***

Венеция.
Каналы.
Дворцы.
Гондолы.
Маски на лицах.
Иногда это снится.
Вёсел плеск,
Шум воды,
Бьющейся о Палаццо.
Запах тины, кофе.
И Возрождения  тени
Повсюду.
Нежности и коварства переплетения.
Борджио, Медичи –
Хотя они не причём.
Свадьбы дожей,
Женитьбы с морем.
И Казанова в расшитом камзоле,
С надвинутой шляпой, стоит за ближайшим углом..
Злато, серебро.
Патина времени
Тусклая.
Солнце, схороненное
И живущее в куполах
Мозаикой под небом рассеяно.
И наводнения,
Как приведения –
Приходят сквозь стены
И в них же уходят.
Твой волос волнистый и золотистый ,
Словно монисты
Нашёл продолжение
В волнах  игристых.
Открытых для взгляда
С мосточка любого кривого,
На котором  влюблённые пары.
На каком то из них,
Ты стояла – руки на встречу.




Быть или не быть.
Жить или не  жить.
Око за око. Месть.
Или закрыть глаза
И оставить, как есть.
Честь или не честь.
В честь или без повода –
Между прочим,
Походя.
Сам попробуй.
Вопрос один,
А ответов не счесть.
Зачем Вы вернулись, Гамлет?
Всем хуже.
Что из того, что лишний раз показали
Что у всякого «Быть»
Есть обратная сторона медали.
P.S.
Уважаемый Вильям Шекспир,
Перепишите, пожалуйста, финальную сцену.
К примеру, оставьте в живых
Принца и маму его – Королеву.






Крестики – нолики,
Школьные дворики.
Фартуки белые.
Синие клёши.
Первоклашки, стайками бегают.
Пронзают пространство и время звонки.
Девчонки, мальчишки
Замерли около стенки
И не спешат с переменки.
Всплывают из памяти
Эти фрагменты и эти картинки.
Веснушки чьи – то,
Мешочки для сменки.
Столовские блюда и пирожки.
Кому то записки.
В журналах оценки
И дневники.
И в классики прыгает
Чудо с бантами
Дубровская Аня.
Первый А?  Первый Б?
Нет. Не помню уже.





 


Всхлипнуло небо,
Упало солнце.
Нет, скорее соскользнуло
Монеткою в щель телефонного автомата.
Раздался голос:
« Здравствуй, я рада!
Рада тебе, рада твоему приходу».
И руку кладёт на плечо
И смотрит в глаза.
Обнимает. К груди прижимаясь,
Продолжает:
« Ты помнишь, как стрекоза, садилась
Тебе на макушку?!»
Целует.
« Вот – точно сюда».
И замолкает
И слышу –
Биение сердца, маленького молоточка.
И не знаю во мне или в ней.
Стрекоза, через форточку
Из бабьего лета в дом залетает,
Кружится….
Сердце вторит  метроному
Целлулоиду крыльев – трепещет.
………
Просто полный «банзай»
Нет, скорее «фэн  - шуй»


Прихватил с  собою
Ресницами небо.
Небо со звёздами и луной.
И опрокинулся навзничь, в небытиё.
В небытиё, в небыль  - тоже можно попасть.
Не забудьте соломки,
Что бы было постлать.
Падаю, падаю в небыль,
Звёздное небо за собою тащу,
Ресницами невода.
И тебя, тебя за собою.
Падаем, падаем вместе.
И долетев до места, стала невестой.
Небыль пропала и стала былью.
А звёзды осели дорожной пылью.
И утро настало и трубы трубили.
Так и по жизни плывём
Ныряя из
Небытия в бытиё.




               
Бьются слова
О сердце окаянное.
Птицей не замечающей
Стекла в оконной раме.
Бьются и осыпаются.
Слова избранные, бранные.
Осыпаются, но не сдаются.
Бьются и бьются.
Сердце на наковальне.
Слов – молотки отскакивают.
Бить не с руки.
Сердце пора в горнило
Любой беды –
Хоть ненависти,
Хоть любви.
Станет оно податливей.
Только тогда не взыщи
Если от слова на отмаши
Сплющит его.
А с правой руки – вдребезги.
Будь осторожней,
А лучше оставь его.
И пусть пребывает
В нирване собственной.


Блуждая средь бела дня
Тычась носом, бьюсь лбом
О стены.
Не вникая в правила
Жизненного движения,
Не то чтобы из пренебрежения.
А скорее из предубеждения
Не осмысленного
Буд то бы я родился
С такими принципами.
И шишки мои омозолелые
И ссадины души саднящие
Не приучили меня идти
Сосредоточеннее к цели.
Хотя и возможно и в хаосе
Моём, есть своя закономерность.
Говорящая , о том, что
Ни будь я крепок лбом,
Сгинул бы давно, всенепременно.
 





Осень, бесстыдная осень.
Иногда не заметно,
Подкравшись, срывает листву,
Обнажает стволы
И так же срывает одежды
С души.
Той становится зябко –
Иногда на мгновенье,
А моей до весны.
И согреть её можешь лишь ты.
Подержав  её на ладони
Посмотреть ей в глаза.
С придыханием коснуться губами,
Прошептав тихо, тихо – твоя.






Ангел мой заплакал.
Бог  спиной стоял.
Черти, радостно смеявшись ,поначалу,
Приуныли, осознав, что предстоит им,
Непосильный труд.
Варить меня в кастрюле ада,
Лишь свой бульон смутить.
Сжечь на костре,
То будет столько чаду,
Что в пору чёрта выносить.
Подумали, напрягши ум свой
От кончиков рогов до
Кончиков хвоста.
И порешили, всем кагалом:
Поскольку постояльцем я не нужен,
Отмыть мен и вытолкать наружу.
И вот я на земле.
Здесь стужа. Зима и лес.
Я чист и наг, дрожу.
И вздрогнул лес меня увидев.
Сорвалась буря с елей
Колючая и злая снега.
Превращая в глыбу льда.
Я догадался, Бог не знает,
Как быть со мною
И заморозил всё как есть пока.
Дни шли ,пришла весна.
Снега сошли, я не оттаял.
И только к середине лета
Панцирь льда упал.
А я стоял, как перст
Вокруг всё жило.
Был жив и я.
Ангел плакал.
Бог спиной стоял,
Смеяться черти подустали,
Сипели, что то не впопад.
Мне пятьдесят.
А мне всё мало?
Начну ли жить с начала.
Иль будет всё ж продолжена.
Та – прежняя игра.
Не знаю.
Знаю, что у Бога нет пока
Конкретных планов.
Одна надежда на себя.
По-прежнему я полон сил.
Характер мой по – прежнему не сносен.
Простите люди Вы меня.
И Бог прости.
Пойду напьюсь вина .
Быть может, кто то угостит.
Быть может, кто-то и раздует
Огонь души.
Быть может, я всплакну,
А кто- то не осудит
И придусь кому-то ко двору.
Нет, будет всё не так.
Да. Я напьюсь вина.
И рядом всех с собою напою.
И разожгу в душе, чьей либо
Не огонёк – пожар.
Кому – ни будь, подставлю я плечо
И мне всплакнут в рубаху.
И я пойму и я приму
И я с собою уведу.
Бог обернулся, рассмеялся.
И Ангел плакать перестал,
Совсем замолкли черти.
Я отвернулся хохоча,
Припомнив поговорку
О том, как можно Бога насмешить.
Махнул рукой и начал жить.











 


Взболтнув портвейна в кружке,
Махнул его до дна.
Занюхал хлебушка горбушкой
 И руки утерев об майку.
Открыл альбом.
В нём ты и я…
Совсем пацан
Нахален и беспечен,
Хотя во взгляде вроде бы застенчив.
Вот ты – косички крендельками.
В глазах искрится.
Почти, что егоза.
Как хочется курить.
И надо было мне в тебя  тогда влюбиться?
Что бы  сегодня ты сказала:
«Когда же Бог возьмёт тебя?»
А у меня в конфликт войдёт  -
Желанье удавиться, с желаньем утопиться.
Быть может лучше мне в монахи обратиться
И имя новое принять.
Да.., что смотреть былого виды.
Что было, то ушло.
Как жаль, что бросил я курить ещё в четвёртом классе.
Налил портвейн и пью
За жизнь твою. Что будет без меня.
Надеюсь, что прекрасней.
А за окном весна.
А на душе портвейн расцвёл апрелем.
И шмель проснулся между стёкол.
Пойду, влюблюсь.
Вон в ту, что ходит мимо окон.
Как Вас зовут?
……….
Как долго ты ждала меня.
















Венеция.
Каналы.
Дворцы.
Гондолы.
Маски на лицах.
Иногда это снится.
Вёсел плеск,
Шум воды,
Бьющейся о Палаццо.
Запах тины, кофе.
И Возрождения  тени
Повсюду.
Нежности и коварства переплетения.
Борджио, Медичи –
Хотя они не причём.
Свадьбы дожей,
Женитьбы с морем.
И Казанова в расшитом камзоле,
С надвинутой шляпой, стоит за ближайшим углом..
Злато, серебро.
Патина времени
Тусклая.
Солнце, схороненное
И живущее в куполах
Мозаикой под небом рассеяно.
И наводнения,
Как приведения –
Приходят сквозь стены
И в них же уходят.
Твой волос волнистый и золотистый ,
Словно монисты
Нашёл продолжение
В волнах  игристых.
Открытых для взгляда
С мосточка любого кривого,
На котором  влюблённые пары.
На каком то из них,
Ты стояла – руки на встречу.




Быть или не быть.
Жить или не  жить.
Око за око. Месть.
Или закрыть глаза
И оставить, как есть.
Честь или не честь.
В честь или без повода –
Между прочим,
Походя.
Сам попробуй.
Вопрос один,
А ответов не счесть.
Зачем Вы вернулись, Гамлет?
Всем хуже.
Что из того, что лишний раз показали
Что у всякого «Быть»
Есть обратная сторона медали.
P.S.
Уважаемый Вильям Шекспир,
Перепишите, пожалуйста, финальную сцену.
К примеру, оставьте в живых
Принца и маму его – Королеву.






Крестики – нолики,
Школьные дворики.
Фартуки белые.
Синие клёши.
Первоклашки, стайками бегают.
Пронзают пространство и время звонки.
Девчонки, мальчишки
Замерли около стенки
И не спешат с переменки.
Всплывают из памяти
Эти фрагменты и эти картинки.
Веснушки чьи – то,
Мешочки для сменки.
Столовские блюда и пирожки.
Кому то записки.
В журналах оценки
И дневники.
И в классики прыгает
Чудо с бантами
Дубровская Аня.
Первый А?  Первый Б?
Нет. Не помню уже.








Читал вчера про ёжика в тумане,
Рассказы присланные мне тобой.
Простые краткие слова
Как завораживают, уводят
За собою.
Вглубь тумана,
Сладким сном
Из тех далёких лет,
Когда деревья под окном в обхват,
Лишь саженцами тоненькими были.
Когда обняв колени мамы или отца,
Стоял с томлением нежным к миру.
А ныне, я бреду за ёжиком закрыв глаза,
В тумане ставшие  не нужными.
Ладонь моя на нём.
Под ней щекотная щетинка.
Ёжь поводырь, который сам,
Сегодня мир как новый открывает.
Пожалуй, он такой всегда,
Тем более в тумане.
Вот кто - то ухает – Сова.
Так вот она какая.
Вот кто – то лошадь из тумана изваял.
А взгляд такой, как будто бы она
Меня всегда ждала.
Увидела и что – то  приуныла.
Возможно, ждала она меня давно.
Ещё тогда, едва стоявшим,
обняв колени мамы.
Быть может лошадь
Была тогда крылатой.
Могла со мной над полем покружить.
И я б увидел мир бы по- другому.
И жизнь моя могла бы быть другой.
И вот плывём с ежом
И слушаем, что шепчут рыбы.
Им многое видней сквозь
Водяную линзу.
И многое хотели мне сказать,
Давно ещё тогда,
Когда стоял, обняв колени мамы иль отца.
Но я тогда к ним ни попал.
И их рассказ я не услышал.
Приплыв, прибитые течением времени реки,
Мы потеряли с ёжиком варенье.
Зато колодец нам попался на пути.
Он был заполнен и гудел от
Тайных знаний.
Как пригодился бы тогда,
Когда стоял, обняв колени мамы.
Сегодня в нём гуляет моё эхо.
И вдруг варенье мы нашли.
И радостно вздохнули.
И наконец,
До медвежонка мы дошли.
И на кого -то он похож…
Так это я – тогдашний,
Когда едва стоял,  обняв колени мамы иль отца
С томлением  нежным к миру.
Так вот, зачем же ёжики нужны.
Они ведут в тумане,
Таких как я,
Потерянных в своём сознании.




Всхлипнуло небо,
Упало солнце.
Нет, скорее соскользнуло
Монеткою в щель телефонного автомата.
Раздался голос:
« Здравствуй, я рада!
Рада тебе, рада твоему приходу».
И руку кладёт на плечо
И смотрит в глаза.
Обнимает. К груди прижимаясь,
Продолжает:
« Ты помнишь, как стрекоза, садилась
Тебе на макушку?!»
Целует.
« Вот – точно сюда».
И замолкает
И слышу –
Биение сердца, маленького молоточка.
И не знаю во мне или в ней.
Стрекоза, через форточку
Из бабьего лета в дом залетает,
Кружится….
Сердце вторит  метроному
Целлулоиду крыльев – трепещет.
………
Просто полный «банзай»
Нет, скорее «фэн  - шуй»


Прихватил с  собою
Ресницами небо.
Небо со звёздами и луной.
И опрокинулся навзничь, в небытиё.
В небытиё, в небыль  - тоже можно попасть.
Не забудьте соломки,
Что бы было постлать.
Падаю, падаю в небыль,
Звёздное небо за собою тащу,
Ресницами невода.
И тебя, тебя за собою.
Падаем, падаем вместе.
И долетев до места, стала невестой.
Небыль пропала и стала былью.
А звёзды осели дорожной пылью.
И утро настало и трубы трубили.
Так и по жизни плывём
Ныряя из
Небытия в бытиё.







               
Бьются слова
О сердце окаянное.
Птицей не замечающей
Стекла в оконной раме.
Бьются и осыпаются.
Слова избранные, бранные.
Осыпаются, но не сдаются.
Бьются и бьются.
Сердце на наковальне.
Слов – молотки отскакивают.
Бить не с руки.
Сердце пора в горнило
Любой беды –
Хоть ненависти,
Хоть любви.
Станет оно податливей.
Только тогда не взыщи
Если от слова на отмаши
Сплющит его.
А с правой руки – вдребезги.
Будь осторожней,
А лучше оставь его.
И пусть пребывает
В нирване собственной.




Блуждая средь бела дня
Тычась носом, бьюсь лбом
О стены.
Не вникая в правила
Жизненного движения,
Не то чтобы из пренебрежения.
А скорее из предубеждения
Не осмысленного
Буд то бы я родился
С такими принципами.
И шишки мои омозолелые
И ссадины души саднящие
Не приучили меня идти
Сосредоточеннее к цели.
Хотя и возможно и в хаосе
Моём, есть своя закономерность.
Говорящая , о том, что
Ни будь я крепок лбом,
Сгинул бы давно, всенепременно.
 





Осень, бесстыдная осень.
Иногда не заметно,
Подкравшись, срывает листву,
Обнажает стволы
И так же срывает одежды
С души.
Той становится зябко –
Иногда на мгновенье,
А моей до весны.
И согреть её можешь лишь ты.
Подержав  её на ладони
Посмотреть ей в глаза.
С придыханием коснуться губами,
Прошептав тихо, тихо – твоя.







Ангел мой заплакал.
Бог  спиной стоял.
Черти, радостно смеявшись ,поначалу,
Приуныли, осознав, что предстоит им,
Непосильный труд.
Варить меня в кастрюле ада,
Лишь свой бульон смутить.
Сжечь на костре,
То будет столько чаду,
Что в пору чёрта выносить.
Подумали, напрягши ум свой
От кончиков рогов до
Кончиков хвоста.
И порешили, всем кагалом:
Поскольку постояльцем я не нужен,
Отмыть меня и вытолкать наружу.
И вот я на земле.
Здесь стужа. Зима и лес.
Я чист и наг, дрожу.
И вздрогнул лес меня увидев.
Сорвалась буря с елей
Колючая и злая снега.
Превращая в глыбу льда.
Я догадался, Бог не знает,
Как быть со мною
И заморозил всё как есть пока.
Дни шли ,пришла весна.
Снега сошли, я не оттаял.
И только к середине лета
Панцирь льда упал.
А я стоял, как перст
Вокруг всё жило.
Был жив и я.
Ангел плакал.
Бог спиной стоял,
Смеяться черти подустали,
Сипели, что то не впопад.
Мне пятьдесят.
А мне всё мало?
Начну ли жить с начала.
Иль будет всё ж продолжена.
Та – прежняя игра.
Не знаю.
Знаю, что у Бога нет пока
Конкретных планов.
Одна надежда на себя.
По-прежнему я полон сил.
Характер мой по – прежнему не сносен.
Простите люди Вы меня.
И Бог прости.
Пойду напьюсь вина .
Быть может, кто то угостит.
Быть может, кто-то и раздует
Огонь души.
Быть может, я всплакну,
А кто- то не осудит
И придусь кому-то ко двору.
Нет, будет всё не так.
Да. Я напьюсь вина.
И рядом всех с собою напою.
И разожгу в душе, чьей либо
Не огонёк – пожар.
Кому – ни будь, подставлю я плечо
И мне всплакнут в рубаху.
И я пойму и я приму
И я с собою уведу.
Бог обернулся, рассмеялся.
И Ангел плакать перестал,
Совсем замолкли черти.
Я отвернулся хохоча,
Припомнив поговорку
О том, как можно Бога насмешить.
Махнул рукой и начал жить.


 


Взболтнув портвейна в кружке,
Махнул его до дна.
Занюхал хлебушка горбушкой
 И руки утерев об майку.
Открыл альбом.
В нём ты и я…
Совсем пацан
Нахален и беспечен,
Хотя во взгляде вроде бы застенчив.
Вот ты – косички крендельками.
В глазах искрится.
Почти, что егоза.
Как хочется курить.
И надо было мне в тебя  тогда влюбиться?
Что бы  сегодня ты сказала:
«Когда же Бог возьмёт тебя?»
А у меня в конфликт войдёт  -
Желанье удавиться, с желаньем утопиться.
Быть может лучше мне в монахи обратиться
И имя новое принять.
Да.., что смотреть былого виды.
Что было, то ушло.
Как жаль, что бросил я курить ещё в четвёртом классе.
Налил портвейн и пью
За жизнь твою. Что будет без меня.
Надеюсь, что прекрасней.
А за окном весна.
А на душе портвейн расцвёл апрелем.
И шмель проснулся между стёкол.
Пойду, влюблюсь.
Вон в ту, что ходит мимо окон.
Как Вас зовут?
……….
Как долго ты ждала меня.





Венеция.
Каналы.
Дворцы.
Гондолы.
Маски на лицах.
Иногда это снится.
Вёсел плеск,
Шум воды,
Бьющейся о Палаццо.
Запах тины, кофе.
И Возрождения  тени
Повсюду.
Нежности и коварства переплетения.
Борджио, Медичи –
Хотя они не причём.
Свадьбы дожей,
Женитьбы с морем.
И Казанова в расшитом камзоле,
С надвинутой шляпой, стоит за ближайшим углом..
Злато, серебро.
Патина времени
Тусклая.
Солнце, схороненное
И живущее в куполах
Мозаикой под небом рассеяно.
И наводнения,
Как приведения –
Приходят сквозь стены
И в них же уходят.
Твой волос волнистый и золотистый ,
Словно монисты
Нашёл продолжение
В волнах  игристых.
Открытых для взгляда
С мосточка любого кривого,
На котором  влюблённые пары.
На каком то из них,
Ты стояла – руки на встречу.




Быть или не быть.
Жить или не  жить.
Око за око. Месть.
Или закрыть глаза
И оставить, как есть.
Честь или не честь.
В честь или без повода –
Между прочим,
Походя.
Сам попробуй.
Вопрос один,
А ответов не счесть.
Зачем Вы вернулись, Гамлет?
Всем хуже.
Что из того, что лишний раз показали
Что у всякого «Быть»
Есть обратная сторона медали.
Уважаемый Вильям Шекспир,
Перепишите, пожалуйста, финальную сцену.
К примеру, оставьте в живых
Принца и маму его – Королеву.
Крестики – нолики,
Школьные дворики.
Фартуки белые.
Синие клёши.
Первоклашки, стайками бегают.
Пронзают пространство и время звонки.
Девчонки, мальчишки
Замерли около стенки
И не спешат с переменки.
Всплывают из памяти
Эти фрагменты и эти картинки.
Веснушки чьи – то,
Мешочки для сменки.
Столовские блюда и пирожки.
Кому то записки.
В журналах оценки
И дневники.
И в классики прыгает
Чудо с бантами
Дубровская Аня.
Первый А?  Первый Б?
Нет. Не помню уже.








Читал вчера про ёжика в тумане,
Рассказы присланные мне тобой.
Простые краткие слова
Как завораживают, уводят
За собою.
Вглубь тумана,
Сладким сном
Из тех далёких лет,
Когда деревья под окном в обхват,
Лишь саженцами тоненькими были.
Когда обняв колени мамы или отца,
Стоял с томлением нежным к миру.
А ныне, я бреду за ёжиком закрыв глаза,
В тумане ставшие  не нужными.
Ладонь моя на нём.
Под ней щекотная щетинка.
Ёжь поводырь, который сам,
Сегодня мир как новый открывает.
Пожалуй, он такой всегда,
Тем более в тумане.
Вот кто - то ухает – Сова.
Так вот она какая.
Вот кто – то лошадь из тумана изваял.
А взгляд такой, как будто бы она
Меня всегда ждала.
Увидела и что – то  приуныла.
Возможно, ждала она меня давно.
Ещё тогда, едва стоявшим,
обняв колени мамы.
Быть может лошадь
Была тогда крылатой.
Могла со мной над полем покружить.
И я б увидел мир бы по- другому.
И жизнь моя могла бы быть другой.
И вот плывём с ежом
И слушаем, что шепчут рыбы.
Им многое видней сквозь
Водяную линзу.
И многое хотели мне сказать,
Давно ещё тогда,
Когда стоял, обняв колени мамы иль отца.
Но я тогда к ним ни попал.
И их рассказ я не услышал.
Приплыв, прибитые течением времени реки,
Мы потеряли с ёжиком варенье.
Зато колодец нам попался на пути.
Он был заполнен и гудел от
Тайных знаний.
Как пригодился бы тогда,
Когда стоял, обняв колени мамы.
Сегодня в нём гуляет моё эхо.
И вдруг варенье мы нашли.
И радостно вздохнули.
И наконец,
До медвежонка мы дошли.
И на кого -то он похож…
Так это я – тогдашний,
Когда едва стоял,  обняв колени мамы иль отца
С томлением  нежным к миру.
Так вот, зачем же ёжики нужны.
Они ведут в тумане,
Таких как я,
Потерянных в своём сознании.




Всхлипнуло небо,
Упало солнце.
Нет, скорее соскользнуло
Монеткою в щель телефонного автомата.
Раздался голос:
« Здравствуй, я рада!
Рада тебе, рада твоему приходу».
И руку кладёт на плечо
И смотрит в глаза.
Обнимает. К груди прижимаясь,
Продолжает:
« Ты помнишь, как стрекоза, садилась
Тебе на макушку?!»
Целует.
« Вот – точно сюда».
И замолкает
И слышу –
Биение сердца, маленького молоточка.
И не знаю во мне или в ней.
Стрекоза, через форточку
Из бабьего лета в дом залетает,
Кружится….
Сердце вторит  метроному
Целлулоиду крыльев – трепещет.
………
Просто полный «банзай»
Нет, скорее «фэн  - шуй»


Прихватил с  собою
Ресницами небо.
Небо со звёздами и луной.
И опрокинулся навзничь, в небытиё.
В небытиё, в небыль  - тоже можно попасть.
Не забудьте соломки,
Что бы было постлать.
Падаю, падаю в небыль,
Звёздное небо за собою тащу,
Ресницами невода.
И тебя, тебя за собою.
Падаем, падаем вместе.
И долетев до места, стала невестой.
Небыль пропала и стала былью.
А звёзды осели дорожной пылью.
И утро настало и трубы трубили.
Так и по жизни плывём
Ныряя из
Небытия в бытиё.

-              
Бьются слова
О сердце окаянное.
Птицей не замечающей
Стекла в оконной раме.
Бьются и осыпаются.
Слова избранные, бранные.
Осыпаются, но не сдаются.
Бьются и бьются.
Сердце на наковальне.
Слов – молотки отскакивают.
Бить не с руки.
Сердце пора в горнило
Любой беды –
Хоть ненависти,
Хоть любви.
Станет оно податливей.
Только тогда не взыщи
Если от слова на отмаши
Сплющит его.
А с правой руки – вдребезги.
Будь осторожней,
А лучше оставь его.
И пусть пребывает
В нирване собственной.


Блуждая средь бела дня
Тычась носом, бьюсь лбом
О стены.
Не вникая в правила
Жизненного движения,
Не то чтобы из пренебрежения.
А скорее из предубеждения
Не осмысленного
Буд то бы я родился
С такими принципами.
И шишки мои омозолелые
И ссадины души саднящие
Не приучили меня идти
Сосредоточеннее к цели.
Хотя и возможно и в хаосе
Моём, есть своя закономерность.
Говорящая , о том, что
Ни будь я крепок лбом,
Сгинул бы давно, всенепременно.
 





Осень, бесстыдная осень.
Иногда не заметно,
Подкравшись, срывает листву,
Обнажает стволы
И так же срывает одежды
С души.
Той становится зябко –
Иногда на мгновенье,
А моей до весны.
И согреть её можешь лишь ты.
Подержав  её на ладони
Посмотреть ей в глаза.
С придыханием коснуться губами,
Прошептав тихо, тихо – твоя.














Ангел мой заплакал.
Бог  спиной стоял.
Черти, радостно смеявшись ,поначалу,
Приуныли, осознав, что предстоит им,
Непосильный труд.
Варить меня в кастрюле ада,
Лишь свой бульон смутить.
Сжечь на костре,
То будет столько чаду,
Что в пору чёрта выносить.
Подумали, напрягши ум свой
От кончиков рогов до
Кончиков хвоста.
И порешили, всем кагалом:
Поскольку постояльцем я не нужен,
Отмыть мен и вытолкать наружу.
И вот я на земле.
Здесь стужа. Зима и лес.
Я чист и наг, дрожу.
И вздрогнул лес меня увидев.
Сорвалась буря с елей
Колючая и злая снега.
Превращая в глыбу льда.
Я догадался, Бог не знает,
Как быть со мною
И заморозил всё как есть пока.
Дни шли ,пришла весна.
Снега сошли, я не оттаял.
И только к середине лета
Панцирь льда упал.
А я стоял, как перст
Вокруг всё жило.
Был жив и я.
Ангел плакал.
Бог спиной стоял,
Смеяться черти подустали,
Сипели, что то не впопад.
Мне пятьдесят.
А мне всё мало?
Начну ли жить с начала.
Иль будет всё ж продолжена.
Та – прежняя игра.
Не знаю.
Знаю, что у Бога нет пока
Конкретных планов.
Одна надежда на себя.
По-прежнему я полон сил.
Характер мой по – прежнему не сносен.
Простите люди Вы меня.
И Бог прости.
Пойду напьюсь вина .
Быть может, кто то угостит.
Быть может, кто-то и раздует
Огонь души.
Быть может, я всплакну,
А кто- то не осудит
И придусь кому-то ко двору.
Нет, будет всё не так.
Да. Я напьюсь вина.
И рядом всех с собою напою.
И разожгу в душе, чьей либо
Не огонёк – пожар.
Кому – ни будь, подставлю я плечо
И мне всплакнут в рубаху.
И я пойму и я приму
И я с собою уведу.
Бог обернулся, рассмеялся.
И Ангел плакать перестал,
Совсем замолкли черти.
Я отвернулся хохоча,
Припомнив поговорку
О том, как можно Бога насмешить.
Махнул рукой и начал жить.











 


Взболтнув портвейна в кружке,
Махнул его до дна.
Занюхал хлебушка горбушкой
 И руки утерев об майку.
Открыл альбом.
В нём ты и я…
Совсем пацан
Нахален и беспечен,
Хотя во взгляде вроде бы застенчив.
Вот ты – косички крендельками.
В глазах искрится.
Почти, что егоза.
Как хочется курить.
И надо было мне в тебя  тогда влюбиться?
Что бы  сегодня ты сказала:
«Когда же Бог возьмёт тебя?»
А у меня в конфликт войдёт  -
Желанье удавиться, с желаньем утопиться.
Быть может лучше мне в монахи обратиться
И имя новое принять.
Да.., что смотреть былого виды.
Что было, то ушло.
Как жаль, что бросил я курить ещё в четвёртом классе.
Налил портвейн и пью
За жизнь твою. Что будет без меня.
Надеюсь, что прекрасней.
А за окном весна.
А на душе портвейн расцвёл апрелем.
И шмель проснулся между стёкол.
Пойду, влюблюсь.
Вон в ту, что ходит мимо окон.
Как Вас зовут?
……….
Как долго ты ждала меня.






























.





 





























.