла ты,
но теперь уже слишком поздно».

Да, я знаю это и помню,
только всё равно не уйду
и, зажав твои пальцы в ладони,
снова в Летний сад поведу.
Я найду ту аллею с бликами,
от которых нельзя согреться,
я найду скамейку под липами,
где с тобой простилась и с детством.

Подойдём,  и ты скажешь: «Сядем»,
будто не было страшной разлуки.
Как сейчас, ты с волненьем сладишь,
лишь лицо побледнеет и руки.
Расскажу я тебе, как бежала,
позабыв пообедать, в спешке,
чтоб успеть сюда...
Скажешь: «Мало ли...»
Губы дёрнутся в горькой усмешке.

Расскажу, как ночами мечтала,
твое имя шепча, сквозь зубы.
Пряча взгляд, ты ответишь: «Мало ли...»
Облизнёшь пересохшие губы.
Расскажу и про то, как устало
шла, надеясь, минувшее сон...
Где был ты? Может тоже? «Мало ли...»
Нервно встанешь и скажешь: «Пойдём!»

Я руки не подам, не развею сна.
Ты же ждать, как сегодня, не будешь.
Скажешь: «Дочка дома совсем одна»
и уйдёшь.
Неужели не любишь?
Но, дойдя до угла, обернёшься назад
и уже никогда не забудешь:
Сад. Июнь. И, как прежде,
родные глаза той девчонки,
которую все-таки любишь.

Спи, забыв черноту панелей и крыш,
на ладонях солнечный зайчик.
Ведь и ты, мой малыш,
навсегда убежишь.
Сказка кончилась:
«Жил-был мальчик...»
               

1964