Первый бал

         Осторожно пройдясь ластиком по рисунку, Митя откинулся на стуле и не спеша  рассматривал свою работу.
          - Прошу минуточку внимания, друзья! -  Татьяна Васильевна настойчиво постучала по Йорику, гипсовой голове с обнаженными мышцами лица, стоявшей в центре зала на высокой подставке.
           - Бедный Йорик! – острит кто-то за соседним мольбертом. Однако же, все дружно поднимают головы, а некоторые даже открывают рты.
           Татьяна Васильевна Бахметьева была театральным художником, но вот уже три года руководила изостудией Дворца пионеров и обучала детвору основам  рисунка и станковой живописи. “Научитесь рисовать правильно, а потом уже сходите с ума по-своему”, - любила повторять она. Впрочем,  конфликтов здесь не возникало: многие успевали делать сразу и то и другое одновременно.
          - В субботу у нас у нас во дворце будет вечер, вечер с танцами, - продолжала Татьяна Васильевна, - вы даже сможете пригласить своих знакомых. Она показала всем тонкую пачку билетов, отпечатанных на серой, почти прозрачной бумаге.
            Теперь все мысли Мити, как впрочем и многих других студийцев были заняты предстоящим вечером. Он, конечно, давно уже обращал свое внимание на девочек. Митя даже мысленно выбирал среди них свою даму сердца, пребывая в бесконечном состоянии влюбленности. Ему вспомнилось, как  в студии они впервые делали наброски человеческой фигуры с натуры. Позировали сами студийцы, и выбор пал тогда на Оленьку, красивую девочку с достаточно развитыми формами. Рисовать женскую фигуру, а не просто рассматривать ее в многочисленных студийных альбомах античного искусства, оказалось  делом совершенно новым по открывавшимся ему впечатлениям. Он увлекся и рисовал вдохновенно, ощущая за мягкой линией карандаша живую натуру, скрытую за складками платья.  Мите показалось, что он держал ее своими руками, и она была послушна ему. Помнится, что Татьяна Васильевна  тогда  задержалась на его работе и взгляд ее потеплел.
            - Интересный рисунок,  много настроения, - сказала она и показала работу всем.
            С этого времени Митя всегда чувствовал взгляд Оленьки даже своим затылком.  Потом она очень рано, по большой любви и неудачно выйдет замуж за бывшего одноклассника.  Красота ее быстро поблекнет, как цветок после первого осеннего мороза.  Однако не она сегодня привлекала внимание Мити: его внимание и чувства были заняты Верочкой, девочкой из параллельного класса. Верочка, довольно легкомысленное существо,  красавицей вовсе не была, однако обращала к себе общее внимание. Что-то открытое  притягательное, было в ее карих глазах и улыбке. Она умела поводить плечиками и поворачиваться так, что платье неожиданно  и выгодно подчеркивало ее хорошую фигурку. Верочка умела и любила нравиться всем. Это, конечно, не слишком радовало ее подруг и педагогов, считавших ее совершенно пустой. Как и следовало ожидать, Верочка не отказалась от приглашения на вечер и взяла у Мити билет, подарив ему свою очаровательную улыбку.
               Весь последующий вечер  ушел у него на подготовку  к предстоящему вечеру. Тут следует сразу отметить, что таких развлечений тогда у подростков было достаточно мало. Митя долго отчищал керосином пятна и старательно  наглаживал свои школьные брюки.
                Наконец, пришел этот долгожданный вечер и Митя, протолкавшись и поднявшись в зал, принялся искать глазами Верочку. Она стояла неподалеку, у самой эстрады  и, казалось, тоже искала кого-то глазами. В своем красивом платье и на каблуках, Верочка выглядела взрослее и была совсем не похожа на школьницу, которую он знал. Митя мучительно понимал, что ему следовало подойти к ней. Однако, будучи стыдливым от природы, он не решался этого сделать. Стыдливость усиливалась еще более от уверенности в своей неуклюжести. Митя с огорчением смотрел на свои короткие пахнущие керосином брюки и огромные сбитые ботинки. Теперь ему и вовсе стало казаться, что все замечают нелепость его вида. Ощущать себя человеком mauvais genre (дурного тона) становилось невыносимо. Митя все еще стоял за спинами в толпе и не решался подойти к Верочке. Нет, она сегодня была слишком хороша для него.
              Между тем зале заиграла медленная музыка, и к микрофону подошел Гарик Аракелян. “Смотри, какое небо звездное; смотри, звезда горит, горит звезда..." – зазвучали слова его песни. Этих звезд Митя тогда уже не увидел, но мелодия еще долго потом будет звучать в его ушах. К Верочке подошел высокий парень и пригласил ее на танец. Вот они уже скользят мимо него по паркету, а ее хорошенькая белокурая головка послушно склоняется к плечу партнера. Он что-то шепчет ей, и Верочка беззаботно и счастливо смеется. Митя был тогда просто уничтожен и почувствовал окончательное крушение всех своих надежд. Стараясь не смотреть никому в глаза, он принялся  проталкиваться к выходу. По счастливой случайности, здесь же оказался и его товарищ по изостудии, Вовка. От него даже попахивало портвейном; оказывается, что и его сегодня совершенно отвергли. В студии он был самым способным, и со временем стал известным художником. 
               Вдвоем было уже легче. Из окон продолжала литься музыка, сверкали гирлянды огней, но вечер для них был окончательно испорчен. Друзья шли по вечерней улице и старались уверить себя, что девчонкам верить нельзя и договорились теперь всегда презирать их.
                Придя домой и, набравшись смелости, Митя тогда горячо высказал своему отцу по поводу  нелепости своей одежды. К его удивлению, отец совсем не стал  браниться и  сразу понял его. Как и многие бывшие кадровые военные, он не умел достаточно хорошо одеваться в гражданскую одежду.  Однако, в манере носить ее, отец навсегда сохранил некоторое изящество, которое дает строевая выправка.  Он  всегда умел нравиться женщинам и старался производить впечатление, чем порой очень огорчал матушку.  В тот вечер они долго шептались.  Митя тогда нечаянно услышал  фразу, брошенную его отцом: “Вот и вырос, оказывается наш сын, а ведь мы даже не заметили этого”.