Женственность и жертвенность

В детстве её учили: «Будь женственной».
В чём заключается женственность не говорили.
«Ты – девочка, не лазай по деревьям.
Ты – девочка, должна хорошо учиться.
Ты – девочка, будущая женщина и будущая мать.
Ты должна быть опрятной, должна учиться готовить и вести хозяйство».
Этих «ты – девочка» и «ты должна» было так много, что она начинала жалеть о том, что родилась девочкой.
Получалось, мальчиком быть выгоднее.

Мальчикам внушали, что они – будущие солдаты, но война бывает не каждый день.
Ей казалось, что она лучше бы повоевала, чем каждый день выполнять скучные домашние обязанности.

У неё было тайное место, куда она убегала, чтобы подумать.
Ветви дерева были раскидисты и на одной можно было удобно устроиться. Извне её никто не замечал. Ей же были видны проходящие, совсем рядом трамваи и слышны, изредка проходящие вдалеке, поезда.
Трамваи ездили по кругу. Поезда уезжали по своим рельсам.
У них тоже был круг, они тоже всегда возвращались. Позже, чем трамваи, но возвращались.

Она мечтала уехать и не возвращаться. Представляла, как будет открывать новые земли или, хотя бы, осваивать их.
Искать полезные минералы или исторические древности.
Потом представляла, как расстроится мама, как отец будет её искать. Ей становилось их жалко и она возвращалась домой. Возвращалась. Как трамваи и поезда.

Девочка росла, превращаясь в девушку. Стало казаться, что быть девушкой не так уж и плохо. Всё-таки, тело у женщин более совершенно, чем мужское. Физиология стала занимать её мысли. Знаки внимания, со стороны мужчин, льстили.
Как-то услышала фразу: «Женская жизнь до тридцати лет, а мужская в тридцать только начинается».
Возмутилась: «Что за предрассудки. В каком веке мы живём?
У мужчин и женщин равные права и обязанности».
Она была современной девушкой и твёрдо верила в равенство полов.

Быть женственной означало носить модные, подчёркивающие фигуру, наряды, умело пользоваться косметикой и мастерски флиртовать с юношами всех возрастов.

Сомнения, что быть мужчиной всё же выгоднее, время от времени, закрадывались в её голову.
Например, когда она забеременела. Можно бы было и подождать, но так случилось.
Мужчину, рождение ребёнка не выбивает из жизненной колеи на несколько лет, как женщину.
Она была такой, как  надо. Какой её хотело видеть общество, родные, мужчины.
Женщиной.
Женственной.

Она выполняла все, предписанные женской ролью, обязанности. Оказалось, что их намного больше, чем говорилось в детстве.
У неё не было больше своего тайного места. Разросшийся город съел её дерево. Трамваи так же ездили по кругу. Поезда уезжали и возвращались.
Она тоже постоянно возвращалась, по сути, ездила по кругу.

Ей хотелось уехать открывать новые земли или хотя бы уехать в соседний город, чтобы ничего не делать целый день,  только бродить по узким улочкам. Она даже ни о чём бы не думала. Думать приходится ежедневно. Обо всём и обо всех.
Ей хотелось бы нырнуть, хоть разок, с аквалангом, а потом уснуть на тёплом песке, заслушавшись, как волны набегают на берег.
Она понимала, что дети не дадут задремать и ей было жалко оставлять их.
Как же можно получать что-то для себя, только для себя и не дать того же им?
Поэтому она бегала с ними по пляжу, играла в мяч и учила их плавать.
Следила, чтобы они не обгорели, не потерялись, были сыты и получили нужное количество впечатлений.

Она понимала, что у мужчин более слабое сердце и психика и потому ей было жалко своего мужа. Ему нужно было помогать, не нервировать его, давать отдохнуть.
Ей казалось, что она делает мало, не столько сколько могла бы на службе и потому постоянно было неловко перед коллегами.
Родители  старились и, когда она представляла, что они могут уйти, то снова и снова делала, как они хотят. Ей было жалко их.

Она же была женщиной. Она привыкла быть женственной. Мягкой и неконфликтной.
Она видела, что круг, по которому она живёт, сужается. Что не осталось новых земель.
Что птички колибри не прилетят сами и она никогда их не увидит.

Она даже поняла, что женственность не равно жертвенности, как внушают девочкам с самого юного возраста.
Она поняла, что равноправия полов нет.
Что, хотя жизнь и продолжается после тридцати, но мужчинам доступно больше.
Нужна ли жертвенность?
Не убивает ли она, в конце концов, настоящую женственность?