Райнхард Вернер - Осень падает...

Песенно-экспромтные речетативные стихотворные и весьма небычные для меня самого работы, я имею ввиду не сам факт написания, а стиль, динамика и темы затронутые в данных произведениях. Некоторые из этих работ - а это еще далеко не конец - будут положены на музыку, об этом будет сообщено на главной странице. Следите за пополнениями в рядах данных творений.
С уважением, Автор.

Райнхард Вернер - Осень Падает

Медленно гаснет небо над головами нашими,
Солнце тонет в черноте твоего безразличия.
Мы, видимо, высоко в Раю, считаемся павшими,
Причем все поголовно, не надо им искать отличия.

- Ты грешен?
- Да!
- Откуда такая уверенность?
- А где возможность опровержения факту обычному?

И замыкается опять полоса ссор
Из сплетен заплетенных
Во вред и зло сведенных
По нормальному людскому обычаю

И рушится все, и у кого-то карманы греются,
А у кого-то еще уже скоро инфарктное состояние.
А третьим придется вспотеть лишь когда тело вынести,
Четвертые будут молчать в позе мнимого сострадания.

Во власти людей воспринять все события скорые,
Как души взлет на пространство небес незримое.
Что дает сей факт сразу команду их духу гиенному,
Отхапать все главное, кровное, годами не исчислимое.

Потом истечь завистью с похотью, лживостью, подлостью,
С свиньей смешавшись, став даже ей опротивевшим.
Кто-то бросается в самый низ с дикой жесткостью,
Смеясь в лицо всем глазам их давно ненавидевшим.

И небо в клеточку не испугает угрозами,
Блекнут надежды на адекватность и искренность.

- Кайся, Сын мой! Чело крой штампованными розами,
- А бог простит?

В ответ: "Да", но не правда а только видимость.

Кто-то из тех кто зовется всегда "первым номером",
Хватает винтовку кося всех вокруг наугад.
Быть может за вчерашние 24 часа кто-то помер,
А мы живем все еще, боясь оглянуться назад.

Не катаклизмы, не вещие речи пугают нас,
Не радуга светлая в золоте солнца нас радует.
А радует то, что мы все еще можем заметить как
Листом пожелтевшим на серый асфальт осень падает...

Райнхард Вернер - Кудесница

Трудно воспринимать действительность скудную,
Когда мозг разрывается от безысходности.
Когда сердце молит замедлится стрелку секундную
Хотя время само идет с бешеной скоростью.

Трудно радоваться солнцу пришедшему,
Что сквозь вражеские облака пробивается.
И греет землю теплом всем небесным своим,
Знаешь... до меня оно просто не добирается.

Крепкие двери и окна здесь настежь открытые,
И воздух и ветер гуляют здесь словно хозяева.
Но мои веки туманною гладью покрытые,
Не видят всей радости в виде горящего зарева.

Солнце любимое - это не шар, тепло дарящий,
Это не та звезда, что Цоем наименована.
В холодном космосе где-то летает...
Все ищущий...
Все ожидающий...
Но не на нем моя мысль обоснована.

Солнце любимое - это не только те звезды, ведь
В солнце земном есть другое предназначение.
Греть, тепло взамен получать, и сейчас, и впредь
Чувствовать нежность и ценить это мгновение.

Солнце любимое - это все ты, лишь тебе одной,
Радуется сердце, душа все сильней вырывается.
Знаешь, ведь даже среди глади холодной ночной,
Пламя твое все сильней и смелей разгорается.

Я готов восковою свечей обратится, чтоб
Пламя твое меня в момент прекрасный расплавило
Все бы отдать, чтобы видеть тебя, быть с тобой
Чтобы все годы страдания вновь переделать бы набело.

Кто знает, как судьба сложится дальше, но знаю я
Что может пойдем мы вдвоем вверх туда, где ждет райская лестнице
Если со мной остаешься, на смерть не замерзну я
Солнце любимое, Жизнь давшая мне, кудесница.

Райнхард Вернер - 121 (Сто двадцать первый)
(посвящается фильму "Мертвая тишина")

Марионетки в клетке, свет горит и все в порядке,
Лишь тени кукольные вновь играют с нами в прятки,
Как-будто оживают, в глаза смотрит и пугают,
На пластиковых лицах вновь улыбки заиграют.

В глазах искусственных бушует злоба одиноких,
Покинутых на произвол, негласных правил строгих.
Это лишь куклы, но вновь натянутые нервы,
Я ведь не первый, кто был здесь... все из-за жизни-стервы.

Хотел помочь семье я, заработать и подняться,
Работоспособным мужиком, а не шпаной казаться.
Играть с детьми по выходным, прям до седьмого пота,
Забыть о неприятностях что были до развода.

И как всегда фортуна оказалась весьма кстати,
Хотели счастья и удобства? Ну то возьмите, нате!
Лишь при одном условии - работать ночью надо,
Не понимал тогда я смысла фразы: "Возле ада".

Пришел и примостился, все прекрасно и красиво,
Телевизор, радио и рация и новенькая ксива.
Семизарядный агрегат и пули прям с завода,
Смешно сказать но дали даже мне святую воду.

Впрочем не важно мне уже тогда все было,
Искренне верил что фортуна меня полюбила.
Что скоро вырвусь вверх и как звезда сойду я с трапа,
Услышу от своих не "Пошел вон!", а "Привет, папа!"

В мечтах и радостях я молча коротал все ночи,
Скорей добраться до конца, ждать больше нету мочи.
И время шло и веселится было все сложнее,
Ведь ночи становились холоднее и темнее.

Сижу один, всю ночь я в окружении этих клеток,
Где пластиковые куклы...
И лишь глаз не очень меток.
Мне кажется как-будто ими точно что-то движет,
И холод по спине как будто смерть в затылок дышит.

120 клеток и 120 странных кукол,
Не замечал что столько тварей приютил здесь этот купол.
Но интерес берет свое, плевать на слухи, факты,
Нарушив правило: "С куклами никакого контакта".

Играю с ними будто жизнь, что будет вскоре,
Что буду вместе я с родными и махнем на море.
Что ту, которую не мог так долго звать любимой,
Встречу, и будет счастье искренним, а не пустым иль мнимым.

И вот так время шло, сложил всех кукол я обратно,
Но сразу не увидел, что по телу пошли пятна.
Что не молитвами своим, не святой водою,
Я не спасу уже себя, ведь черт играет мною.

И руки словно опустели, жизнь из ног уходит,
И рот немеет, мозг болит, а горло болью сводит.
Перед глазами вижу тьму, ни вздоха, и не крика,
Все затвердело, и я вниз со стула лечу лихо.

Марионетки в клетке, свет горит и все в порядке,
Лишь тени кукольные вновь играют с нами в прятки,
Я теперь кукла, но внутри натянутые нервы,
Меня берут и кладут в клетку...
Сто двадцать первый.